Читать интересную книгу Вихрь с окраин Империи - Роберт Фреза

Сидя в своем офисе и изучая лицо Ханны Брувер, Хории обошелся без обычных вежливых банальностей.

– Почему вы пришли ко мне, мадам спикер?

– Произошли инциденты, намеренно раздутые вашей тайной полицией, – дерзко заявила Брувер. – Люди Мацудаиры открыто похваляются, что распустят наше правительство и поработят наш народ. Мой дед погиб, чтобы остановить прошлый мятеж. Я пришла к вам, чтобы узнать, есть ли какая-нибудь надежда избежать следующего?

На лице капитана Ватанабе был написан откровенный ужас.

– Могу только обещать, – сдержанно отозвался Хории, – что сделаю все от меня зависящее, дабы разобраться в упомянутых вами инцидентах.

– Я надеялась получить другой ответ на прямой вопрос. – Брувер поднялась и направилась к двери, но задержалась на пороге, чтобы задать последний вопрос: – Почему ваши люди так ненавидят нас?

– Дело не в ненависти, – терпеливо объяснил Хории, продолжая сидеть. – Мастер фехтования, придерживающийся учения дзен, не ненавидит своего противника и не испытывает желания убить его. Он делает нужные движения, а если его противник убит, значит, тот оказался в неправильном месте. Западный психоаналитик может сказать, что фехтовальщик движим подсознательной ненавистью, но он лишь продемонстрирует непонимание сущности дзен. – Адмирал сделал паузу. – К сожалению, если ваш народ пострадает, это произойдет потому, что он оказался в неправильном месте.

Когда Брувер ушла, Хории обернулся к Ватанабе.

– Интересный обмен мнениями. Хотя то, что необходимо сделать, должно быть сделано как можно правильнее, верно? Поэтому узнайте, пожалуйста, у капитана Янагиты, напомнил ли он капитану Ёсиде, замполиту подполковника Верещагина, о его долге и священном наследии предков.

– Слушаюсь, достопочтенный адмирал, – поклонился Ватанабе.

Вторник (314)

Работая за столом, Харьяло услышал гудение радио и знакомый голос.

– Это Верещагин.

– В чем дело, Антон? Я думал, ты на заседании штаба. Откуда ты говоришь?

– Я вышел пройтись, оставив вместо себя Томаса. Меня неспроста не пригласили на заседание.

– Неприятности начались? – в лоб спросил Харьяло.

– Вот именно, – подтвердил. Верещагин. – Пришло время, Матти. Начинай потихоньку распускать нестроевой контингент.

За пять лет люди Верещагина пустили крепкие корни в зейд-африканскую землю. Даже у неафриканеров появились стойкие привязанности, и члены солдатских семей были именно тем слабым местом, по которому полковник Суми не замедлит нанести удар. Жен, частично устроенных в службах батальона, следовало отправить в пещеры, пробитые в Драконовых и Урманных горах, а других членов семей – родителей, сестер, братьев и более дальних родственников – потихоньку удалить из городов, где они были наиболее уязвимы.

Харьяло кивнул.

– Что мы им скажем?

– Скажешь, что это всего лишь мера предосторожности.

– Они не поверят ни одному слову и сразу все поймут.

– Тогда они поймут и то, что чем меньше мы будем об этом говорить, тем лучше, – ответил Верещагин.

– Ладно. – Харьяло ударил ладонью по столу. – Что дальше?

– Подождем, пока адмирал Хории сделает первый шаг и пока люди Альберта решат, как им поступить, – просто сказал Верещагин. – Я встречаюсь с ними вечером и хотел бы, чтобы ты тоже присутствовал.

– Дай мне знать, где и когда. Что случилось прошлой ночью? Я слышал о какой-то политической активности.

– Думаю, адмирал Хории предложил Суми и Мацудаире предпринять скромные усилия по дискредитации зейд-африканской политической системы, прежде чем он распустит правительство, поэтому Суми предложил Христосу Клаассену представить в Ассамблею законопроект, объявляющий африкаанс единственным официальным языком планеты. Суми не зашел так далеко, чтобы открыто предложить финансовую поддержку, но Христос утверждает, что запах денег витал в комнате.

– Разделяй и властвуй. Такой законопроект наверняка взбесил бы ковбоев. Ну и как отреагировал Христос?

– Горячо поблагодарил Суми, потом отвел своих людей в заднюю комнату и предупредил их, что это провокация с целью помочь Мацудаире и что он лично распнет любого политика из партии Реформированных националистов, который попадется на эту удочку.

– Молодец! Что еще?

– Суми на этом не остановился. Он поручил капитану Янагите сообщить двум лидерам ковбойских кланов, что адмирал готов признать страну ковбоев независимым государством. Но они предупредили Уве Эбиля.

– Значит, симпатичное маленькое марионеточное государство. Ну и что дальше?

– Моя догадка состоит в том, что Суми и Мацудаира предпримут скромную попытку подкупа. Надеюсь, что наши самые продажные политиканы потребуют деньги вперед.

– С ними не соскучишься, – заметил Харьяло. – Есть что-нибудь еще?

– Нет. – И Верещагин прервал связь.

Капитан Тихару Ёсида вошел в маленькое кафе в Блумфонтейне. Заметив у столика в углу капитана Янагиту, он подошел и отдал честь.

– Капитан Ёсида прибыл с докладом.

– Как хорошо, что вы так быстро пришли, Ёсида. Пожалуйста, садитесь.

Когда Ёсида сел, Янагита отодвинул в сторону чашку с чаем.

– Мой визит к вам абсолютно неофициальный. – Он взмахнул рукой. – Официант, пару бутылок вашего лучшего пива!

Официант, занятый с другими клиентами, не обратил на него никакого внимания.

– Приношу самые искренние извинения за ошибку в оценке вашего приглашения, – вежливо вставил Ёсида. – К сожалению, мне пришлось отложить несколько неотложных дел, и я получил строгий приказ вернуться как можно скорее.

– Но существуют еще более важные приказы, не так ли? – улыбнулся Янагита.

– Майор Коломейцев очень строг в таких делах, и если я вернусь вовремя, то сумею избежать многих неприятностей, – пояснил Ёсида, стремясь сократить поток любезностей Янагиты.

– Понимаю ваше беспокойство. – Янагита выпрямился на стуле и приступил к делу. – Адмирал Хории и полковник Суми уверены, что вы, будучи замполитом Верещагина, обладаете несравненным объемом знаний местной политической ситуации. Адмирал сожалеет о необходимости вашего столь длительного пребывания на этом посту, но считает, что теперь наступило время предоставить вам место в его штабе.

Ёсида поклонился.

– Я не достоин такого доверия.

– Адмирал с этим не согласен. Он полагает, что перед вами открыты самые широкие перспективы, если вы не забудете о вашем наследии и займете правильную позицию.

– Не чувствую себя достойным подобной чести, – почтительно отозвался Ёсида.

– Уверен, что это порадует вашу семью. Они проживают в Осаке?

– В Киото. Боюсь, что моя семья считает меня погибшим.

– Тем не менее адмирал Хории и полковник Суми думают, что ваш перевод может послужить национальным интересам, – настаивал Янагита, явно не собираясь принимать отрицательный ответ.

Ёсида вновь склонил голову.

– Я высоко ценю ваше доверие, однако должен попросить несколько дней, чтобы привести в порядок свои дела.

– Я передам вашу просьбу адмиралу. Но некоторые вопросы не могут ждать, и мне поручили узнать у вас ответы.

– Разумеется, я постараюсь дать исчерпывающие ответы, но, пожалуйста, поймите, что я, к сожалению, осведомлен не о всех аспектах ситуации.

– Уверен, что с вашим опытом вы сумеете нам помочь. Например, кто из законодателей не отказался бы от финансовой поддержки? – Янагита вынул маленький блокнот,

– Это мне неизвестно.

– Но вы, конечно, знаете, что из них живет не по средствам? – упорствовал Янагита.

– Возможно, хеэр Ханнеман, – с явной неохотой ответил Ёсида.

Янагита записал информацию.

– А если возникнет необходимость акта негативной отваги, кто был бы наилучшим кандидатом? – «Негативная отвага» была старым эвфемизмом, означавшим политическое убийство.

– Право, не знаю. Сожалею о своей беспомощности. Возможно, один из ковбойских лидеров, чтобы открыть старые раны. – Ёсида густо покраснел.

Янагита снова записал ответ, не обращая внимания на смущение собеседника.

– Остальные вопросы могут подождать, – закончил он, расслабившись, словно после завершения трудной миссии. – Вам, должно быть, казалось диким служить под командованием иностранных офицеров.

– Привыкнуть можно ко всему, – вежливо отозвался Ёсида.

Тем же вечером более сотни зейд-африканских лидеров заполнили маленькую церковь, охраняемую разведчиками лейтенанта Томаса. В качестве предлога для вызова законодателей в Йоханнесбург Ханна Брувер назначила специальную сессию якобы для срочного обсуждения нового финансового законопроекта.

– Вечерняя служба, – проворчал Харьяло, сидя на ступеньке рядом с Верещагиным в ожидании, пока собравшиеся внутри закончат совещание.

– Видит Бог, Матти, молитвы нам понадобятся. А может, и небесное вмешательство. – Набрав в руку горсть земли, Верещагин пропустил ее сквозь пальцы.