В баре он понравился ей больше, чем на сцене. Она честно высказала ему это, когда поняла, с кем говорит. Иван не собирался разыгрывать из себя звезду, но похоже, слегка обиделся. А потом повез Ксению к себе на дачу…
– Парня у меня тогда не было, как раз рассталась с одним… Я подумала – почему бы и нет? Все-таки веселее. Тем более, что знала – всегда отобьюсь, если ко мне начнут лезть. В общем-то он и не лез. Все так естественно получилось… Потом встретились еще несколько раз, и он куда-то пропал. И тут я стала скучать. Позвонила ему, сама назначила встречу. Это было как в танго – сперва один наступает, потом другой… Но все-таки танец продолжается.
Она забеременела через полгода этих редких встреч. Сообщила Ивану эту новость, спросила, каковы его намерения. И заявила, что ребенка оставит в любом случае. Вскоре после этого разговора Ксения переехала к нему на квартиру. По-прежнему именовалась его подружкой, хотя смело могла бы называться невестой или женой. Расписываться никто из них не хотел. С рождением сына ничего не изменилось. И даже то, что группа по-прежнему не имела никакого успеха. Но Иван пил все больше, появились долги. У него началась депрессия – это было хуже всего.
– Тогда в основном зарабатывала я, можешь себе представить? – рассказывала Ксения. – Это с грудным-то ребенком на руках… Выручала мама – она брала Лешу к себе, кормила его искусственным питанием. Но ничего, он здоровенький, рос как на дрожжах. А я устроилась к прежним друзьям, на фирму. Ни Ивана не видела, ни сына – по Целым дням пахала. Мне вся родня говорила: брось ты своего рокера, он тебе даже не муж. А я не могла. Знаю, меня многие называли дурой. А я к нему привыкла. Насчет горячей любви уже не было речи, но привычка может быть сильнее… Как ты думаешь?
Я ответила, что не знаю. Ксения посмотрела на меня так, будто впервые осознала, кому именно изливает душу уже добрых полчаса. Она остановилась, поднесла руку к виску, будто стараясь поймать какую-то ускользающую мысль. Нахмурилась:
– Извини, я что-то разболталась. Это все нервы. Когда ты позвонила мне вечером, я только что приехала от следователя. Весь день угробила и в итоге получила историю о проститутке, наркотиках, бог знает о чем еще… Извини.
– Ты помнишь, о чем мы говорили? – спросила я, стараясь поймать ее взгляд. Она покачала головой:
– Конечно. Твои показания уже никому не нужны. Ты же слышала, дело закрыто. Совсем.
– Ты мне не говорила, что оно закрыто, – напомнила я. – Ты сказала нечто другое.
– Какая разница… – Она взглянула на подтекающий кран и плотно прикрутила его. Потянулась к сигаретам, но обнаружила, что пачка пуста. Смяла ее в кулаке, бросила в ведро и попыталась пройти мимо меня в комнату.
Я остановила ее, осторожно взяв за локоть, – он оказался таким острым под рукавом ее тонкого свитера:
– Ты сказала, что я не должна говорить, что когда-либо виделась с Иваном. Это были твои слова.
– Я и хотела сказать, что эти показания никому не нужны.
– Ты сказала совсем не это.
Я все еще сжимала ее локоть и почувствовала, как она вздрогнула. Один раз, потом другой. А потом ее вдруг затрясло, да так, что я выпустила ее руку. Не было сил ощущать эту страшную, непонятную дрожь. С глухим звуком, похожим на рычание, Ксения прислонилась плечом к стене. Ее длинные черные волосы упали на грудь, скрыли от меня ее склоненное лицо.
– Кто тебе велел говорить со мною так? – спросила я, произнося каждое слово по отдельности. Мне не хватало воздуха.
Она слабо подняла руку, будто защищаясь, потом повернулась ко мне.
– Почему тебя это так волнует? – спросила она. – Ты же приехала выяснить это, верно?
– Сегодня утром мне сказали то же самое. Что, если со мной захочет встретиться следователь, я должна сказать, что никогда не встречалась с Иваном. Что ушла из студии, никого не встретив, и никто меня не подвозил. Короче, что я даже не видела его в тот вечер.
– Вот-вот, – прошептала Ксения.
– Что – вот?! – Меня что-то душило, не давая вздохнуть. – Ты же сказала в милиции, что я была последней, кто видел Ивана! А потом взяла и отменила показания?! Мне никто не звонил, никто не допросил меня, дело закрыли, даже не поговорив со мной! А я думаю, что, если бы Иван собрался ехать на дачу, он бы как-нибудь об этом обмолвился!
– Необязательно… – это прозвучало как бы с вопросом.
– Может, и необязательно, но он этого не сказал! А время было позднее, поездка достаточно длинная! Он сам предложил подвезти меня до дома, я несколько раз просила остановиться у метро, но Иван сказал, что довезет! Он никуда не спешил! И даже заколебался – не выпить ли у меня чаю! Ни о какой даче и речи не было!
Ксения выпрямилась и впервые посмотрела мне прямо в глаза. Я увидела в этом взгляде вопрос. Явный, но непонятный мне. О чем она хотела спросить?
– Кто сегодня говорил с тобой? – прошептала она.
– А с тобой кто?
– Не знаю. Я видела его впервые в жизни, – шепнула Ксения, а в глазах метался страх. Страх и все тот же вопрос – смесь непонимания с недоверием. Недоверием ко мне?.. – Так тебе тоже угрожали? – сказала она наконец.
– Я подумала, что ты… Ты с ними заодно!
– Да я вообще ничего не понимаю! Но это было очень похоже на угрозу! – Ксения прикрыла глаза! заговорила быстро, чуть-чуть запинаясь:
– Это случилось сегодня… рано утром. Я спала, когда в дверь позвонили. Я встала, открыла. Думала, приехал отец он должен был отвезти меня к следователю. А вошел какой-то мужчина. Сказал, что он знакомый Ивана. И первое, что он спросил, – это рассказала ли я следователю, что Иван подвозил тебя до дома? Я ответила… что да. Я еще ничего не понимала. А он… – Ксения сжала кулаки, – он велел переменить показания. Сказать, что я ошиблась, что ты ни при чем. А когда я спросила, зачем все это нужно…
Ее кулаки были сжаты так, что кожа на косточках побелела. Будто в каждой руке она держала по крохотному злобному зверьку и хотела задавить их в своих ладонях.
– Он сказал, что у меня есть сын и чтобы я больше думала о нем. Ведь я же не хочу, чтобы с ним… – Ксения судорожно вздохнула и не договорила.
Дверь кухни распахнулась.
– Что вы здесь делаете, девочки? – спросил отец Ивана, оглядывая нас. Он пытался говорить добродушно, но я видела, что он встревожен. – Вы не слишком долго курите?
– Мы сейчас придем, – сухо оборвала его Ксения.
Он помедлил секунду, внимательно посмотрел на меня. Опять тот же самый жест, как у Ивана, – резкое движение подбородка. Будто он хотел опустить слишком высокий воротник свитера, хотя был в рубашке и при галстуке. Дверь закрылась.
– Опиши мне этого мужчину, – попросила я. Меня трясло. Мелькнула ужасная мысль – это мог быть Женя. Ее зачеркнула другая – Женю она бы узнала, он у них бывал. И конечно, описание, которое мне дала Ксения, совершенно не совпало с внешностью Жени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});