- Есть фамилия следователя, - сказал Макс.
- И ты молчал?
- Это тебе никак не поможет. Дедушке за восемьдесят и он в полном маразме.
- Все равно, давай.
- Как скажешь, - Макс продиктовал Гусева данные следователя и адрес дома престарелых, в котором его можно найти. - А можно личный вопрос?
- Валяй.
- Как долго ты собираешься идти по стезе уличного клининга, без сомнения, праведной и благородной?
- Не знаю.
- Мое предложение о работе все еще в силе, если что.
- Знаешь, наверное, ничего не выйдет, - сказал Гусев. - Та работа предполагает публичность, а я публичности не хочу.
- Жаль. Если передумаешь, звони. Если что понадобится, тоже звони. Я тебе даже скидку сделаю, как постоянному клиенту.
- Спасибо, - сказал Гусев. - А теперь извини, мне на работу пора.
- Удачного подметания, - хохотнул Макс и отрубился.
Еще одна ниточка привела в никуда. Гусев решил, что к следователю он, конечно, сходит, но большей частью для очистки совести. Человеку за восемьдесят, хорошо, если он помнит, как его зовут, где уж ему вспомнит подробности дела почти сорокалетней давности, тем более, что дело-то было не слишком важным. Подумаешь, убийство. Сколько в Москве за год происходит убийств?
Точной цифры Гусев не знал, но предполагал, что много.
Кац снова ждал его на аллее. На этот раз Гусев не стал выпендриваться, отложил метлу, уселся рядом с завхозом из 'Второй жизни' и закурил.
- Все метете? - спросил Кац.
- Как видите.
- Кстати, вы стали лучше выглядеть, - признал Кац.
- Физический труд на свежем воздухе и все такое, - Гусев и чувствовал себя лучше, по крайней мере, физически. У него пропал намечающийся было животик, куда-то делать одышка, хотя курить он не бросил и даже не планировал. - Но вы, похоже, не очень за меня рады.
- Я-то рад, - сказал Кац. - А вот наш отдел маркетинга - нет. В сети пошла целая волна негативных откликов. Люди говорят, что платят на большие деньги не для того, чтобы в будущем заниматься низкоквалифицированным трудом. Несмотря на все изменения в законодательстве и страховом деле, поток клиентов уменьшился на тридцать два процента. Люди не верят, что смогут адаптироваться в новом мире.
- Я бы сказал, что мне жаль, но мне-то начхать, - сказал Гусев.
- Почему?
- Я не верю в эту проблему, - сказал Гусев. - Жизнь, пусть даже на социальном дне, все равно лучше, чем смерть. По крайней мере, в глазах большинства.
- В глазах большинства - возможно, - согласился Кац. - Но наши клиенты отнюдь не большинство. Эти люди привыкли к определенному уровню комфорта. Влияния. Собственной значимости.
- Снизьте расценки, - посоветовал Гусев.
Кац покачал головой.
- Это все равно не моя проблема, - сказал Гусев.
- Я хочу вам помочь, Антон.
- Ой ли?
- Да. Я говорил о вашем случае с психологом.
- Я никуда не пойду, - сказал Гусев.
- И не надо. Я готов передать вам его рекомендации прямо сейчас.
- Чушь, - сказал Гусев. - По мне, это ничем не отличается от лечения по фотографии и гадания на кофейной гуще.
- У вас отложенный культурный шок, отягощенный кризисом среднего возраста, - сообщил Кац.
- Увы мне.
- Вам нужно сбросить эмоции, - сказал Кац. - Излить их. Поделиться с кем-то. Это поможет вам разобраться в себе и своих чувствах.
- Шаманство и вуду, - сказал Гусев.
- Вовсе нет. Это может сработать.
- И с кем вы предлагаете поделиться? - спросил Гусев. - Уж не свою ли кандидатуру имеете в виду?
- Я бы предпочел, чтобы это был кто-то другой, - сказал Кац. - Но если вам больше не к кому пойти, то могу выслушать.
- Благодарю покорно.
- Я так понимаю, это означает 'нет'?
- Угу.
- Но все-таки, вы подумайте над этой идеей, - сказал Кац.
- Ладно, - сказал Гусев. - Чего еще ваш маркетинг от меня хочет?
- Работу, я так полагаю, вам предлагать бессмысленно?
- У вас?
- Нет, это не даст нужного пиар-эффекта, - сказал Кац. - Скажем так, есть места в дружественных нам компаниях.
- Все равно не интересует, - сказал Гусев.
- Но послушайте, вы же молодой еще человек, - сказал Кац. - Рано или поздно, но вам все равно придется из этого выбираться.
- Это я биологически молодой, а так - ваш ровесник, вообще-то.
- Криосон не в счет, - отмахнулся Кац. - Так что о хронологическом своем возрасте можете забыть.
- Не могу.
- А лучше бы могли.
Гусев постарался отнестись к словам Каца серьезно. Ведь на самом деле, ему, если ничего не обломится, предстояло прожить еще не один десяток лет, и вряд ли все это время он сможет мести улицы. Это было честное занятие, которое приносило немного денег, немного пользы для здоровья и крышу над головой, но вряд ли это был предел его мечтаний. И хотя Гусев понимал, что долго так продолжаться не может, что же делать дальше, он все равно не представлял.
Ни к каким психологам, он, конечно же, не пошел. Вместо этого он прочитал несколько книг в стиле 'Как заставить мотивировать себя' и 'Как начать жизнь сначала после тридцати лет', подписался на несколько тематических форумов, проштудировал пару сообществ в сети. Практической пользы это никакой не принесло, Гусев мог писать подобные тексты левой ногой и раздавать советы направо и налево, но сам он в подобное не верил.
Тогда Гусев решил последовать другому совету Каца и поделиться своими ощущениями. Поскольку идти в бар, чтобы там надраться и выдать очередному незнакомцу слезливую историю своей жизни, у Гусева никакого желания не возникло, а со знакомыми в этом мире у него был полный напряг, он решил поступить так, как и следует поступать цивилизованному человеку, живущему в двадцать первом веке.
Он решил написать свои мысли в сеть.
Зарегистрированный аккаунт в социальной сети предоставляла возможность любому пользователю вести блог. Заодно Гусев решил отвадить от своей странички кучу жаждущего его внимания народа, потому как подозревал, что ни один здравомыслящий человек такую муть читать просто не станет.
Подключив к своему телефону портативную клавиатуру, Гусев откупорил новую бутылку пива, уселся за стол, сделал пару глотков, вознес руки над клавишами и его понесло.
'Тренеры по личностному росту. Психоаналитики всех мастей. Менеджеры всего и вся.
Они говорят нам, что для нас открыты все пути. Они говорят нам, что любую ошибку можно исправить и никогда не поздно начать свою жизнь сначала. Они говорят нам, что нет невыполнимых задач и недостижимых целей, есть только недостаточная мотивация. Они говорят нам, если вы чего-то не достигли, значит, вы не очень-то этого и хотели.
И я скажу вам, что это полная фигня.
Всем интересны истории успеха, а я хотел бы прочитать историю неудач.
Тысячи рок-групп репетировали в подвалах, но известными стали единицы. Тысячи людей изобретали что-то в своих гаражах или на задних дворах, но свои компании основали двое или трое. Тысячи людей пытались выйти из наезженной колеи и переломить что-то в своей судьбе, но получилось это у немногих.
И вы знаете, я думаю, что ни мотивация, ни трудолюбие, ни усердие тут не помогли. Я считаю, что этим людям повезло. Они оказались в нужном месте и в нужное время. Мгновением позже - и на их месте был бы кто-то другой из тех самых тысяч. С той же мотивацией, с тем же трудолюбием, с тем же усердием.
И я хотел бы узнать об этих людях. О тысячах неизвестных людей, о тех, которым не повезло. О подавляющем большинстве населения нашей чертовой планетки. Я хотел бы знать, как они живут со своими несбывшимися надеждами, с разбитыми в пыль мечтами, с рухнувшими планами. Как они уговаривают себя просыпаться и каждое утро тащиться на ненавистную им работу.