Нумата-сан был тощим и низкорослым мужчиной. Темный лысеющий лоб испещрили глубокие морщины, запавшие узкие глаза смотрели сварливо. Он был ровно таким же молчаливым и неприветливым, каким казался. Его жена, напротив, была очень полной, бойкой и без перерыва трещала. Когда мы к ней подошли, ее приветствие прозвучало настолько грандиозно, что даже прямо неудобно.
Интересно, они были здесь или нет во время лагеря пятнадцатилетней давности?
Эта мысль возникла во мне из ниоткуда, но я решил, что сейчас не самое подходящее время для подобных вопросов.
Двухэтажное здание было в европейском стиле; деревянное, беленное известкой. Грубо говоря, оно имело U-образную форму и было обращено поперечиной на север, к горе, а концами на юг.
Изначально оно служило местом отдыха сотрудников компании, и с тех пор его продолжали использовать в подобном качестве. Кроме просторных холла и столовой, здесь было приличное количество комнат, в основном двухместных. Несмотря на довольно заброшенный вид здания, внутри все вполне смахивало на нормальную гостиницу. Туалеты и душевые были общими, но в каждой комнате имелся отдельный кондиционер.
Комнат вполне хватило бы, чтобы каждый жил отдельно, но Миками-сэнсэй велела нам заселиться по двое. Скорей всего, она так решила из соображений безопасности.
В итоге.
Я поселился вместе с Юей Мотидзуки.
3
– Ты взял кассету? – спросил я у Мотидзуки, когда мы вошли в комнату, скинули сумки и чуток расслабились. Его лицо тут же застыло, и он деревянно кивнул.
– Да. И плеер. У меня дома только большой маг, но Томока-сан мне одолжила свой.
– Ты ей рассказал, зачем он тебе?
– Я не стал объяснять, что именно на кассете. Она спрашивала, но я был не в настроении рассказывать.
– А.
Я лег на кровать, сложив руки под затылком, и вспомнил, как четыре дня назад, 4 августа, мы с Тэсигаварой днем зашли к Мотидзуки.
Накануне вечером Мотидзуки позвонил и сказал, что склеил пленку. На следующий день мы собрались, чтобы ее послушать.
Вспомнив свое обещание, я попробовал связаться с Мей по тому номеру, который она мне дала, но, сколько я ни звонил, она не брала трубку. Позже она сказала, что в тот день была на даче у моря, и там было отвратительное качество сигнала.
Поэтому кассету мы слушали на стереомагнитофоне в комнате Мотидзуки втроем.
Фонило просто безумно; качество записи никак нельзя было назвать суперским. Задирать громкость нам не хотелось, так что мы, чуть ли не вжавшись ушами в динамики, сосредоточили все внимание на идущем оттуда голосе…
«Эмм, меня зовут… Кацуми Мацунага».
Голос на кассете начал с того, что представился, после чего рассказал про восхождение на Йомияму во время летнего лагеря пятнадцать лет назад и про два несчастных случая на обратном пути. Потом повисла долгая пауза, и наконец он продолжил:
«…А потом. Потом произошло самое главное.
Сразу после того, как мы спустились с горы.
Дело в том, что… что я…»
И дальше он – Кацуми Мацунага пятнадцатилетней давности – изложил нам свое «признание в преступлении», которое он совершил, а заодно «предостережение» и «совет» для нас, будущих кохаев.
«Мы спустились с горы и отправились в гостиницу за помощью… Все были на пределе, и из-за этого – не буду врать – случилась потасовка».
Так продолжил свой рассказ Мацунага.
«Честно говоря, не помню, что конкретно послужило причиной. Я был весь на нервах, как и все… и поэтому совершенно не помню, что могло вызвать такое.
В общем, так.
Мы были рядом с гостиницей, в лесу. Я и еще один парень – мы орали друг на друга, а потом стали драться.
Задним умом понимаю, что всегда терпеть не мог этого типа. Не знаю, из-за чего. Наверно, он был слишком спокойный ко всему. И это постоянно действовало мне на нервы, пока я наконец не сорвался… В общем, он был такой.
Двое наших умерли, такая жуть произошла с ними в тот день, а он весь такой спокойный, как всегда – как будто его это не колышет; думаю, это меня и взбесило… Кажется, я первый его схватил, ну а потом мы стали драться.
Его звали…»
Мацунага назвал имя «одного парня» / «этого типа». По-моему. Но именно в этот момент шум стал намного хуже, и я вовсе ничего не смог разобрать. И дальше было то же самое: всякий раз, когда он называл «этого типа» по имени, оно тонуло в помехах. Мы так и не смогли разобрать, как его звали.
И сейчас, когда я пишу на бумаге то, что Мацунага сказал диктофону, все, что я могу, – везде заменить имя того парня на «█ █».
«Короче, мы дрались… А когда я пришел в себя, он не шевелился».
Голос Мацунаги звучал тише, чем раньше. И он как будто дрожал, хотя, возможно, мне это только показалось.
«Мы дрались, и, кажется, я его толкнул со всей силы, но… просто не помню, что там на самом деле было.
Он не шевелился.
Он упал возле громадного дерева. Я на него орал, но он не отвечал. Когда я подошел, то увидел – ему сук воткнулся в затылок, и все было в крови.
Когда я его толкнул, он стукнулся о дерево, и там, наверно, как раз рос этот сук, и он на него напоролся головой… Так я решил. Ничего другого мне просто в голову не приходило.
█ █ умер.
Я пытался найти его пульс. Я даже прижимался ухом к груди, чтобы поймать удары сердца… Но он был совсем мертвый. Я… я убил его.
Вот тогда я реально испугался и побежал в свой номер в гостинице.
Я убил █ █… и никому не мог рассказать. Не буду врать и честно сознаюсь: я тогда думал, что если его кто-нибудь найдет, то примет тоже за несчастный случай.
Дождь продолжал лить до самого вечера, и поэтому мы остались там еще на одну ночь. Хотя за некоторыми приехали предки и забрали их по домам. Полиция тоже приезжала и задавала всякие вопросы… Но даже тогда я ничего не рассказал про то, что вышло с █ █. Просто не мог.
Ночью я почти не спал. Я не мог выкинуть из головы мысль, что вот сейчас кто-нибудь найдет тело █ █, и тут все взорвется…
И все же…
Уже настало утро, а его вроде так никто и не нашел.
Хотя кто-то должен был понять, что одного ученика не хватает… что нас меньше. Но учитель ничего не говорил, ребята тоже. Как будто они все не замечали… как будто им было наплевать…
И тогда я задавил в себе страх и втихаря выбрался наружу, чтобы на него посмотреть. Пошел в лес, туда, где должно быть тело █ █. Но когда я туда добрался…»
Вновь голос на кассете надолго замолчал. Мы различили тонущий в помехах тихий вздох.
«Когда я туда добрался… его там не было. Его тела там не было. Он просто исчез, вообще без следа. Даже крови не было. Может, ее дождем смыло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});