Такая коротенькая, бессмысленная записочка. Договор между двумя чудаками, который не имел бы никакой юридической силы, если бы не завещание графа Шафтсбери. И почему он не поступил также, как отец Анны, который всего лишь оставил устное пожелание? Видимо, чувствовал, что его сынок не отличается таким же послушанием, как воспитанница монахинь.
— Погодика… — Флора пробежала текст глазами. — А тут же нигде не сказано, что ты — дочь барона.
— Это как? — удивилась Анна.
— Вот смотри. — Флора села с ней рядом и прочитала вслух. — Артур Генри Беллингейм, сын графа Шафтсбери, и Анна де Кастельяк должны стать мужем и женой. Слова «дочь» нет нигде.
— Но это и так понятно, — вздохнула девушка. — Раз отец составлял этот договор, то он не посчитал нужным…
— Вовсе не понятно, — перебила ее Флора. — Если как следует поискать, может отыскаться еще какаянибудь Анна де Кастельяк. Ты вправе возмутиться и сказать, что речь идет не о тебе.
— Но я же знаю, что обо мне!
— Любой суд… — начала Флора.
— Суд? — вскрикнула Анна не своим голосом и отодвинулась от кузины.
— Ну да, суд, — неуверенно проговорила Флора. — Ты можешь обратиться к адвокату, и эти обязательства будут мигом с тебя сняты…
— Это исключено, — отрезала Анна. — Какой позор… Я отказываюсь от жениха, потому что люблю его лучшего друга, и тащу его в суд, чтобы лишить его наследства! Только представь себе заголовки бульварных газет!
— Мда. Драматично получается. — Флора почесала затылок. — И что же нам делать? Ситуация деликатная. Когонибудь да обидим… Может, всетаки признаемся Артуру и пусть он подумает? В конце концов, он самая заинтересованная сторона.
— Артур будет настаивать на выполнении условий договора, — уныло проговорила Анна. — Он должен жениться на Анне де Кастельяк, чтобы получить наследство. И он собирается на ней жениться.
Анна вздохнула. Она словно слон в посудной лавке — куда ни поверни, обязательно разобьешь чтонибудь вдребезги…
— Точно! — воскликнула Флора так громко, что Анна вздрогнула. Девушка соскочила с кровати и бросилась к своей сумке.
— В чем дело?
Но Флора не обращала на ошарашенную кузину внимания. Она судорожно чтото искала. Вот на пол полетел бумажник, носовой платок, расческа и прочие мелочи, которые хранятся в сумочке каждой женщины. Искомого предмета так и не обнаружилось. Флора схватилась за голову.
— Куда же я его дела? — пробормотала она себе под нос и с радостным воплем устремилась к платяному шкафу.
Оттуда она достала пиджак, в котором приехала в Англию, и извлекла из кармана маленькую пластиковую карточку.
— Смотри. — Она кинула карточку Анне.
Та с недоумением взяла ее в руки. Это было водительское удостоверение Флоры. Анна повертела ее, попрежнему ничего не понимая, и протянула обратно кузине.
— Прочитай как следует, — сказала Флора, притоптывая от нетерпения. — Имя прочитай.
Анна склонилась над карточкой. Флора Анна Маргарита де Кастельяк Мажиро было напечатано рядом с фотографией Флоры.
— Мама настояла, чтобы ее девичья фамилия перешла ко мне, — возбужденно проговорила Флора. — И мое второе имя — в честь нашей с тобой бабушки!
— То есть ты тоже в некотором роде Анна де Кастельяк, — задумчиво произнесла Анна.
— Выходит, что так, — рассмеялась Флора.
— И ты можешь… О, Флора! — Анна умоляюще посмотрела на кузину. — Ты решишься на такое ради меня?
— Почему бы и нет? — Глаза мадемуазель Мажиро горели азартом.
— Но ты только подумай, чем ты рискуешь! — ахнула Анна.
— Лишь своей свободой, — фыркнула Флора. — Или ты полагаешь, что наш граф Шафтсбери придушит меня, когда обнаружит обман?
Анна призадумалась. А идея неплоха. В конце концов, раз Артуру нужна жена в первую очередь изза денег, то какая разница, кто она? И если Флора горит желанием…
— Пойдем. — Анна встала. — Надо рассказать все лорду Чизвику, потом Артуру…
— Зачем?
— Даже если они воспримут эту идею в штыки, я сумею убедить их… — рассуждала сама с собой Анна, не слыша кузину.
— Мы не должны никому ничего говорить, — выразительно сказала Флора и, подойдя к Анне, положила руки ей на плечи.
— Понимаешь, — пояснила она, видя удивление кузины, — со стороны может показаться, что я навязываюсь Артуру. А на самом деле я всего лишь хочу помочь тебе и Гарольду…
Флора Мажиро немного кривила душой. Прекрасные зеленые глаза графа Шафтсбери не давали ей покоя с тех пор, как она впервые увидела их. К тому же ее задорную галльскую душу восхищала мысль о предстоящей проделке. Одновременно обвести тугодумовангличан вокруг пальца, заполучить привлекательного мужчину, да еще и помочь несчастным влюбленным — что может быть интереснее?
— Нет, Аннет, мы будем молчать как две маленькие хорошенькие рыбки, — с чувством проговорила Флора. — Чтобы ни одна живая душа не могла помешать нам, узнав о том, что Артур Беллингейм возьмет в жены отнюдь не тебя!
Ингебьерг вернулась к себе только под утро. Они с Ричардом всетаки обнаружили комнату, в которой безмятежно посапывала Кристин. Напоследок рыцарь крепко сжал ручку девушки и поцеловал ее нежные губы. Ингебьерг прижалась к нему и проскользнула в комнату. Она была настолько счастлива, что даже не беспокоилась по поводу Кристин. Ей было все равно, просыпалась ли кормилица или нет, обнаружила ли ее отсутствие. Новые горизонты открылись для Ингебьерг в ее любви, и она поражалась тому, насколько раньше была слепа.
Девушка быстро скинула плащ и легла на кровать. Ей не спалось — она до сих пор чувствовала поцелуи Ричарда на своих губах. Оказывается, как много можно сказать одними прикосновениями… Ингебьерг не сомневалась теперь в его любви и считала минуты до того момента, когда вновь увидит его.
Мысли Ричарда были далеко не столь безоблачны и невинны. Ингебьерг, ее доверчивые поцелуи, ласковые мягкие губы, ее красота и нежность довели его до того иступленного состояния, в котором человек перестает понимать, где добро и где зло, и способен на любой поступок, лишь бы добиться желаемого. Ему хотелось удержать ее подле себя, объявить ее своей женой перед Богом и людьми, защищать ее с мечом в руках, убивая каждого, кто осмелится посягнуть на нее… Но тогда ему нужно было начать не с того несчастного громилы в подвале, а с графа Шафтсбери, его сеньора и друга, который с нетерпением поджидает свою невесту.
Никогда Ричард Воксхолл не осознавал с такой отчетливостью, что между ними существует непреодолимое препятствие. Раньше, когда он поклонялся ей как богине, он почти не думал о графе Шафтсбери и его правах на Ингебьерг. Но теперь, когда он ощутил теплоту ее тела и податливость ее губ, мысль о том, что она фактически принадлежит другому, сводила его с ума…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});