и инстинкты вопят, не привыкла я доверять никому, кроме близких. Опыт по большей части негативный. Когда ты чужая среди своих, и не своя среди чужих.
Мы рассекаем пространство, словно нож масло, во всяком случае, движение легкое и приятное, волосы колышутся, будто на ветру. А затем скорость уменьшается, дракон плавно опускается, но все же приземление я чувствую, тело мое трясется, а затем… Я осязаю под ногами землю.
– А теперь можешь открывать глаза, Дана, – раздается смешок-полурык дракона, а после я следую его совету.
Открываю глаза, даже сквозь веки чувствуя теплый свет. Поворачиваю голову в разные стороны, вижу зеленую поляну, деревья невдалеке, но что-то меня все же смущает.
– Почему здесь нет звуков? – с недоумением спрашиваю у Шада, не смотря на него, поднимаю голову вверх, но вижу какое-то искажение пространства.
– Потому что это Навь, – по голосу слышу улыбку, но тон другой, словно и он, и не он одновременно.
Насмотревшись, впервые решаю посмотреть на него. На настоящего дракона, пусть и не в реальной жизни.
И как только мой взгляд цепляется за черную сверкающую чешую, у меня совершенно пропадает дар речи. Упираюсь глазами в острые когти и кожистые лапы, переходящие в мускулистое туловище ящера. Ростом он просто огромный, превышает мой маленький раза в четыре, имеет размашистые крылья, которые явно способны нести вес в несколько раз превышающий его собственный. Вот только в этот момент его лобастая шипастая голова наклоняется, ровняясь глазами на моем уровне. Делаю от неожиданности и испуга шаг назад, все же так близко видеть дракона мне давно не удавалось. Разве что Эла несколько лет назад, но потом пошли волнения в Небесном Логе, и он вовсе перестал приезжать, держа связь с мамой по Нави. Не случись всего этого, возможно, он бы был первым, кто провел меня в мир «сновидений», но что есть, то есть.
– Ты красивый, – улыбаюсь, прищуриваюсь и осторожно протягиваю руку вперед.
Его морда расплывается в добродушном оскале, а веки моргают как-то странно и непривычно для меня, все же они у него нечеловеческие и закрываются вертикально, а не горизонтально, как у людей.
– Р-р-р, – порыкивает, словно испытывая удовольствие от моих поглаживаний.
– Впервые жалею, что кровь не взыграла во мне, каково это, интересно, летать, – задумчиво говорю, чувствуя исходящую от него энергетику.
– Ты уверена, что не взыгр-р-рает? – вдруг меня обдувает его горячим дыханием, когда он открывает пасть, пытаясь говорить.
Его слова звучат не так, на самом деле, все же он в обличии дракона сейчас, но отчего-то я понимаю каждую произнесенную им букву.
– Даже не начинай, Валир мне все уши прожужжал на эту тему еще в детстве, но фантазиям в моей жизни больше нет места, – грустно улыбаюсь, касаясь влажного носа, все же как-то непривычно ощущать под ладонями чешую.
– У тебя ведь скор-р-ро день р-р-рождения, так что… – многозначительно молчит, хитро поблескивает своими огромными зрачками. – Иногда не стоит тер-р-рять надежды, детка.
Вздыхаю и закатываю глаза, а затем отворачиваюсь, чтобы он не увидел в моих глазах подступающих к уголкам слез. Конечно, в глубине души я жду этого дня. Все же тлеет еще надежда на… А вдруг… Встряхиваю головой, прогоняя мечты временно подальше, успокаиваюсь, а потом привожу свои мысли в порядок и говорю уже спокойным голосом:
– А теперь покажи мне все о планируемом ритуале, – прошу то, ради чего мы сюда попали.
Не знаю, что именно он этим имел в виду, но уже жду в предвкушении. Думаю, все остальное подождет. Отчего-то ощущение, словно я опаздываю, но куда и почему, не ведаю. Поэтому поторапливаю Шада, выразительно пыхчу и дергаю нервно ногой по земле.
– Идем, – порыкивает черный дракон и подталкивает крылом в нужную ему сторону.
Я послушно иду, и чем дольше мы передвигаемся, тем мрачнее становится окружающий нас мир. Света становится меньше, ярких красок тоже, даже атмосфера и та сгущается, словно воздух становится вязким и тяжелым. Дышать с каждым шагом тяжелее, думать тоже. Зеленый луг сменяется иссохшими черными такырами, деревья теряют жизнь и становятся сухими, ломкими, как в самом страшному лесу.
И в какой-то момент все меняется, будто реальность перемежается с миражом. Все вокруг плывет, как бывает в пустыне после долгих часов ходьбы на солнце. А затем мы делаем шаг и, казалось, переступаем некую черту, которая отделяла нас от другого пространства. Будто прошли через телепорт и оказались… В странной пещере.
– Что-то знакомое… – шепчу, оглядываясь по сторонам и замечая сталактиты, свисающие со сводов стен.
В середине озеро, а вот сверху, через открытый естественно образованный круглой формы купол светят серебристые лунные лучи, которые превращают все в какое-то волшебство.
– Это пещера Тойрэо, – снова раздается рык ящера из клана Опал.
– О, где призвали Анниана Златокрылого? – тут же вспоминаю историю про тетю Ранию, рассказанную нам в детстве мамой.
Когда будущую правительницу Небесного Лога похитил некий Ратимир, сын главы Белого клана драконов, возомнивший себя сыном Эмли, моего прадеда, он вызвал дух первого правителя Хартонской Империи, из которой после ее падения и образовались четыре государства материка – Южный Удел, Северный Край, Западный Град и Восточное Побережье. Благо что Ратимир был уничтожен, а Анниан признал власть за Ранией, иначе не представляю, как сложилась бы сейчас вся наша жизнь.
Шад все это время молчит, словно тщательно обдумывает следующие слова.
– Где вероломно пленили Искандера, – его мрачный голос отдается эхом в замкнутом пространстве, отвлекая меня от раздумий, а затем все снова меняется. Неотвратимо и пугающе.
Глава 16
Буквально только что в пещере было пусто, а затем все проносится мимо калейдоскопом из кучи событий: то какие-то ритуалы, то чужие поцелуи, смех, порыкивания, а после, словно кто-то нажимает резко «стоп». Время замирает, а передо мной предстает совсем другая, более мрачная, сцена. В воде стоит дракон, на его шее кандалы, лапы прикованы цепями, а сверху накинута серебристая сетка, концы которой удерживают, стоя на полу пещеры, более дюжины мужчин. У них странная одежда – не современная, а какая-то древняя, такое давно не в обиходе. В центре пещеры