Читать интересную книгу На фарватерах Севастополя - Владимир Дубровский

Проводив транспорты до боновых ворот, у входа на внутренний севастопольский рейд, катер Бычкова возвращается к себе в бухту.

Иван Иванович Дзевялтовский устал и замерз после бессонной беспокойной ночи, проведенной на мостике, но, несмотря на это, он в приподнятом настроении: задание выполнено.

Старший матрос Чиликов приносит ему завтрак и достает неизменную фляжку. Эта дюралевая аккуратно обшитая войлоком фляга никогда у него не пустовала. Только ему одному известным способом он всегда умел наполнять ее.

Но Иван Иванович отрицательно трясет головой.

— Нет, нет, только спать… спать…

Мы теперь больше работаем ночами и отдыхаем днем. Ночью приходят с Кавказа транспорты с войсками и продовольствием, ночью приходят и боевые корабли — крейсеры и эсминцы. Ночь для нас сейчас лучший союзник.

Принимая в конце дня оперативное дежурство по штабу соединения от капитана 2 ранга Федоренко, читаю записи в вахтенном журнале:

«В 6.00 тяжелая артиллерия противника обстреляла Севастополь и фарватер.

В 7.00 вошли в базу транспорт «Белосток» и тральщик «Взрыватель» и транспорт «Курс» на буксире у тральщика «Щит».

Ну и хорошо, раз все закончилось благополучно.

Глава девятнадцатая

Лютый декабрьский день был на исходе, когда катер–охотник лейтенанта Баженова вернулся из дозора. Смена пришла поздно, уже начало темнеть. И сам Баженов и весь его экипаж основательно измотались. Зимний шторм бушевал где–то в центре Черноморского бассейна, а туда, где стоял в дозоре катер–охотник, доходила тягучая мертвая зыбь, валившая катер с борта на борт в течение суток.

Корабль в дозоре, как часовой на посту, должен внимательно и зорко за всем следить. Он первым должен обнаружить еще на подступах к базе надводные корабли противника, его самолеты, его подводные лодки и сообщить обо всем в базу. Он обязан не только предупредить своевременно, но и задержать врага, если необходимо, навязать ему бой, пока не подойдут поддерживающие силы — большие надводные корабли и дежурные самолеты.

Дозорный корабль находится за минным полем. Сотни якорных мин, невидимых в толще воды, темные шары с растопыренными пальцами взрывателей медленно колышутся в глубине на длинных стальных тросах у чугунных якорей, зарывшихся в грунт.

Дозорный корабль должен следить, чтобы противник не протралил наше минное поле. Но минное поле угрожает и тому, кто его ставил. Мины стерегут подступы к берегу, не пропуская никого. От бесконечного движения воды, как живые, шевелятся они, словно разговаривая и кланяясь друг другу. Тонкие стальные тросы от едкой соленой коды, от постоянного движения мин становятся непрочными. И часто после штормов, срываясь с тросов и якорей, мины всплывают на поверхность моря. На них уже надеты разноцветные одежды из морских ракушек и водорослей, они отпустили себе мшистые зеленые бороды и, гонимые ветром и волной в штиль и особенно в непогоду, блуждают по бесконечным морским просторам. Горе тому кораблю, который в шторм или в тумане, а еще вероятнее ночью, наскочит на эту блуждающую смерть. Мгновенный взрыв, и яркое пламя вспыхнет в ночи. Разрушительную силу русских якорных мин уже не раз испытали иноземные морские захватчики.

Дозорному кораблю надо зорко смотреть, чтобы не наскочить на всплывшую мину, а, обнаружив ее, уничтожить.

В ночь, когда катер ошвартовался в базе, экипажу был предоставлен отдых. Лейтенант Баженов хлопотал о береговой бане, когда его вызвали в штаб.

В подземной штольне горели электрические лампочки, освещая небольшой стол и разложенные на нем карты. За столом сидел контр–адмирал Фадеев, а возле него командир звена И. Соляников, политрук звена И. Черных и командир катера № 041 И. Чулков. Здесь же были штурман дивизиона К. Воронин и молодой, с черными усиками офицер, который что–то докладывал контр–адмиралу. Баженов узнал в нем офицера разведки из штаба флота.

«Что ему надо? — подумал Баженов. — Неужели опять идти в эту гиблую пропасть, в темное холодное море…»

— Ну как, Баженов, отошел немного, обогрелся? — спросил его комиссар Моисеев, входя на КП.

По красному и обветренному лицу Баженова видно было, что, хотя он и устал, но недавно добротно поужинал и сейчас снова был в рабочем состоянии. И Баженов как бывалый солдат ответил бодрым голосом:

— Так точно, товарищ комиссар, отдохнул маленько!..

Комиссар и лейтенант великолепно понимали друг друга, понимали, что экипаж катера очень нуждается в отдыхе, но еще более необходимо было послать катер сейчас же в море.

Контр–адмирал Фадеев, по–прежнему не поднимая головы от карты, подозвал к себе командира звена Соляникова и коротко, как о давно решенном, сказал:

— Надо пройти на катерах–охотниках незамеченными вдоль побережья, занятого противником, и высадить разведывательную группу за линией фронта прямо в Евпаторийский порт. С вами пойдет группа разведчиков во главе с капитаном Топчиевым и батальонным комиссаром Латышевым. Вы назначаетесь старшим. Задание ясно?

— Так точно, — ответил Соляников; новое задание его заинтересовало.

Перед выходом в море на катер к Баженову пришел полковой комиссар Моисеев: он часто ходил на ответственные задания.

Баженов понимал, что его посылали потому, что катера охотники излазили все побережье, особенно от Севастополя до Одессы и Кавказа, и могут выйти в любой пункт берега, в любую беспросветную ночь, смогут найти нужную бухту или укрытие. Все они знали, в какой бухточке, не обозначенной на карте, можно укрыться от непогоды и в какой лощине или балке можно достать пресную воду.

Вышли тотчас же. Без единого огонька, на малом ходу, с опущенными в воду глушителями, катера–охотники № 0141 и № 041 шли курсом на север, мимо крутых берегов, смутно угадывающихся в темноте. Баженов, стоя на мостике своего корабля, видел огнедышащую линию фронта, неспокойную и ночью, с мелкими вспышками выстрелов и светом ракет. Он видел перед собой ту живую линию фронта, которая в виде красно–синих полос была обозначена на карте контр–адмирала и за которую им надо было пробраться и высадить разведывательную группу.

На море было тихо, светила неяркая луна и медленно падал пушистый снег. За северным обрубистым мысом луч прожектора с берега, занятого противником, неожиданно разрезал темноту и лег на катер–охотник Баженова. В голубовато–белом свете прожектора бежали свинцовые гребешки мелких волн с горящими на них огоньками. Студеные волны дымились, и нити испарений таяли в луче прожектора. Находившимся на верхней палубе катера матросам казалось, что их обнаружили.

Но Баженов, застопорив машины, развернул катер носом на прожектор, что изменило силуэт катера, и простуженным голосом, не торопясь, сказал:

— Спокойно, без паники, мы на пределе видимости, с берега нас не должны обнаружить.

Рядом с Баженовым на мостике стоял капитан Топчиев. Не вмешиваясь в распоряжение командира, он внимательно всматривался в едва чернеющий на востоке берег, занятый противником.

«Заметили нас или нет? Если заметили, то вся операция идет насмарку! — мучительно думал капитан. — Сейчас загрохочут немецкие береговые батареи».

Луч прожектора беспокойно дрожал еще несколько секунд на месте, потом побежал влево, затем вправо и погас. Стало еще темнее, чем было.

Прошло уже много времени, когда в настороженной тишине катера, словно на ощупь, направились к евпаторийскому берегу. На рейде стояло несколько шхун, миновав их, катер № 041 с группой М. Аникина направился к Хлебной пристани. У него была задача разведать, что делается на аэродроме, а катер № 0141 продолжал движение к Пассажирской пристани. На берегу окликнул часовой. С катера ему ответили по–немецки, и часовой бросился принимать швартовы; тут же он был схвачен и разоружен. Допрошенный на катере, он сообщил пароль на сегодняшнюю ночь.

Закрепив швартовы, катер подтянулся ближе, и разведчики, вооруженные автоматами и ножами, быстро сошли на берег, усыпанный белым, нетронутым снегом.

Впереди шел командир группы разведчиков мичман Волончук в накинутом на плечи немецком ледериновом плаще.

Разведчики удачно справились с встреченным ими при выходе из порта патрулем: им помогло знание пароля.

Моисеев приказал лейтенанту Баженову выставить возле стоянки катера прикрытие. Матрос минер Алазбеев с ручным пулеметом забрался на крышу портового дома, два других матроса с автоматами расположились внизу. А комиссар Моисеев взял с собой двух матросов и обследовал все, что находилось в порту. У разбитых пристаней они осмотрели две шхуны, обе они были полностью загружены зерном, но ни команды, ни охраны на шхунах не было.

Расставив комендоров у пушек и пулеметов и выставив прикрытие, лейтенант Баженов завернулся в тулуп и устроился на мостике.