Читать интересную книгу На фарватерах Севастополя - Владимир Дубровский

…К нам ежедневно с Кавказа приходили корабли, а все подходы к Севастополю с моря были плотно прикрыты минами. Оставались лишь узкие фарватеры, причем прибрежный фарватер с юга от мыса Сарыч простреливался немецкими батареями. Поэтому с наступлением устойчивой зимней погоды тральщики и катера–охотники приступили к тралению, расширению основного фарватера, который вел прямо с моря к Херсонесскому маяку.

Каждое утро тральщики выходили в море. Суровым становится море зимой. Мин и минного поля не видно под зыбкой холодной водой, но оно лежит, заштрихованное квадратами, на карте флагманского штурмана Ивана Ивановича Дзевялтовского. На мостике головного тральщика контр–адмирал Фадеев, командир соединения тральщиков, горячая голова, безрассудно смелый и энергичный капитан–лейтенант Леут и флагманский штурман Дзевялтовский, штурман дивизиона Чугуенко. Вместе с контр–адмиралом первый раз на тральщиках выходит и полковой комиссар Бойко.

Андрей Савельевич Бойко уже обошел отсеки и боевые посты тральщика, познакомился с людьми. Он побывал в машинном отделении и поговорил с дизелистами, присутствовал на юте при приготовлении трала к постановке, наблюдал за работой штурмана, ведущего прокладку.

На ходовой мостик корабля Бойко поднялся веселый и довольный. Улыбаясь, он сказал контр–адмиралу:

— Знакомый народ повстречал на корабле. Я службу на Черном море еще краснофлотцем в 1926 году начинал! Такие знаменитые тральщики были: «Джалита» и «Доротея»!

— Как же, помню, — отвечал Фадеев. — А я на «Коминтерне» вахтенным начальником, а затем штурманом был. «Коминтерн» в те годы флагманом ходил. Значит, и ты. Андрей Савельевич, старый черноморец, — говорит комиссару Фадеев.

— Ну, а как же! — отвечает Бойко, — я на миноносцах потом долго плавал. Траление начинается. Построившись попарно, тральщики выбрасывают с кормы стальной трос с острыми ножами–резаками и начинают движение. Этим тралом они должны захватить, как сетью, поставленные на заданное углубление якорные мины.

На носу кораблей стоят впередсмотрящие матросы. Иногда мины становятся не на заданное углубление, и тогда тральщик может наскочить на якорную мину. Но такова уж работа тральщика. Он первым из кораблей должен пройти по минному полю, разрядить его, прорубить в нем фарватер, обвеховать его, и пойдут потом по нему корабли. И при подходе к побережью, занятому противником, где всегда может быть выставлено минное поле, впереди боевых кораблей идут тральщики, расчищая дорогу эскадре.

Рулевой удерживает корабль на заданном курсе, ритмично работают дизели. Оглянувшись назад, Иван Иванович видит пенистую дорожку от винтов. Красные буи, как дельфины, ныряют за кормой слева и справа, они поддерживают в воде натянутый трал.

На корме у динамометра вахтенный матрос внимательно следит за прибором и каждую минуту докладывает на мостик.

Но вот вздрогнул трал, стальные ножи–резаки захватили трос, соединяющий мину с якорем, и с ходу подсекли его. На корабле слышен легкий, еле заметный толчок, и далеко за кормой всплывает из воды мина. Она отскакивает от минрепа, как отрубленный кочан капусты. Всплеснув на волне, мина на мгновение снова исчезает под водой, потом опять всплывает и медленно покачивается на поверхности воды, неуклюже кланяясь рогами.

— Мина за кормой! — докладывают минер и сигнальщик разом. Но с мостика и так уже все смотрят на мину.

С катера–охотника быстро спускают на воду тузик. Старшина минер Рябец с помощником садятся в тузик. Тральщик продолжает движение вперед; шлюпка и мина остаются далеко позади.

Вот шлюпка подходит к мине, разворачиваясь к ней нормой.

Табань! — слышится команда.

С кормы свешивается мат на случай, если вдруг мину волной подбросит к шлюпке. Мина все ближе. Вытянув руки вперед, словно желая ее обнять, старшина Рябец не сводит с нее глаз. Она заросла водорослями и острыми ракушками, скользкая я верткая на волне.

Старшина Рябец мягко касается ладонями мины и удачно сразу же схватывает рым[2].

— Патрон! — не оборачиваясь, командует он и протягивает руку назад, продолжая другой рукой удерживать мину.

Помощник подает ему патрон.

— Разжечь фитиль!

— Есть разжечь фитиль! — повторяет подручный минер. А старшина в это время уже ловко подвесил патрон на рым.

— Фитиль! — снова командует старшина и подносит тлеющую вату к срезу шнура.

Шнур, потрескивая, разгорается, и белый дымок поднимается над миной.

Шнур горит меньше десяти минут. Надо быстрее уходить. Старшина отводит двумя руками мину от шлюпки и командует:

— На воду!

Шлюпка быстро отходит. Наметанный глаз старшины безошибочно определяет нужное расстояние, и минеры, бросив грести, ложатся на дно шлюпки.

И вот грохочет взрыв; шлюпку словно толкнуло в воде, над головой запели осколки, и с шумом упал черный водяной столб. Мина уничтожена.

— Одна есть! — удовлетворенно говорит Иван Иванович.

Определив место корабля, штурман наносит его на карту. Тральщики снова идут вперед. Снова натяжение трала, легкий толчок, и вторая мина всплывает на поверхность. Идущий сзади катер–охотник должен или подорвать или расстрелять эту мину из пушки. Делать это надо умеючи, иначе осколки от взрыва мины могут повредить катер. Надо подойти на такое расстояние, чтобы осколки при взрыве прошли высоко над головой.

Траление идет успешно, и корабли все дальше уходят в море. Все хорошо, но к полудню в небе появляется фашистский самолет–разведчик, он проходит как будто стороной, но контр–адмирал говорит:

— Надо ждать налета авиации.

Артиллерийские расчеты вызваны к пушкам, матросы стоят у пулеметов. Через полчаса со стороны берега вырастают черные точки самолетов противника. Тральщики и катера–охотники открывают артиллерийский огонь, ставят огневую завесу, не подпуская самолеты. С севастопольского аэродрома поднимаются истребители и, набрав высоту, набрасываются на вражеские «юнкерсы». Те, сбросив в море бомбы и не принимая боя, уходят в сторону берега.

Тральщики снова продолжают свою работу.

…Уже вечерело, наступала темнота, с моря подул холодный ветер; поднимая волну, когда тральщики на последнем галсе снова подсекли две мины.

Мины плавали почти рядом на поверхности воды. Поднявшиеся темные волны, как бы играя, то сближали их, то отдаляли одну от другой. Катер–охотник резко кренился на волне. Попасть в мину из пушки, да еще в сумерках, трудно. А время шло. С наступлением темноты по этому фарватеру должны были идти с моря от берегов Кавказа в Севастополь корабли и конвои.

— Разрешите уничтожить мины глубинной бомбой! — просит капитан–лейтенант Леут контр–адмирала Фадеева.

Этого еще никто не делал, но контр–адмирал дает добро. Леут пересаживается с тральщика на катер–охотник № 041 к лейтенанту Илье Чулкову, и катер отходит на чистую воду.

— А со шнурами работать морока! — докладывает Леуту разговорчивый Чулков. — Вчера днем затралили мину. Погода свежая. Послал шлюпку. На волне ее бросает, того и гляди ударит о мину — и крышка. Но минеры наловчились, подвесили патрон, шнур, зажгли фитиль. Шлюпка быстро отошла. Ждем. Что за черт! Смотрю по секундомеру: время вышло, а взрыва нет. Матросы на шлюпке тоже поднялись. Даю им сигнал лежать. Жду еще столько же. Наверно, фитиль залило водой, он намок и погас. Попробовали расстрелять мину из пушки, а снарядов мало. Катер валился на волне, то за молоком летит снаряд, то зарывается у борта. Что делать? Решили обрезать часть шнура и зажечь без фитиля. Пошли, запалили шнур, шлюпка быстренько отошла и — порядок.

Ну что же, прибавляй обороты, — говорит Леут.

Включив три мотора и развивая большую скорость, охотник приближается к плавающим минам.

— Бомбы, товсь! — командует Леут.

Минер Быстров и акустик Артем Федотов уже приготовили бомбу на корме. Быстров держит рычаг бомбосбрасывателя и напряженно смотрит на мостик.

Катер поравнялся с плавающими минами.

— Сбросить бомбу! — командует Леут, и черная туша глубинной бомбы с всплеском падает за борт.

На катере настороженное молчание. Капитан–лейтенант Леут смотрит на секундомер: сейчас взрыв. Все глядят за корму катера.

Вдруг поверхность воды там, где была сброшена бомба, вспучивается; зеленый бугор мгновенно набухает и с треском лопается, словно лед на реке во время ледохода. Одновременно раздается сильный грохот, и столб воды и черного дыма поднимается вверх. Потом вода с шумом и звоном рушится вниз, визжат и свистят над головой осколки.

— Пронесло! — весело говорит Чулков.

— Да, пожалуй, второй раз и не разрешит контр–адмирал, — говорит Леут и, достав из кармана портсигар, закуривает.

Над местом взрыва вода опадает, но стоит еще черное облако и сыплются, как град, осколки, поднимая фонтанчики всплесков.