вернуться в нашу с Ваней спальню, а он засыпает у Маргоши. Даже не знаю, специально или случайно. Но под утро всё же вырубаюсь.
Просыпаюсь я на следующее утро от звука открывающегося замка. И, с ужасом взглянув на часы, понимаю, что проспала Маргариткину школу, потому что будильник был в телефоне, а он по-прежнему не работает.
— Не волнуйся, я завёл ее в школу, всё хорошо, — заглядывает ко мне муж, улыбаясь. — Документы возьму и на работу поеду, а ты ещё поспи. Нормально всё.
* * *
Ивана будто подменили, он так старается, что иногда у меня просто челюсть сводит судорогой от его чрезмерного усердия. Ужасная ситуация. Он видел меня с любовником, а теперь решил сохранить семью. Ничего не понимаю. Дикость какая-то. Не могу успокоиться, хожу из комнаты в комнату, прокручивая разные мысли в голове. Видно, Ваня для себя решил, что мы с Тихоновым ещё не трахались.
Или просто абстрагировался от этого знания, получив потрясение и психологическую травму. Как бывает у военных, когда они, пережив дикий стресс во время боя, просто выбрасывают это из памяти и живут дальше, с такой вот страшной «дыркой» в прошлом.
Пытаюсь себя хоть чем-то занять, не могу пока разобраться, что же мне делать. Но я не думаю, что Ваня так быстро бросил играть. Он явно испугался за семью, пережил шок, но я всё равно не верю. Но ради дочери подожду.
И всё-таки, куда делась моя зарядка? И домашний телефон гудит, как будто что-то с линией. В половине двенадцатого собираюсь за Маргариткой в школу, но звонок в дверь застаёт меня врасплох. На пороге стоит соседка, держа за руку мою девочку. Анжела забрала дочку быстрее, чем я успела прийти в школу.
— У нас последнего урока не было, а до тебя не дозвониться. Папе набрали, и он попросил Анжелу.
— Спасибо, — натягиваю улыбку, благодаря соседку.
Закрываю дверь. Маргаритка раздевается и идёт мыть руки, а я бездумно наблюдаю за дочерью. Перерыв всю квартиру, зарядку нахожу за диваном. Ума не приложу, как она могла там оказаться. Включив телефон, обнаруживаю несколько звонков от сестры, работодателя, из школы и один, вчера вечером, от него…
Биение собственного сердца отзывается в ушах канонадой. Включившись, телефон начинает сообщать всем абонентам о том, что я теперь в сети. Некоторые тут же перезванивают. А он — нет! Тихонов видел нас вместе: моего мужа, дочь и меня. Зачем ему этот геморрой? Не каждый мужик такое вывезет. Да и нужно ли? Он свободный, красивый, необременённый проблемами. К тому же с характером, мог оскорбиться, решив, что я от него нарочно скрываюсь. И где-то внутри я испытываю облегчение. Ведь так будет лучше для нас всех. Но время проходит, и оттого, что всё ещё нет его звонка, корябает сильнее, чем должно. Вздыхаю, ощущая тревогу, и не нахожу себе места, понимая: меня очень нервирует тот факт, что муж как будто лишил меня возможности пойти сегодня в школу.
Так повторяется следующие два дня.
— Мама, а ты знаешь, что папа купил билеты на «Монстров» в кино, представляешь? — лопочет Маргаритка, в очередной раз вернувшись с уроков. — Сказал, что мы пойдем всей семьей, я так рада! — её глаза горят таким счастьем, что я просто не могу ей возразить, разочаровать или расстроить.
Знаю, что-то не так, Ваня не мог просто отказаться от такой сильной зависимости, наверное, играет на работе, а может, в телефоне. Но дело даже не в этом: я ломаю себя, стараясь. Изо всех сил пытаясь не думать о нём…
— Мама, давай уроки делать, папа сказал быть готовыми к шести. Я так рада, что папа больше не играет, — обнимает она меня двумя руками.
Сама предлагает делать домашнее задание, это так на неё не похоже, обычно отлынивает. И я покорно киваю. Девочка моя хорошая, моя золотая. Мой сладкая крошка, моё маленькое чудо. Мамы всё делают ради детей, они готовы в огонь войти и с обрыва прыгнуть. Что такого в том, чтобы забыть мужчину, которого вообще не должно было быть в нашей жизни? Она так плакала…
— Да, милая, давай посмотрим, что там вам задали. — Помогаю дочке разобрать рюкзак и просто успокаиваю дыхание.
Вечером мы и вправду идём в кино, и ради дочери я даже улыбаюсь. Но глядя на экран с ярким мультфильмом, на самом деле ничего не вижу, потому что физически я здесь, а всем остальным совершенно в другом месте.
До сеанса мы покупаем попкорн и напитки, и я хочу сесть так, чтобы дочка была между нами, но Ваня в последний момент пересаживается, и в итоге посередине размещается он.
Я нарочно откидываюсь на чужой подлокотник, не гнушаясь оказаться ближе к незнакомому человеку, чем к мужу. И хотя никто ничего не говорит, между нами чувствуется напряжение. Я упорно смотрю перед собой, но ощущаю, что иногда Ваня оборачивается и подолгу не сводит глаз с моего профиля. Мультик кажется бесконечным. Мне бы смеяться со всеми, но почему-то совсем не весело. Дочка с отцом беспрерывно переговариваются, а я сижу молча. Очень хочется вернуться домой и забраться под одеяло, чтобы и этот день поскорее закончился. Всё обязательно устаканится, всё должно нормализоваться, ведь даже самые жуткие порезы рано или поздно заживают, а раны затягиваются. Я справлюсь, я сильная.
Но ближе к концу сеанса тяжесть с сердца спадает, отпускает, и даже дышится легче. Я улыбаюсь, нащупав вибрирующий телефон, потому что в один из мессенджеров приходит сообщение:
«Я как больной, только и делаю, что жду нашей встречи!»
Глава 12
— Тот учитель, ну по французскому, который помог тебе поздно вечером, — наклоняется Маргаритка, стягивая туфли, заменяя сменную обувь на тёплые сапоги, — спрашивал, не обидел ли тебя папа.
Дыхание тут же учащается, сердце как будто стонет. При разговоре о нём резко слабеют ноги.
— А ты что сказала?
— Что мой папа никогда бы не обидел маму.
Милое, юное, наивное создание даже не подозревает, какая драма разворачивается у неё за спиной. Она стала гораздо счастливее, когда папа прекратил сидеть у компьютера и начал всё время проводить с нами. А Тихонов, выходит, беспокоился, что увидев меня в его обществе, Ваня поставил мне фингал под глазом. Похвально. Только мало что меняет.
Мы с Маргариткой в залитом солнцем холле, сидим на деревянной скамье недалеко от