Читать интересную книгу Бешеные деньги - Александр Белов

Но уже через месяц суринамца привели на первую экскурсию. К этому времени удалось полностью осушить подвалы и устроить нормальную вентиляцию. А еще через три месяца все подземелье сияло итальянским кафелем, в бассейне плескалась голубая вода, и даже туалеты благоухали гиацинтовым дезодорантом.

Тренажеры привезли и установили спецы Амстердама. Дорого, но надежно. Один из залов отдали под бокс. А для не слишком спортивных друзей поставили несколько биллиардных столов. В общем, можно сказать, что московский «Атлетико» по роскоши заткнул за пояс своего амстердамского собрата. Торжественное открытие наметили на 25 марта. Фил готовился к этому дню, как девушка к первому свиданию. С утра он даже побрился два раза.

На открытие съехались самые сливки московского общества. Так, по крайней мере, представлялось Филу. Во всяком случае, на узкой Мясницкой даже на время перекрыли движение.

Здесь были высокопоставленные чиновники московской мэрии – целых два. Они ведали спортом и досугом и стоили немалых денег. Но без этой сладкой парочки никакого «Атлетико» просто бы не было. Приглашение известных актеров, певцов и депутатов, обошлось куда как дешевле – каждому из них подарили годовую клубную карту. На таком подарке звездам особенно настаивал поднаторевший в рекламе Людвиг. Он говорил:

– Фил, если среди членов твоего клуба значится, например, Шварцнеггер, или Мадонна, то ежедневное заполнение залов тебе обеспечено. У нас известным людям даже платят, если это необходимо, – и он всплескивал руками. – Вы, русские, все умеете, но в рекламе ничего не понимаете! Какой же бизнес без рекламы!

Он заставил Фила раскошелиться и на телевизионную группу для подготовки репортажа о церемонии открытия, и вовсе вогнал друга в расходы, настояв на регулярном прокате по ящику рекламных роликов.

Красную ленточку доверили разрезать Александру Ивановичу Киншакову. Под аплодисменты собравшихся он это и сделал с присущей ему элегантностью. После «разрезания» наступил черед речам, скрашиваевым, впрочем, халявным шампанским.

Неофициальную часть с выпиванием и закусыванием решили провести все-таки не в клубе, а в расположенном по соседству ресторане «Самовар». Из гигантского самовара в честь праздника там наливали коньяк высочайшего класса. Гирлянды баранок служили основным украшением интерьера.

– Настоящие! – удивился Космос, отломив одну из них.

– Кос, пошли в тот зал, – тянул друга за рукав Пчела. – Там телки – зашибись! И с артистическим уклоном, ты ж это любишь. – Пчела имел в виду девочек из кордебалета, которые разминались у стойки с бутербродами. Их номер – «классический канкан», должен был стать заключительным аккордом сегодняшнего празденства.

– Ну что, тезка, поздравляю, – только в ресторане Киншаков подошел к Саше, прежде было не пробиться. – В правильном направлении развиваетесь. Я всегда в Валерку верил. Мы скоро с ним еще такое кино снимем, что Венеция с Каннами отдыхать будут.

– Не вопрос, Александр Иванович, чем сможем, и мы поможем. – Саша с удовольствием ответил на крепкое рукопожатие.

Пообщавшись с Киншаковым и парой модных певичек, Саша плотно вписался в компанию, где пили и закусывали депутаты и двое мэрских. Вскоре они уже смеялись и громко чокались.

36

Белому уже осточертел его кабинет и сидячая работа…

– У меня на рубашке локти протираются, – жаловался он Оле, – придется заводить нарукавники.

Когда Фил открыл новый клуб, Саша все не шибко официальные встречи стал назначать именно там. Ну, не на тренажерах и в бассейне, конечно, а в биллиардном зале. Кондиционированный воздух и насыщенный зеленый цвет столов настраивали на спокойные неспешные разговоры и как нельзя лучше способствовали успешному достижению предварительных договоренностей. Иногда прямо на зеленом сукне и подписывались важные деловые документы.

Вот и теперь только что прилетевшему из Европ Пчеле он назначил встречу именно здесь.

– Ну что, разомнемся? – предложил Саша другу, как только тот показался на пороге.

Пчела с каждым приездом становился все более «иностранным». На сей раз на нем было шикарное кашемировое пальто песочного цвета и под стать пальто кремовое кашне в мелкий коричневый горох.

– Экий ты авантажный в новом прикиде! – смеясь, восхитился Саша.

Слово «авантажный» он недавно услышал от Оли и теперь был несказанно рад использовать его по назначению.

– А то! – Пчела повернулся на каблуках и сделал несколько шагов вперед, ловко имитирую походку манекенщиц на подиуме: что называется, «от бедра». – Нравится?

– А что, нормально!

– По специальному заказу шили. В Кельне.

– Может, и мне по блату сосватаешь?

– Без вопросов. Только мерку надо с тебя снять…

– Рано! – как-то довольно мрачно отмахнулся Саша.

Пчела не сразу врубился в смысл Сашиного возражения. Когда же до него дошло, он аж сплюнул через левое плечо:

– Типун тебе на язык, Белый! Ну тебя с твоими замогильными мотивами!

– Ладно, замнем. Разоблачайся, вот твое оружие. – Саша протянул Пчеле кий рукояткой вперед. – Кто разбивает?

– Ты давай, начинай. Так и быть, даю фору. – Самонадеянный Пчела, скинув пальто, демонстративно обрабатывал кончик кия специальным мелком.

И зря он оказался столь щедрым – Белый уже порядком поднаторел в игре, и пока не закатил в лузу подряд четыре шара, не остановился.

– Хватит, для форы-то? – ласково поинтересовался он.

– Сойдет, – Пчела, символически поплевав на ладони, пристроился к угловому шару.

– Давай дуплетом, – подбодрил его Саша.

– Не учи ученого. Я лучше вот этого своячка попробую.

Пчела промазал, причем солидно. Но не смутился и откомментировал в привычной своей манере:

– Рука сегодня не та. «Хеннеси» в самолете перебрал

– Плохому танцору, знаешь что, Пчела?

– Да иди ты со своей народной мудростью! Давай лучше выпьем. Разговор есть.

– Без поллитры не осилить?

– Посмотрим, – Пчела положил кий на край стола и стал серьезным. – Посмотрим, – повторил он.

Коньяк и кофе принес им бармен и поставил на журнальный столик в углу биллиардного зала. Они сидели друг напротив друга в низких мягких креслах и потихоньку пригубливали коньяк, закусывая тонко нарезанным лимончиком. Кофе оставался нетронутым.

– Ну, что у тебя, Пчелкин? – ласково спросил Саша и вдруг поймал себя на том, что повторяет преувеличенно заботливые интонации Кирпича.

Именно так, как с умственно неполноценным ребенком, говорил с ним Кирпич, не к ночи будь упомянут, в ту историческую встречу в венском кафе. Надо же, прилипчивой оказалась манера вести «задушевный» разговор. Задушевный – это от слова душить, не иначе.

– Так что? – переспросил он уже нормально, по-своему.

– Сань, я не хотел поднимать этот вопрос…

Пчеле, похоже, было не до Сашиных интонаций, он всерьез был чем-то озабочен.

– Ну, рожай, рожай, что ты тянешь кота за яйца?

– В общем, слушай сюда, Белый.

Но он не сразу начал говорить, а как бы взял еще короткий тайм-аут, долго раскуривая сигарету. Саша откинулся в кресле и с интересом рассматривал Пчелу. Кажется, он уже догадывался, о чем тот хочет говорить. Но помогать ему рожать отнюдь не собирался.

– Вот смотри, Белый. Ты – голова. И этого никто не отрицает. Что делаю я? Вкалываю, как бобик. Ты ведь этого не отрицаешь?

Белый в знак согласия помотал головой и чуть заметно улыбнулся.

– Значит, не отрицаешь. И правильно. Я тяну все заграничные дела, мотаюсь, как в проруби, по всей Европе…

– И что, ты хочешь сказать, тебе все это не нравится?

– Да ты не понял! Я красот этих и не вижу. Одни дела. Ложусь в первом часу, встаю в начале восьмого! – Для Пчелы-совы это и впрямь было сродни подвигу: вставать ни свет ни заря, с петухами.

– И что, прямо каждый день? Что-то ты не слишком осунулся. – Саша внимательно вгляделся в лощеную физиономию друга.

– Ладно, Сань, не подкалывай, я серьезно, – слегка надулся Пчела. – Ты вот скажи мне, чем занимается Космос? А?

Саша, не отвечая, закурил.

– И не надо, – согласился Пчела, – я сам тебе скажу. Ни хрена он в последнее время не делает. Повадился чуть не каждую неделю в Таджикию мотаться. Что ему там, намазано? Дел там особых нет – канал и так исправно работает…

– Так может, он потому и работает исправно, что наш друг Кос не оставляет его своим вниманием? – прищурился Саша, вновь с неудовольствием ловя себя на подражании Кирпичу. Тьфу, прямо напасть какая-то!

– Да брось ты, Белый, – Пчела снисходительно улыбнулся. – Сам прекрасно знаешь – хобби у него там. Охотятся они вместе с фарой. Соколиная охота вещь, конечно, клеевая, но Кос мог бы и делом больше заниматься.

– Мысль понял. Что еще? – Саша затушил сигарету и тут же закурил новую. – Давай, давай, выкладывай.

– А что Фил? – не заставил себя упрашивать разошедшийся Пчела. – Я, конечно, Фила уважаю, но он всю безопасность перевалил на зама, а сам целыми днями ошивается или в своем клубе, опять в какой-нибудь херне снимается. Ах, майн либер Августин, Августин, Августин… – фальшиво спел Пчела, пародируя Фила в роли фашиста.