Кендра раздала девочкам билеты и посадочные талоны, убедилась, что все знают, где их выход, и отпустила по магазинам.
— Чтобы купить что-либо в магазинах беспошлинной торговли, вы должны показать продавцу билет и талон. Пожалуйста, не потеряйте их и еще, пожалуйста, не опаздывайте.
— А ты не пойдешь с нами по магазинам? — спросила Мэри Ли.
— Спасибо, я в этой поездке и так мощно поддержала экономику Франции. — Кендра указала на небольшое кафе, зажатое между двух магазинчиков. — Я буду ждать вас здесь, попивая кофе и думая грустные думы о том, что в понедельник с утра уже на службу.
Девочек как ветром сдуло. Кендра выбрала место, откуда просматривались передвижения девочек, и подозвала официанта.
— Кофе с молоком среди дня? — Невероятно, но это был низкий голос Джека: он садился за ее столик. — Каждый раз, когда я после десяти утра заказывал кофе с молоком, на меня смотрели как на слабоумного, и я перестал это делать.
— Я толстокожая, — сказала Кендра.
— Нет… у тебя нежная кожа, я знаю, я касался тебя.
Она вспыхнула от комплимента и от воспоминания о том, как его пальцы гладили ее лицо и руки.
— Ну, как бы там ни было, я так сильно хочу кофе с молоком, что рискну обидеть последнего французского официанта таким заказом.
— А у меня ничего не получается, — Джек покачал головой, устремив завистливый взгляд на ее чашку. — Что бы я ни заказал из какого угодно меню, а официант все равно приносит что хочет.
Кендра с отсутствующим видом вертела в руках одинаковые металлические сосуды с крепким кофе и горячим молоком.
— Джек, что ты здесь делаешь? Ведь для того, чтобы оказаться в этом секторе аэропорта, нужен билет на самолет и посадочный талон.
— Я представляю ваш официальный эскорт из морской пехоты, мадам.
— Без формы? — Плавным движением руки она указала на его явно штатский костюм. — Не думаю.
Он был неправдоподобно хорош. Этот мужчина мог бы рекламировать джинсы и рубашки-поло — и достиг бы не меньшего эффекта, чем самые изобретательные и дорогостоящие рекламные кампании торговцев с Мэдисон-авеню. Джинсы как влитые сидели на его длинных сильных ногах, обрисовывая каждый мускул.
И джинсы, и рубашка производили сильное впечатление. Хотя она сначала и удивилась, увидев на Джеке, этом воплощении мужественности, светло-розовую рубашку-поло, все же пришлось признать, что этот контраст исключительно впечатляет. Трикотажные рукава обтягивали мощные бицепсы, распахнутый ворот приоткрывал загорелую кожу, слегка поросшую темными волосками — все это отнюдь не резало глаз.
— Ладно, тогда я твой неофициальный эскорт. Я позвонил своему приятелю Джону Крэйгу, и он написал несколько строчек, которые помогли мне пройти паспортный контроль.
— Лучше бы ты этого не делал, Джек. Мы ведь простились вчера, после Версаля.
— То есть вежливо пожали друг другу руки? Обмен любезностями и благодарностями в гостиничном вестибюле на глазах двенадцати девиц, которые ловят каждое твое слово? — Он побарабанил пальцами по столу. — Я не хочу это так оставлять.
Кендра пожала плечами.
— А как может быть иначе?
— Черт возьми, я не знаю! — Он с такой силой стукнул кулаками по столу, что тяжелые керамические чашки на блюдечках подпрыгнули. — Я только знаю, что не могу позволить тебе уйти от меня так, словно между нами все кончено.
— Но ведь все кончено. Через несколько минут я сяду в самолет.
— Кендра, ты молода, но не настолько же! В двадцать семь лет уже должно быть понятно, что наши чувства друг к другу — не просто игра гормонов.
— Это что, предложение руки и сердца? — подколола Кендра.
— А если да, то ты останешься? — ответил он в том же тоне.
Напряженный взгляд Джека пугал ее. Она не слишком хорошо его знала, но он, этот, в сущности, незнакомец, вызывал в ней такие желания, каких разумная женщина не должна допускать даже во сне. Нити ее жизни, такие ровные, прочные, после каждой встречи с ним начинали запутываться.
На подсознательном уровне она доверяла ему, доверяла честности и прямоте, которые светились в нем, как огонь в маяке. А если заглянуть в себя еще глубже — она его желала, желала так, как можно желать мужчину. Она тяжело, глубоко вздохнула.
— Пожалей нас обоих, Джек. Оставь. Ты сам сказал, что не хочешь быть другом по переписке. Я рада, что встретила тебя, и при других обстоятельствах рада была бы… узнать тебя ближе… — Кендра услышала, что объявляют посадку на ее рейс, и поднялась, взвалив на плечо сумку с ручным багажом. — Вот и мой самолет. Мне пора.
Джек тоже встал, взял у нее сумку, легко закинул себе на плечо:
— Идем.
— Ненавижу долгие прощания.
— Очень жаль.
Она потянулась к сумке, но он отвел ее руку и, держа нежно и сильно, сплел ее пальцы со своими. От сдерживаемых чувств комок застрял у нее в горле, угрожая пролиться слезами.
Он посмотрел на табло и хрипло сказал:
— Пойдем.
Кендра несколько раз моргнула и подумала: а какая разница, что плохого, если он проводит ее до самого контрольного пункта? Все равно через несколько минут она будет лететь домой, и все будет кончено. Останется лишь чувство сожаления, чувство потери. Такое чувство, что она уходит от мужчины, который мог бы заменить ей весь мир.
Девочки по две, по три выходили из магазинчиков и пристраивались к Кендре с Джеком, делая дальнейший разговор невозможным. Он так и не отпустил ее руки и, что ни шаг сжимал ее пальцы.
— Все здесь? — спросила Кендра, когда они подошли к контрольному пункту, и огляделась. — А где Кэри и Трэси?
— Они покупают маленькие гильотинки для своих младших братьев в магазине игрушек напротив той шоколадной лавочки, — отвечая, Мэри Ли не сводила глаз со сплетенных рук Кендры и Джека.
— Я останусь здесь и присмотрю за багажом, а кто-нибудь из вас пусть сходит за ними. Остальные вынимают паспорта и посадочные талоны и проходят окончательный контроль.
Никто не двинулся с места.
— Мэри Ли, пожалуйста, пойди поторопи Кэри и Трэси, — срывающимся голосом попросила Кендра. Чего они все ждут? Десять пар глаз смотрели то на нее, то на Джека, то на Джека, то на нее, потом останавливались на их все еще сплетенных пальцах. Ни одна даже не моргнет. О черт, подумала она.
— Через минуту они и сами придут, — спокойно заверила ее Мэри Ли.
По радио еще раз объявили их рейс, призывая пассажиров занять свои места на французском, английском и испанском языках.
— Кэри и Трэси могли не услышать объявления — радио работает не слишком хорошо, — сказала Кендра.
— Они знают время вылета, — сказала Хейди, на ее лице отражался растущий интерес к тому, как долго Джек будет держать руку Кендры.