— Мы готовы.
— Так начнем, и да внемлет нам богиня.
Послышался отдельный голос, потом другой, потом третий, как в католических церквах, где каждый читает отдельный стих.
— Богиня зла, — начала первая жрица.
— Богиня мести, — продолжала вторая.
— Богиня крови, — вопила третья.
— Помощница тугов и фансигаров! — взывала четвертая.
— Внемли мольбам нашим, которые несутся к тебе! — проговорила в свою очередь Жюбэ, — не отвергни их и защити своих поклонников. Пособи им и дай работу рукам, карающим неверных.
Внезапный гул прекратил эту странную молитву. Удар колокола пронесся по пагоде и наполнил ее заунывным звоном.
— Молчите, — приказала Жюбэ, — и слушайте!
Удар колокола повторился.
Главная жрица склонилась к полу в знак повиновения.
— Вы слышали? — спросила она, — колокол отзвонил два сигнала?
— Действительно, — отвечали жрицы смущенным шепотом.
— Таинственный голос этого колокола дает нам понять, что через порог храма переступают высокие лица. Согласно законам богини мы должны покинуть святилище. Удалитесь, сестры, не оборачиваясь назад.
Главная жрица сняла со своего пояса железный ключ и отперла им решетку, окружающую вход в одну из галерей. Жрицы поднялись одна за другой и, еще раз преклонив колени перед мраморным святилищем, выстроились в длинный ряд, проходя мимо Жюбэ. Главная жрица удалилась вслед за ними и заперла за собой решетку.
В опустевшей пагоде наступило мрачное, гробовое молчание, длившееся несколько минут. Внезапно одна из занавесей приподнялась, и в ее проеме показалось чье–то бледное лицо. Наконец, появилось и остальное туловище. Это был Казиль. Он вошел, еще не совсем твердо держась на ногах.
— Войдите, — пригласил он, — войдите, мы одни.
Джордж Малькольм и Стоп появились из мрачной галереи.
— Надо спешить, господин, — начал Казиль, — но прошу быть осторожными. Здесь отовсюду нас может ждать опасность. Мы окружены браминами, которые бодрствуют, скрываясь в глубине этих бесчисленных коридоров, они сменяются ежечасно, охраняя тайны святилища Бовани. Стоит только нам быть замеченными одним из них, как он поднимет тревогу и нас убьют.
— Значит… — пробормотал Стоп, содрогаясь всем телом от ужаса, — значит, пагода эта — жилище дьявола. Приходится сожалеть о нашем доме, хотя там и было горяченько.
— Трус! — проговорил Джордж.
— Прошу извинения, сэр, — проговорил Стоп, — если я осмелюсь возражать, но правда всегда должна быть на первом плане: я не трус, а только боюсь.
— Жрицы богини Бовани, — продолжал свои объяснения Казиль, — и днем и ночью стерегут святилище, и если бы нам не помог священный колокол, то я не знаю другого пути, которым мы могли бы удалить их.
— Ты сказал «священный колокол»… Что означает он?
— Прибытие начальников, лиц высокопоставленных, посвященных.
— Кто же объяснил тебе эти никому неведомые секреты храма?
— Я с самого детства был посвящен Бовани и рос в этой пагоде среди ее жриц. Вот почему мне известны тайны храма этого грозного божества.
Глава 21. Святилище
Объяснение это было в высшей степени интересным и заставило Джорджа еще и еще раз взвесить все аргументы.
— Казиль, — проговорил он после продолжительного молчания, — я верил тебе безгранично, но последний случай заставил меня пересмотреть свое отношение к тебе, ведь ты изменил мне и фактически предал меня…
Казиль, не отвечая, понурил голову, он чувствовал и сознавал свою вину и справедливость упреков.
— Не должен ли я и теперь подозревать существование ловушки? — продолжал Джордж.
Казиль выпрямился, гордо поднял голову и в упор посмотрел в лицо молодого человека, твердо проговорив:
— Вот рука моя, господин, возьмите ее и держите до тех пор, пока мы отсюда не уйдем.
Если я обману вас, убейте меня. Смерть будет платой за мою неверность.
Слова эти были произнесены с такой искренностью, что не могли не запасть в душу Джорджа. Они совершенно успокоили его, развеяв малейшие сомнения.
— Я слышу шаги, — проговорил мальчик тихо, — сюда идут. Нам надо спрятаться, — и он указал на вход в галерею, закрытый занавесью.
— Но ведь могут выйти именно через эту дверь, — заметил Джордж, — и тогда мы попадемся неминуемо.
— Опасения ваши напрасны, — возразил Казиль, — галерея эта не имеет выхода.
Шум шагов раздавался все ближе и ближе.
— Торопитесь, — прошептал Казиль, приподнимая занавесь, — и не шевелитесь. Нужно вести себя очень тихо, чтобы даже дыхания не было слышно.
Джордж и Стоп вошли в галерею вслед за мальчиком. Едва занавесь сомкнулась за ними, в пагоду вошли человек десять индусов.
Железная дверная решетка, скрипя ржавыми петлями, закрыла вход. Лица вошедших были закрыты длинными темными покрывалами с отверстиями для глаз подобно средневековым монашеским капюшонам.
Судя по одежде, среди индусов находилась женщина. Это была принцесса Джелла, а рядом с ней — раджа Дургаль–Саиб, факир Суниаси и другие служители богини Бовани.
— Мне послышалось, будто здесь только что кто–то разговаривал, — предположил Дургаль–Саиб, войдя в святилище. В его беспокойном взгляде затаились страх и подозрительность, а презрительная улыбка свидетельствовала о двойственности души.
— Вы слышали голоса жриц, раджа, которые удалились, чтобы очистить святилище по повелению высшей воли, — успокоила говорившего принцесса.
— Мы находимся под священными сводами, так поклонимся же нашему богу и вознесемся в молитвах.
Все пали ниц и коснулись лбами пола.
— Бовани! Бовани! — говорил торжественным голосом факир Суниаси.
Все отозвались на этот призыв поднятием рук и новым возгласом:
— Бовани! Бовани!
После краткой молитвы все поднялись, и раджа обратился к принцессе:
— По вашему приказанию, принцесса, мы собрались здесь. Объясните же нам причину этого обстоятельства и цель вашего прихода в святилище.
— День свершения нашего дела настал! — заговорила Джелла. — Дело, зревшее в течение стольких лет, созрело окончательно и свершится через два дня.
— Уже! — воскликнули в изумлении индусы, и на лицах их засияла радость.
— У нас все готово, — ответила Джелла, — и я скоро представлю вам доказательства этого.
— Что следует делать? — спросил Дургаль–Саиб.
Вместо ответа принцесса приказала:
— Дайте сигнал!
— Каким образом? — спросил факир. — Через звон колоколов, как у нас принято?
— Да, пусть этот звон раздастся под сводами храма, центр которого — пагода, где день и ночь бодрствуют наши брамины, наши жрицы и наши собратья.