В ожидании того, как станут развиваться события, Элендил окаменел, каждая мышца его тела напряглась и болезненно затвердела.
Дверь открылась.
И серая рука втянула мужчину в комнату.
Нет! Не может быть! Лейна его приняла!
А как же их поцелуи, их почти близость? Лейна так быстро его забыла? Или ее чувства к нему никогда не были серьезными?
Уйти. Надо уйти. Здесь ему делать больше нечего. Он увидел все, что хотел. Сомнениям почти не осталось места. Вернуться домой, к Визарре, сейчас было самым разумным решением, но вместо этого Элендил направился в совершенно другую сторону. Ноги несли его сами, разум помутился от ревности. В себя принц пришел, уже стучась в знакомую дверь, в отчаянии молотя по ней кулаком.
Он должен узнать, должен все выяснить. Ему надо поговорить с Лейной. Он не может позволить этим двоим остаться наедине.
* * *
— Ну что, ты его видел? — спросила я Воорнира, но поганец лишь широко зевнул в ладонь.
— Кого?
— Бледного принца. Он был в коридоре?
— Не знаю. Не смотрел по сторонам.
Ох, от этого парня никакого толка!
Со вздохом я мысленно обратилась к своим восьмилапым помощникам, а этого двуногого лентяя отправила отсыпаться в другую комнату. И чем, интересно, он занимался всю ночь, раз сейчас зевал во все горло?
А впрочем, не интересно. Главное, чтобы роль свою играл качественно.
В соседней комнате скрипнули пружины софы, и одновременно я почувствовала щекотное прикосновение к щиколотке. Один, вызванный мной паучок, полз вверх по ноге, второй — спустился с потолка на ниточке паутины и завис на уровне моих глаз.
Ну, что вы видели, приятели? Он там? Прячется за углом и умирает от ревности? Да что вы говорите! Неужели все идет по плану?
Девять месяцев ты бегал от меня, дружок. Девять месяцев рта не давал раскрыть, а мне было, что тебе сказать, — было! — да только ты не слушал. Пресекал любую попытку разговора. Любую попытку остаться наедине. Заметив меня вдали, пускался наутек, словно я была призраком смерти или духом возмездия.
Однако стоило сопернику замаячить на горизонте, и ты тут как тут. А значит, я все правильно про тебя поняла, все точно, идеально просчитала. Бабушка всегда говорила, что я вижу других насквозь.
Еще немного — и ты сам будешь искать со мной встречи.
И когда наконец решишься, когда сдашься на волю чувств, когда придешь ко мне, я скажу то, что собиралась сказать все эти девять месяцев. Что-то очень важное.
Глава 24
Его ломало, выкручивало, как оборотня в лунную ночь, когда тот превращается в зверя. Именно так он себя чувствовал — теряющим разум, свою эльфийскую сущность, контроль над телом и эмоциями. Он словно тоже становился животным, для которого нет ничего важнее инстинктов.
И главный инстинкт сейчас — собственнический.
Как безумный, Элендил стучал в закрытую дверь, и ему казалось, что он падает в пропасть. В пропасть темную и глубокую. В пропасть без дна. Бесконечно летит вниз. И это падение не остановить.
Принципы, идеалы, долг — все обратилось в пепел, сгорело в огне ненасытной страсти, прахом, пылью развеялось по ветру. Ничего больше нет. Честь и достоинство принесены в жертву, вместе с сердцем брошены к ногам Лейны, единственной женщины в его личной вселенной.
Любовь его разрушила. Любовь собрала его заново, но уже другим, грязным, порочным, готовым на все ради своей губительной страсти. Долго, очень долго балансировал он на краю черной ямы — и вот не выдержал, рухнул в бездну. Девять месяцев страданий, девять месяцев борьбы, попыток обуздать свои желания — и он повержен за секунду, по щелчку пальцев, слабый и наслаждающийся своей слабостью.
Подходя к двери, занося руку для удара, Элендил думал, что собирается поговорить с Лейной, просто поговорить, ничего больше, но дверь открылась — и взгляд желтых глаз вытянул из него душу.
Этот запах — нагретый на солнце янтарь, эти волосы, рассыпанные по плечам, — лунный свет, эти губы, сладость которых он вспоминал каждый день. Как им сопротивляться? Как? Разве можно победить в битве с самим собой, если до безумия хочется упасть на колени и повержено склонить голову?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Зачем он пришел, что хотел сказать? Элендил не помнил. Дверь открылась — и он забыл про Воорнира, про Визарру, про ребенка в чреве своей жены. Забыл обо всем на свете. Мир сузился до крошечного клочка пространства, до дверного проема, по одну сторону которого застыл он, по другую — Лейна.
Как сильно он скучал! Словно не жил. Словно только сейчас проснулся, воскрес из мертвых.
То, что недавно казалось сложным, стало понятным и простым. Нет ничего легче, чем шагнуть навстречу друг другу, сцепиться в объятиях и упасть в черную пропасть вместе.
За миг до того, как их губы соприкоснулись, пальцы Лейны вплелись в его волосы, а ладони Элендила обхватили ее затылок. Они целовались, как одержимые, прямо в полутемном коридоре, там, где каждый мог их увидеть. Жались друг к другу с таким отчаянным, болезненным исступлением, словно верили: завтрашний день не наступит никогда.
Шаг. Один, второй. Лейна пятилась и увлекала за собой Элендила. Дверь захлопнулась. Где-то рядом разбилась о каменный пол задетая бедром ваза, разлетелась на множество стеклянных осколков, захрустевших под ногами любовников. А они продолжали идти, не размыкая объятий, не разрывая поцелуя, не замечая ничего вокруг.
Скрипнул матрас, принявший на себя тяжесть двух тел. Элендил навис над Лейной, но уже в следующую секунду она поменяла их местами, приятной тяжестью опустившись на его бедра. Оседлала, как жеребца, которого собиралась объездить.
Несколько секунд они смотрели друг на друга молча, словно удивляясь тому, что после долгой разлуки оказались в одной постели, а потом Лейна улыбнулась, лукаво, дразня, и потерлась промежностью о набухшую плоть Элендила. Стон-шипение сорвался с его губ.
Неужели они решатся на это? Сейчас? Столько времени не виделись, не говорили и теперь даже не обменяются ни словом?
Ну и в Бездну слова! В пропасть объяснения! Гори оно все огнем!
Слишком голодные, слишком нетерпеливые, жадные в своей страсти, они не нашли ни времени, ни сил для прелюдии. Даже разделись неполностью. Лейна приспустила на нем штаны, а он с трепетом отодвинул в сторону ткань ее белья. Пальцы нечаянно задели нежную плоть, сокровенное женское местечко, такое горячее, такое влажное. У него внизу тоже все горело, текло, подрагивало от желания. Оба они были такими мокрыми, что соединились с влажным смущающим звуком.
Наконец-то!
Запрокинув голову, Элендил со стоном впился пальцами в голые женские бедра, а Лейна сразу задала бешеный темп.
Не верилось, что они это делают. Что он это делает.
То, что происходило сейчас, ничем не напоминало его первую брачную ночь с Визаррой. Безумие. Дикая, яростная скачка, почти схватка. Опустошительный пожар.
На секунду в груди кольнуло чувством вины, но тут же все до единой мысли смело волной животного наслаждения. В этот раз ему не надо было думать, как ускорить оргазм, наоборот, он не знал, как сдержаться, как не кончить слишком быстро.
— Стой, подожди, — взмолился Элендил, вцепившись в талию Лейны и не давая любовнице двигаться. — Мне надо… надо… переждать. — Он ловил воздух пересохшими губами, красный, взмокший, дрожащий, как в лихорадке. — Пожалуйста, не… Иначе я…
Кивнув, Лейна опустилась на его член, соединила их плотно-плотно и начала медленно качать бедрами. Ее широкие зрачки, как трясина, затягивали в свою черную глубину.
Теперь их любовь была неторопливой, мягкой, томной и погружала в удовольствие, словно в теплую воду. Они больше не горели — плавились, постепенно врастая друг в друга невидимыми корнями, сплетаясь мыслями и чувствами.
Волосы Лейны, свесившись вперед, щекотали шею и грудь Элендила. Его коса расплелась, и длинные белые пряди разметались по подушке. Ему больше не казалось, что он падает. Теперь он летел, парил, окрыленный и невесомый. Душная тьма, что окружала его долгое время, рассеялась, и он увидел: нет ничего чище их отношений. Близость с Лейной не окунала его в грязь предательства — она исцеляла. От боли, от тоски, от беспредельного чувства безысходности.