Я ходила по этажам, пытаясь найти живую душу.
Дом был пустой и словно вымерший. Я не встретила ни одну прислугу, не слышала скрипов половиц или голосов.
Тавий спал, словно ребенок, перевернувшись на живот и свесив руку с кровати.
Я посидела с ним какое-то время, прислушиваясь к ровному спокойному дыханию.
Интересно, что мог бы рассказать мне Вер о ледяных драконах и о Весте? Может быть, ему известны детали, события? Я была бы не против тоже узнать их.
С первого этажа послышался звук захлопнувшейся двери, и я поспешила вниз.
Угим бодро шагал по направлению к кухне.
— Привет, малышка, — поздоровался он. — Скучаешь тут?
По случаю выхода на улицу Угим облачился в пышный костюм ярко-малинового цвета с серебреными кружевами по отвороту воротничка и манжет. Что очень странно оттеняло его темно-эльфийскую кожу.
— Не могу никого найти. Ушли куда?
— Ай и не знаю, с утра был в делах. Айда, поди сюда, — эльф крикнул прислугу. Появилась гномиха, склоняясь перед хозяином в низком поклоне. Мне показалось, что она была недалеко. Я вообще заметила, что прислуга сторонилась меня и старалась по возможности не контактировать. Причин объективных для этого не было, оттого складывалось не очень приятное впечатление. — Где Каин и Вер?
— Господа уже часа три в цокольном этаже, упражняются в искусствах, — гномиха покорно отвечала только хозяину, меня она игнорировала как факт существования. Понятно, они наложили тишину, чтобы не разбудить Тавия и не напугать случайных свидетелей, потому и не слышала их.
Угим махнул рукой, отпуская гномиху. Но та не испарилась в неизвестном направлении, а очень бодрым шагом направилась в кухню, откуда из приоткрывшейся двери, хлынули ароматы дичи.
Радости желудка не было предела. И очень скоро я завершила наступившую радость безмерным счастьем сытого состояния, довольно щурясь.
Каин обсуждал с Угимом последние новости в политике, они, казалось, вообще могли говорить часами. Вер пересказывал мне недавно услышанную историю о глупом башмачнике. Ужин протекал в вполне дружелюбной и спокойной обстановке.
Во входную дверь коротко постучали. Через минуту появилась гномиха Айда, неся конверт, который передала Угиму. Тот влет вскрыл бумажную оболочку, пропоров ему брюхо столовым ножом, и бегло пробежался по строкам. И как ни в чем не бывало, сложил лист пополам, сунул в карман и продолжил дальше болтать о политике.
Но мне не понравилась скользнувшая полуухмылкаУгима, вероятно, ведет темные делишки.
— Ребята, — весело проговорил Каин, обращаясь ко мне и Веру. — Думаю, вам будет радостно узнать, что Тавий пришел в себя. Он только что проснулся.
Мы, не сговариваясь и не озираясь друг на друга, подскочили со своих мест и бросились наверх, бросая недоеденный ужин.
Какая чудесная новость!
В комнату мы влетели как раз в тот момент, когда Тавий ошарашено осматривал пристанище, в котором находился. Судя по ужасу на его лице, догадки относительно места пребывания, были не утешительными.
Мы сгребли друга в охапку, наперебой узнавая, как он себя чувствует, не болит ли у него чего, не голоден ли.
Тавий ни в чем не нуждался. Обнимая нас, он только говорил, что очень скучал.
Теперь все было хорошо.
Когда радость стала более стабильной, мы смогли сесть и проговорить случившееся.
Меня смущало, что все вокруг что-то да знали, но не считали нужным ставить меня в известность.
И если относительно мальчиков еще можно было найти оправдание, то Каин ничего не рассказывал волне намеренно.
Обсуждали только само сражение, как и что происходило, но мальчики не обсуждали, почему это произошло. Они не озвучивали причину.
Я плавно пыталась перевести тему к ледяным драконам, чтобы обзавестись хотя бы минимальной информацией. Но Вер мало, что знал. А Тавий вообще не считал тему интересной.
— Но ты же говорил, что это давно тянется, — мягко напомнила я, однако, не особо желая, чтобы было видно излишнее любопытство на сей счет.
— Да, давно, — согласился он. — Но это не мое дело. Пусть сам разбирается со своими проблемами.
Вот если бы он меня в свои проблемы не вмешивал, тогда бы меня это устроило. Разговор пришлось отложить, чтобы не вызвать лишних вопросов.
Вер очевидно сожалел, что вчера сказал лишнего. И даже не могу себе представить, как сожалел о сказанном Вером дядя. И как он будет выходить из ситуации?
Пока Тавий подробно рассказывал о своих ощущениях, мои мысли вертелись вокруг произошедших событий. Очевидно же, что происходит что-то странное.
Мы проговорили с Тавием до самой ночи, изредка подкрепляясь принесенной едой. Никто кроме прислуги нас не беспокоил, и мы, пользуясь случаем, перемыли косточки всем, кому могли.
Глаза начинали слипаться, и зевота то и дело перебивала наш разговор.
— Я у тебя останусь ночевать, — сообщила я Тавию, накрываясь одеялом. Лицо друга вытянулось, но он не стал меня одергивать правилами приличия. Кому они сейчас нужны?
Вер пристроился рядом, вытаскивая из-под моей головы одну из подушек.
— Одеяло, чур, не отбирать, — предупреждение звучало уже где-то во сне.
— И не претендую, — Вер помахал кончиком покрывала перед нами и блаженно опустил голову на подушку.
— Кровать ужасная, — пожаловался полуэльф, привлекая внимание к столбикам и балдахину.
— Не то слово, — согласились мы.
Тавий махнул рукой, и свечи в комнате погасли, погружая комнату в темноту.
Последняя мелькнувшая мысль: «Каин нас убьет».
6
Когда я проснулась, солнце еще не поднялось. Дом за ночь немного промерз, спущенные с кровати ноги тут же сковало холодом, и я немедленно вернула их обратно. В темноте едва угадывался профиль спящего друга. Он мерно посапывал, лежа почти на краю кровати со своей стороны. Вера в спальне не было.
Сладко потянувшись, решительно стянула с себя одеяло, нащупала большими пальцами ног сброшенные вчера домашние туфли и вынырнула из теплого плена. Одиноко светивший огонек помог сориентироваться в пространстве комнаты и не врезаться головой в косяк на выходе. В коридоре тоже была тишина, разве что огонь в канделябрах освещал пространство и слабо потрескивал. Я затушила светлячок и направилась в свою спальню, чтобы принять водные процедуры, стуча от холода зубами, и сменить одежду.
Часы на стене медленно тикали, показывая начало седьмого. Я улыбнулась смешному кружочку с точкой в центре, обозначавшей, цифру «семь». За все время пребывания в этом мире мне не раз приходилось удивляться. Тут многого не было из моего мира, но в моем мире было еще меньше всего, чем здесь.