— Уникальная вещь. Просто уникальная, — несколько раз повторил он, разглядывая браслет через лупу.
Он оторвался от этого занятия, только когда Джессика без размышлений согласилась с предложенной ценой. Ювелир, казалось, был удивлен этим обстоятельством, но что могла сказать ему Джессика? Что она не имеет ни малейшего понятия, сколько на рынке стоят бриллианты? Ей нужны были деньги, и нужны срочно!
Когда она узнала в агентстве, во сколько обойдется помощь сиделки, Джессика поняла, что, не сделай Сальваторе столь своевременный подарок, ей пришлось бы поломать голову над тем, как помочь бабушке.
— Я договорилась, что к тебе два раза в день будут приходить и делать все необходимые дела по дому, все, о чем ты попросишь, — говорила она, уже находясь с бабушкой в маленьком коттедже, где провела большую часть своего детства.
— Красота, — сказала бабушка. Ее глаза лукаво блеснули. — Надо будет почаще ломать запястье.
— Только попробуй! — шутливо пригрозила Джессика.
Со странным чувством ложилась она в ту же ночь в свою узкую постель в небольшой спаленке, за окнами которой росли яблони. В темном небе мерцали далекие звезды. Как только закрылся единственный в городишке паб, на улице установилась необычная тишина. Раньше эта тишина казалась ей почти жуткой, но сейчас она действовала словно бальзам на ее растревоженную душу.
Первым звуком, который она услышала утром, было пение птиц за окном. Джессика несколько минут лежала, слушая птичьи голоса, и неожиданно подумала: «А не ошиблась ли я, променяв птичье пение на шум улиц в Лондоне, ради того, чтобы хоть чего-нибудь добиться в жизни?»
Да, ей удалось добиться кое-каких успехов. У нее были неплохие шансы на повышение по службе, ей удалось найти приличное жилье за приемлемую цену, и, более того, ей даже несказанно повезло встретить Сальваторе. То, что сейчас она была с ним, затмевало все остальные ее достижения, но как долго это еще будет длиться?
Временно оставив бабушку на попечение соседки, Джессика отбыла в Лондон и к обеду уже сидела за своим рабочим столом. Ее взгляд постоянно устремлялся к сумке, стоящей у ее ног. В ней лежали деньги, которые необходимо было в ближайшее же время положить на счет. Но эта проблема была ничто по сравнению с тем, что ей еще предстояло — как она скажет о продаже браслета Сальваторе?
Совесть говорила, что это сделать необходимо, но что он подумает? На словах она заявляет, что ей не нужны деньги, но при первой же возможности, пусть и вынужденно, избавляется от его подарков ради денег.
Она забыла об этом, когда увидела его вечером, бросилась к нему в объятия, словно после года разлуки, а не одной ночи. Сальваторе засмеялся при виде столь открытого выражения чувств.
— Скучала? — спросил он, целуя ее.
— Да.
— Как твоя бабушка?
— С ней все в порядке.
Почти тотчас, так что Джессика не сразу опомнилась, они уже оказались на пути к аэропорту, а еще через пару часов приземлились в Париже. Прогуливаясь по одной из центральных улиц, заглянули в небольшой бутик, который покинули с кружевным бельем. После этого Джессика настояла на том, чтобы совершить речную прогулку по Сене. Сальваторе засмеялся, обвинив ее в том, что она заставляет его чувствовать себя туристом.
— А разве нет? — возразила Джессика. — И потом, я еще никогда не видела, чтобы ты был так расслаблен и беззаботен.
Стоя в очереди за билетами в Музей Орсе, Сальваторе признал, что Джессика права. Он давно не стоял в очереди, но почему-то сейчас это даже доставляло ему радость.
Когда они разгуливали по известному в Париже блошиному рынку, Сальваторе смотрел больше на Джессику, чем на вещи, хотя некоторые из них были весьма любопытны. Джессика как будто получала огромное удовольствие, разглядывая предлагаемый хлам. Возле одной из палаток она задержалась и, подняв к свету лунный камень на серебряной цепочке, с восторгом сказала:
— Смотри, у этого камня цвет воды в Сене!
Сальваторе нахмурился. Это был намек на то, что пора делать новый подарок, но почему она выбрала такую дешевую вещицу?
— А где твой браслет? — заметив его отсутствие на ее руке, спросил Сальваторе позже, поднеся к ее губам устрицу, предварительно окунув ее в малиновый уксус.
Джессика вся похолодела. Сальваторе предоставлял ей великолепную возможность рассказать обо всем, но как же ей не хотелось портить этот момент!
— Я оставила его дома, — сказала она, внутренне содрогаясь от своей лжи.
Они провели в Париже все выходные, и это было незабываемое время.
В понедельник Джессика снова уступила умелым ласкам Сальваторе и его настойчивым увещеваниям и, вместо того чтобы убирать его офис, провела вечер на музыкальном концерте, а ночь — в его объятиях.
Во вторник после работы она проведала свою бабушку, которая, судя по всему, начала получать удовольствие от того, как вокруг нее все суетятся.
В среду Джессика намеренно пришла в его офис поздно, так как Сальваторе сказал ей, что собрание, которое должно было состояться в этот день, может затянуться. Впервые Джессике показалось стыдным появляться перед Сальваторе и его сотрудниками в отвратительной розовой униформе.
Но когда она вошла в его офис, надеясь, что он пуст, ее ждал неприятный сюрприз в лице ее начальницы.
— Не хотите объяснить свое опоздание? — вежливо, но холодно спросила женщина.
Джессика вздохнула. Что она могла сказать в свое оправдание? Да и стоило ли говорить, когда по лицу женщины было ясно, что она задала этот вопрос чисто формально, уже имея четко сформированное для себя мнение на этот счет.
Джессика почти рассеянно подумала, не сообщил ли кто в компанию о том, что она стала уклоняться от своих обязанностей?
Женщина открыла рот, и первые же ее слова подтвердили догадку:
— Такое в моей практике впервые. Наверное, в этом здании уже не осталось никого, кто бы не знал, что сотрудница «Топ клин» завела интрижку с управляющим директором компании, чей офис ей надлежит убирать.
Полчаса спустя Джессика покинула здание компании. Лимузин Сальваторе уже ждал ее на улице. Ей захотелось расхохотаться от иронии жизни: уволенную уборщицу увозит лимузин управляющего директора, с которым она имела глупость завести роман. Но это длилось недолго. Обмякнув на сиденье, она безучастно смотрела в окно, пока лимузин вез ее в Челси.
Сальваторе открыл дверь квартиры и, не прекращая разговора по телефону, махнул ей рукой в сторону подноса с напитками. Джессика хотела лишь одного: прижаться к нему и рассказать ему, что случилось. Но их отношения были четко расписаны: никаких эмоций, никакого дружеского участия или жалоб. Поэтому Джессика сняла плащ и стала молча ждать, когда Сальваторе закончит телефонный разговор.