немного карикатурно повторять каты.
— А вот эти вот движения они зачем? — спросила девушка, немного успокоившись.
— Это как бой с противником, которого на самом деле нет, — попытался я объяснить суть упражнения. — Бой с тенью.
— Раз нет, так зачем с ним биться? — не унималась Лушка.
— Он как бы есть, но его как бы нет, — путано произнес я.
— Как духи?
— Нет, не как духи. Противник есть только в моей голове, я представляю, как я с ним дерусь.
— Интересно, — протянула девушка. — А вы научите меня драться с невидимым противником?
Что я мог ей ответить? Ее попытки повторить довольно сложные движения финальных элементов вызывали умиление.
Я вспомнил, как мы мальчишками, только пришедшими в секцию, восхищенно смотрели на тренировки старших. Точно так же пытались повторять увиденное, вызывая дружный гогот пацанов постарше. Отказать Лушке я не мог.
— Хорошо, — принял я решение. — Ты можешь приходить и следить за моими тренировками. И как только немного освоишься будем проводить спарринги. Это будет полезно.
— А чего осваиваться-то? Половину ваших движений я и так знаю.
Лушка отошла на шаг и довольно точно воспроизвела комплекс начальных движений из ушу. Я удивленно уставился на девушку.
— Ваш батюшка так делал. И ещё так.
Девчонка отошла чуть дальше и с хорошей точностью и высокой скоростью движений сделала Линьгун Шибафа.
Видеть китайскую гимнастику посреди леса в Российской Империи восемнадцатого века мне ещё не доводилось.
Что ж, у Лушки были хорошие задатки. Правда об этом можно было догадаться и раньше, когда она орудовала ножом. Но тогда мне всё это как-то в голову не пришло.
Девушка закончила и подошла ко мне довольная собой.
— Всё это я видела и тихонько тренировалась на кухне, а вот этих ваших движений не знаю.
— Договорились. Будешь наблюдать и тренироваться, — повторил я своё предложение.
— Отлично! — воскликнула девушка.
Мы тренировались пару раз в день несколько дней подряд. Прогресс был заметен. Причем как у меня, так и у Лушки.
Рука заживала поразительными темпами. Подозреваю, что без помощи Шанса тут не обошлось. В моем мире такой порез заживал бы не меньше месяца, а тут затянулся и перестал беспокоить всего за неделю.
Пришло время нанести визит Матвею — распорядителю боев.
Вечером я предупредил своих, что пойду и попробую принять участие в бое. Лушка сразу же приосанилась и собралась идти со мной.
Мне было жалко её огорчать, но я не собирался брать с собой никого из них.
Прежде чем отправится в заведение «У Луки» мне нужно было обзавестись тканью для маски. Как верно заметила девчонка-воровка: шёлк был не лучшим решением. Эх, балаклаву бы!
Я нашел Анфису Петровну, где обычно. Мадам сидела и потягивала трубку за стойкой.
— Добрый вечер, Анфиса Петровна.
— Добрый, коль не шутишь, — усмехнулась мадам.
— У меня есть к вам одна просьба.
Мадам вопросительно взглянула на меня, но ничего не сказала.
— Мне нужна полоска ткани, — продолжил я. — Как на перевязку только черного или любого другого темного цвета.
— Решил идти участвовать в боях?
Я удивился такой прозорливости, но не выказал этого.
— Да. Хочу сделать маску. Не нужно чтобы кто-то узнал, что старший из Рода Шустовых дерётся на арене.
— Это ты верно заметил. Не нужно.
— Значит сможете помочь?
— Попробую.
Анфиса Петровна вышла из-за стойки и направилась к «орлиному гнезду» охранников.
— Афоня! — позвала мадам.
— Слушаю вас, — выскочил из своего закутка Афанасий и встал «на вытяжку».
Мадам скривилась при его виде, но ничего не сказала по этому поводу.
— Где у тебя валяется рубаха того татя, что пытался к нам от конкурентов проникнуть? Ну, такая темная, — сказала она.
— Так в чулане где-то. С другими вещами, что из управы тогда привезли.
— Найди её и принеси. И не из управы, а из приказа.
— Тогда они еще управами были, — буркнул Афоня.
Мне он приветственно кивнул, проходя мимо.
Пока охранник отсутствовал, мы с мадам вернулись к стойке.
Казалось, что Анфиса Петровна хотела что-то еще сказать или спросить, но тут появился Афоня, неся в руках какой-то узел.
Подойдя, он свалил на стойку свою ношу и принялся развязывать. На узком столике за стойкой образовалась целая гора каких-то тряпок, не то одежды, не то сумок.
Выудив темную мятую тряпку, Афанасий расправил её. Это оказалась темно-синяя, почти черная рубаха из тонкой мягкой ткани.
Я не слишком хорошо разбираюсь в тряпках, но то, что это был не шёлк определить смог. Оставалось только надеяться, что ткань не окажется шерстью.
Мадам бесцеремонно забрала рубаху, взяла со стола нож с узким лезвием и в несколько приемов располосовала её на тряпочки.
— Так подойдет? — спросила она, улыбнувшись.
Я прикинул длину и кивнул. Забрал ткань и, стараясь действовать быстро, соорудил на лице подобие маски ниндзя. Усмехнулся про себя. С каждым разом это действие давалось мне все проще и проще. А главное, у меня получалось сделать это очень быстро. Что было весьма приятно в моей ситуации.
— Ну как? — спросил я мадам. — Узнать меня можно?
— В таком виде нет, — спокойно произнесла Анфиса Петровна. — Но вот если эта штука слетит…
— А что вы предлагаете?
— Сшить её нужно бы.
Я представил, как буду пытаться напялить маску из натурального практически не тянущегося материала и усмехнулся. В скорости однозначно потеряю.
— Может, как-нибудь потом, — успокоил я мадам. — Когда пойму, как эта штука должна держаться на голове. Пара-тройка боёв покажет. Спасибо вам за помощь!
— Да не за что, — махнула рукой Анфиса Петровна, а Афоня только хмыкнул.
К заведению я подошел, когда солнце было ещё высоко. В прошлый раз бои начинались после пяти часов вечера, не раньше. Сейчас же, согласно моим карманным часам, не было и четырех.
Осмотревшись вокруг и убедившись, что никого нет я надел маску и направился внутрь. На входе меня попросили заплатить, и я отдал заранее припасённые полкопейки.
Боялся, что в маске меня не запустят, по дресс-коду не пройду, но мужик на входе только усмехнулся и спросил:
— Лицо повредил?
— Ага, — усмехнувшись ответил я.
Войдя внутрь, я прямиком направился в указанную барменом дверь. Она оказалась запертой изнутри и мне пришлось постучать.
Дверь открыли. На меня недоуменно уставился толстый бородатый мужик. Узко посаженные голубые глаза смотрели изучающе, но без испуга. Дряблый подбородок затрясся, когда он вдруг рассмеялся.
— Это что за чучело? — сквозь смех едва смог произнести мужик.
— Я на бои. Хочу участвовать, — проигнорировав насмешку сказал я.
— Ты тощий. Такие нам не интересны, — коротко ответил мужик и попытался закрыть дверь.
— А ты попробуй меня выставить, вдруг понравится! Народ хочет зрелищ, так я способен их устроить! — быстро проговорил я заготовленную фразу, с силой придерживая дверь.
Мужик перестал сопротивляться и с удивлением глянул на дверь. Словно задавался вопросом: «Почему та не закрылась?»
— Зрелище говоришь можешь устроить? — произнес он, переведя взгляд на меня.
— Могу.
— Заходи. Меня Матвей зовут.
— Иван, — представился я первым пришедшим мне в голову именем.
— А дальше? Я тебя как объявлять должен? Просто Иван? Тут Иванов ползаведения.
— Поддубный, — ляпнул я первую фамилию, которая у меня ассоциировалась с этим именем.
Конечно, я ничем не напоминал легендарного борца, но как-то же мне нужно было представится. То, что не своим настоящим именем — это точно.
— Ладно, Иван Поодубный, чем можешь похвастаться?
— Не понял.
— Участвовал раньше в кулачных боях без правил? — усмехнувшись спросил Матвей.
— Нет. А разве тут только кулачные бои?
Матвей исподлобья взглянул на меня и заржал.
— А ты куда шел? В цирк уродцев?
Меня уже порядком достала его манера общения, но я терпел.
— Думал тут и ногами работать можно, — выдохнув и чуть успокоившись, произнес я.
— Можно! — успокоил меня Матвей, — Хоть ногами, хоть головой, но если их оторвут, ко мне претензий быть не должно.
— Не будет.
— Ты уверен, что хочешь попробовать, — смягчился распорядитель. — У нас тут серьезный бойцы. Помять хорошо могут.
— Уверен. Выставь меня на пробный бой, там посмотрим.
— Люблю выскочек, — снова заржал Матвей. — Есть у меня для тебя соперник. Сегодня выйдешь. В первом бое. Выстоишь больше круга, получишь пять копеек, если меньше — три.
Я прекрасно понимал, что это очень маленькая сумма, но решил согласиться. Правда решил уточнить.
— А если окажусь победителем?
Распорядитель засмеялся и тут же закашлялся.
— Если победишь, дам семь. Все. Готовься, ты первый.
Поняв, что разговор закончен