С этими словами он резко развернулся и зашагал прочь по коридору.
Глава пятая
Кодекс сумеречных охотников
Мечты истины, пока они длятся,
И разве мы не живем в мечтах?
Альфред, лорд Теннисон[39]
. «Высший пантеизм»[40]
Тесс казалось, что она уже целый век бродит по коридорам, похожим друг на друга как две капли воды, пока неожиданно ей не улыбнулась удача. Случайно посмотрев в сторону, она узнала рисунок на парных гобеленах и поняла, что ее спальня где-то рядом. Поплутав еще немного, она наконец с облегчением закрыла дверь своей спальни и решительно задвинула задвижку.
Переодевшись в длинную ночную рубашку, в которой Тесс чувствовала себя намного лучше, чем В облегающем открытом платье, она скользнула под одеяло. Там она открыла «Кодекс сумеречных охотников» и начала читать. «Вам вряд ли удастся постигнуть все тайны нашего братства, если вы будете лишь читать книги», — сказал Уилл, и теперь Тесс готова была с ним поспорить. Впрочем, он и понятия не имел, что для нее значат книги. Именно в них она, всегда страдавшая от одиночества, искала и, что главное, находила ответы на свои вопросы. Книги были ее друзьями — верными и добрыми. Листая страницы, она представляла, как тысячи людей по всему миру делают в этот момент то же самое, и на какой-то краткий миг девушка начинала чувствовать себя частью огромного мира, и чувство это было приятным. Так и теперь, взяв в руки Кодекс, она вдруг осознала, насколько случившееся с ней реально. Ей даже стало казаться, будто настоящая жизнь ее началась всего лишь несколько дней назад, а все, что случалось с ней до этого, не более чем скучный и долгий сон.
Из Кодекса Тесс узнала, что сумеречные охотники ведут свой род от архангела Разиэля, который даровал своим потомкам «Серую книгу», написанную на языке Небес. Знаки именно этого языка украшали тела сумеречных охотников. Татуировки были нанесены с помощью похожего на перо инструмента, называемого стилом. Инструмент этот она еще раньше заметила у Уилла: именно с его помощью юноша открыл двери в Темном доме. Потом она прочитала о волшебных татуировках, покрывающих тела нефилимов: оказалось, что с их помощью сумеречные охотники быстрее оправляются от ран, получают сверхчеловеческие силу и скорость, обретают способность видеть ночью. Были и такие татуировки, которые делали своего обладателя невидимым для глаз мирян. Все это показалось Тесс очень заманчивым, но потом она поняла, что далеко не каждый может украсить свое тело подобными татуировками. Так, например, человек или обитатель Нижнего мира, если им когда-нибудь захочется сделать себе пару-тройку защитных татуировок, должны испытать адскую боль, от которой, вполне вероятно, они вскоре и погибнут. Те же, кому удавалось выжить, должны были бы позавидовать мертвым, если бы не сошли с ума.
Разиэль сделал своим наследникам и другие, не менее ценные подарки — Орудия Смерти, обладающие поистине неземной силой, а также крошечный кусочек земли, находящийся на территории некогда могучей Священной Римской империи. Свое «государство» сумеречные охотники окружили потом столь мощными защитными заклятиями, что отныне туда не мог попасть ни один мирянин. С тех мор земля эта звалась Идрисом.
Тесс читала в желтом неверном свете маленькой прикроватной лампы, сама не замечая, как веки ее тяжелеют и тяжелеют. «Обитатели Нижнего мира — это существа, наделенные поистине сверхъестественной силой: феи, оборотни, вампиры и колуны. — Она медленно водила глазами по строчкам. Что касается вампиров и оборотней, то они когда-то были людьми, которые впоследствии заразились минными, опасными демоническими вирусами. Фей же можно назвать полудемонами-полуангелами, ибо обладают они внешностью ангельской, но нрав у них дьявольский. Что до колдунов, то рождены они от женщин, вступивших в связь с демонами». Что ж, и теперь Тесс по крайней мере стал понятен вопрос Шарлотты, являются ли ее родители людьми. «Нo мои родители совершенно точно были людьми, — лениво думала Тесс. — Так что я не могу быть чародейкой… И слава богу». Она долго разглядывала гравюру, на которой какой-то косматый человек стоял на коленях в центре пентаграммы и что-то рисовал на полу мелом. Он бы выглядел совершенно нормальным, если бы не глаза с вертикальными зрачками, похожие на кошачьи. Тесс принялась внимательно разглядывать гравюру и увидела, что на каждом луче пентаграммы стоят зажженные свечи Потом ей показалось, что огоньки их затанцевали на сквозняке, потянулись друг другу, словно хотели слиться в объятиях… Тесс прикрыла веки, чтобы избавиться от наваждения, и мгновенно уснула.
Она танцевала в клубах дыма в коридорах, стены которых были увешаны зеркалами, но в каждом зеркале, мимо которого она проскальзывала, отражение ее выглядело иначе. В ушах Тесс звучала музыка, без сомнения, мелодичная, но что-то в ней раздражало девушку. Музыка эта, которая вначале доносилась издалека, вскоре начала звучать вокруг. Потом Тесс заметила, что впереди нее идет стройный юноша. Тесс чувствовала, что знает его, но кто это — она так и не могла понять. Она силилась разглядеть его лицо, но он все время отворачивался. Юноша этот мог бы быть ее братом, или Уиллом, или кем-то еще, кого девушка знала. Тесс гналась за юношей, звала его, но он все быстрее и быстрее отступал по коридору, словно мчался на клубах дыма. Музыка быстро набирала темп, зазвучало крещендо[41]…
Тесс проснулась, тяжело дыша. Книга соскользнула с коленей, когда она резко села в кровати. Сон ушел, но музыка осталась: громкая, мелодичная, наводящая на мысли о чем-то нездешнем. Девушка подошла к двери и выглянула в коридор. Там музыка звучала еще громче. Исходила она из комнаты в противоположном конце коридора. Дверь была слегка приоткрыта, и мелодия, казалось, вытекала через цель, подобно воде, бегущей через узкое горлышко бутылки.
Двигаясь словно во сне, Тесс пересекла коридор И осторожно дотронулась до двери. Та неожиданно распахнулась настежь. В комнате было темно. Единственный источник света — луна, чьи острые, словно иглы, лучи пронзали мутное стекло окна. Но и она не могла разогнать сгустившиеся вокруг тени.
Однако Тесс удалось кое-что разглядеть, и она пришла к выводу, что эта комната мало чем отличалась от ее спальни — такая же большая кровать с четырьмя столбиками, поддерживающими тяжелый балдахин, такая же массивная мебель из темного дерева. И квадрате лунного света перед окном кто-то стоял. Мальчик — незнакомец казался слишком маленьким, чтобы быть взрослым человеком, — со скрипкой. Он прижимал скрипку к плечу, а рука водила смычком по струнам. Музыка заливала комнату, выплескивалась в коридор, потоками неслась по лестницам, и Тесс никогда прежде не слышала столь прекрасных, столь совершенных звуков. Глаза музыканта были закрыты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});