73
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Мы только что закончили монтаж нашего первого роторного парового двигателя -
первого механизма, работающего на принципе двойного расширения. Он крутил ведущий вал, от которого, посредством кожаных ремней, приводились в действие токарные, шлифовальные
и другие станки, которые мы выстроили под ним в линию. Плетеные корзины прикрывали
ремни, обеспечивая безопасность.
Я собрался было поехать в Орлиное Гнездо, чтобы поприветствовать первых сорок
мальчиков, когда у ворот Трех Стен поднялся какой-то шум. Перед разводным мостом стояла
разношерстная толпа каких-то иностранцев и пан Владимир не позволял им войти без моего
разрешения. Там было около ста человек.
Они были более смуглые, чем мы. Их волосы были черными, а глаза - коричневыми
и, иногда, зелеными. Они были среднего роста и имели тонкие, жилистые тела, как у армян
или даже арабов. Тем не менее, они не выглядели точно как кто-либо из этих народов.
Их лидер, который выглядел таким же оборванцем, как и все остальные, очень плохо
знал польский, но другие не говорили на нем вовсе. Мне потребовалось несколько часов, чтобы понять, что они хотят, и я бы вовсе махнул на них рукой, если бы не услышал слова
"Новацек" и "алхимик".
Годом ранее, я попросил своего друга - торговца Бориса Новацека - направить ко мне
химика, если он встретит такового, так как я был слаб в практической химии. Судя по всему, этот человек являлся эквивалентом химика из тринадцатого века. Он имел при себе три горшка
из которых, похоже, пахло кислотой и он дал понять жестами, что он их сделал.
Я очень нуждался в химике. Мы выбрасывали множество разных вещей, которые
могли бы быть полезны, если их правильно использовать. Например, каменноугольные смолы
по сути, являются липкой грязью, представляющей собой смесь тысячи химических веществ, некоторые из которых могут быть очень полезны. Я знал, что они содержат аспирин, красители, консерванты древесины, но это лишь некоторые из них.
Но я не имел ни малейшего понятия, как выполнить очистку этих материалов.
Мне нужен был один химик… или может быть несколько. Но мне не нужна была тысяча
химиков!
Я попытался донести эту идею, но у меня плохо это получалось.
Прозвенел колокол к обеду и я почувствовал, что голоден. Поглядев на толпу беженцев, или кем уж они там были, я понял, что они не ели прошлые дни и очень мало ели в предыдущие
месяцы. У нас было достаточно еды, и не было оснований, чтобы не проявить милосердие.
Я пригласил их на обед, пытаясь общаться с ними жестами, но это было лишь временное
приглашение, и я не собирался нанимать их на постоянной основе.
74
Проблемы начались почти что сразу. Там, откуда я родом, считается, что если вы гость, то вы едите то, что перед вами ставят и, по крайней мере, делаете вид, что вам это нравится.
Но они не стали пить наше пиво, настояв на том, что будут пить только воду. Многие поляки
считают, что они не могут доверять человеку, которые не хочет с ним выпить и отказ
от проявленной щедрости считается оскорблением.
Их лидер подробно расспрашивал меня о том мясе, которое мы им предложили
и, в конце концов, чтобы ответить ему, я нарисовал свинью. Он отреагировал так, как будто
я попытался накормить его человечиной и, выяснив, что это свинина, что-то сказал своим
спутникам, так что они довольствовались хлебом и кашей. По крайней мере, их стало дешево
кормить, хотя они и питались три раза в день, точно также как и мои люди.
Во второй половине дня или улучшился его польский или я научился лучше
жестикулировать. Кажется, его звали Золтан Вараниан, хотя не уверен, было ли "золтан"
именем или титулом. В любом случае, я подумал, что он и его люди могли бы остаться здесь
в течение двух недель, но после этого должны будут уехать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я также настаивал на том, чтобы они помылись, прежде чем лечь спать и это вызвало
другие проблемы. У моих людей не было табу на наготу, а у них было. Мужчины и женщины
не мылись вместе. Всякий раз, когда один из моих рабочих другого пола входил в душевую
в неудачное время, поднимался сильный шум. Их мужчины также закричали, когда красивая
девушка вошла к ним, чтобы присоединиться. Культурный шок во всем его проявлении.
Их одежда представляла собой лохмотья, а у нас было столько ткани, что она
вываливалась из наших ушей. За всю работу в Орлином Гнезде, граф Ламберт платил мне
тканью и у меня не было времени, чтобы избавиться от нее так, чтобы получить от этого
выгоду. Я дал задание Янине дать им достаточно ткани, чтобы сделать одежду для каждого
из них.
В тот вечер на ужин был ягненок, которого они ели. Мы разместили их в двух нижних
этажах в четверти для благородных гостей, так как для них не было свободных комнат где-либо
еще. Они были набиты там как дрова, но даже в этом случае, я не знал, что мы будем делать, если бы вдруг герцог решил нанести неожиданный визит. Может быть, тогда придется
разместить их в сараях…
Следующим утром мне действительно нужно было поехать в Орлиное Гнездо, так как
я уже опаздывал на день. Я приставил Наташу к Золтану, сказав, чтобы она сделала
все возможное, чтобы научить его польскому. Также я сказал, что не ожидаю от нее, что она
будет с ним спать. В конце концов, должны быть пределы гостеприимству.
Наташа взялась за работу с тем же веселым удовольствием, с каким она делала
все остальные вещи. Я никак не мог решить для себя, было ли странным то, что она была такой
приятной или то, что другие женщины в мире не были такими же, как она. Любой мужчина, включая меня, который бы не женился на этой девушке, был бы полным дураком. Конечно, я получил ее без того, чтобы жениться на ней.
75
Четыре десятка мальчиков, которые ждали меня в Орлином Гнезде, были яркими десяти-двенадцати летними детьми и являлись отпрысками местной знати. Большинство из них имели
слугу или даже двух и все эти люди ожидали, что получат тепленькое местечко около одного
маленького человечка. Я положил этому конец, назначив большинство из них следить
за порядком в домах, готовить и убирать, что освободило многих из моих собственных людей
для какой-либо другой продуктивной работы.
Мальчики были распределены по шесть человек в комнату, а одного ответственного
слугу поселили с ним в основном для того, чтобы держать детей в порядке. В принципе, было
достаточное количество комнат, чтобы расселить число людей в восемь раз большее, чем у нас, и каждый из мальчиков мог бы иметь свою собственную комнату, но мальчики в этом возрасте
являются стадными в своих предпочтениях. Я хотел заставить их сформировать долгосрочные
дружеские отношения и чувство коллективизма. В первые несколько дней я разрешил им
менять соседей по комнате так, как им захочется, но после этого распределение по комнатам
стало довольно постоянным.
Граф Ламберт выбрал директора школы и мне понравился этот человек. Он должен был
учить два класса по двадцать человек - один с утра, а другой - после обеда. Он должен был
научить стандартным предметам, таким как чтение, письмо и арифметика. Когда они были
не в школе, мальчики были под надзором моих плотников - тех из них, кто хорошо умел ладить
с детьми. Данная система дала нам утреннюю и вечернюю команды, что привело
к возникновению дружеского соперничества. Большое количество времени тратилось
на командный спорт, а по выходным устраивались соревнования между сменами.