попытаются доказать, что за спиной у Банни богатая история насилия. Как бы это сказать другими словами…
— Так и есть, — перебила Бриджит. — Нет, он не какой-нибудь психопат, который любит затевать драки в барах, просто… Ну, наверное, можно сказать, что в решении проблем он немного привержен старой школе.
Нора нацарапала что-то в блокноте:
— Да, думаю, собаки на улицах смогут это подтвердить.
— Знаешь, если честно, он поступает так только с теми, кто этого действительно заслуживает. Он не чудовище.
— Со стороны все выглядит иначе. Я знаю адвокатшу, которую нанял Харрисон. Ее зовут Шивон Доэрти, и уж поверь мне: она точно раскатает его в блин. Она докажет, что это его естественное поведение, и скажет, что вы, как представители компании, были прекрасно об этом осведомлены.
— О господи!
— Вот именно. Итак. Во-первых, инцидент, который имел место несколько лет назад, когда он сбросил высокопоставленного полицейского с его же балкона.
— Якобы!
— Чудесно. Неужели он этого не делал?
— О. Нет. Конечно, делал.
Полицейским, о котором шла речь, был помощник комиссара Финтан О’Рурк. Их с Банни объединяло прошлое, о котором Бриджит, как и почти все остальные, мало что знала. Справедливости ради, О’Рурк мог и должен был оказаться в тюрьме, как только всплыли доказательства его коррупционного партнерства с бандитом Герри Фэллоном. Его спас только тот факт, что Фэллон уже два года находился в коме, а это означало, что следствие зашло в тупик. Однако О’Рурку пришлось подать в отставку, одновременно заявив о своей невиновности и по полной программе задействовав адвокатов. По этому поводу газеты попытались поднять шумиху, но были быстро охлаждены, поскольку технически судебное дело еще находилось на рассмотрении и излишнее внимание общественности могло оказать воздействие на присяжных в том случае, если Герри Фэллон когда-нибудь очнется и заговорит.
— Ладно, — продолжила Нора. — Не исключено, что этот парень О’Рурк не захочет давать показания из-за своего шаткого юридического статуса, так что привязать этот эпизод им, возможно, не удастся. Полагаю, это зависит от того, насколько сильно он хочет отомстить Банни.
Бриджит пожала плечами. Она никогда не встречала О’Рурка и могла только догадываться о его мыслях. Наверняка нелегко смириться, когда тебя сбрасывают с третьего этажа, а потом еще и позорят на всю страну. Впрочем, это все лишь область предположений.
— Ладно, слушай. Не буду лгать: дело предстоит непростое. В нашу пользу играет только то, что Харрисон не самый приятный парень. Если будет нормальный судья, то кто знает… Однако есть пара вещей, которые ты должна для меня сделать. Эти ребята Келлехеры…
— Мудилы!
— Ага. Кстати, небольшой побочный вопрос: что происходит между тобой и тем длинноволосым красавчиком?
— Вообще-то они пытаются нас уничтожить.
— Это могло бы стать темой интенсивного, яростного секса.
— Нора!
Нора подняла руки вверх:
— Я просто говорю… Ладно, проехали. Смотри, вот что начнет происходить: они будут следить за Банни, пытаясь получить доказательства того, что он жестокий от природы.
Бриджит вспомнила переговоры с Келлехером и поврежденные пальцы Кевина.
— Думаю, кое-какие доказательства у них уже есть.
Нора раздраженно всплеснула руками:
— Все равно надо убедиться, что ничего больше они не получат. Предупреди Банни, чтобы он вел себя как можно приличнее.
— Легко сказать. Он уже несколько дней не отвечает на звонки. Я оставила ему около дюжины голосовых сообщений.
Нора указала ручкой через стол:
— Тогда найди его и заставь быть паинькой. Я тоже должна как можно скорее с ним поговорить. И наконец… тебе нужно отстранить его от работы в компании.
Бриджит потерла виски. Она чувствовала, как нарастает дурманящая мигрень.
— Не могу.
— Ты должна.
— Господи, Нора, этот человек фактически спас мне жизнь.
— А теперь ты должна спасти его жопу. Для его же блага. Братья Келлехеры будут следить за ним и копаться в его прошлом. Это может быть очень опасно. Поэтому шаг первый — он становится белее белого, шаг второй — вы добываете компромат на Джейкоба Харрисона. Теперь вы сами для себя самые важные клиенты. Последите за ним, добудьте какие-нибудь доказательства, что он полон дерьма. Тогда я использую это на суде.
— Разве они не ожидают, что мы так и поступим?
— Да, но у вас нет выбора. Будем надеяться, что у этого идиота окажется меньше самоконтроля, чем мы думаем.
— Ладно, — ответила Бриджит. — Только скажи мне по-дружески, велики ли у нас шансы?
Нора бросила блокнот на стол:
— Честно говоря, не очень, дорогая. Предполагаю, Келлехеры уже заявили в Надзор за частными охранными службами, так что вам может грозить отзыв лицензии на занятие детективной деятельностью. Может, есть еще что-то, о чем ты забыла мне сообщить? Что-нибудь щекотливое, на чем вас могут поймать? Сейчас самое время вспомнить, потому что я не смогу защитить вас от тех вещей, о которых мне не известно.
— О, блин. Есть одна фигня, — ответила Бриджит, — это Фил.
— В каком смысле?
Нора обернулась и посмотрела на дверь.
— В прямом. Фил работает на нас, но неофициально. Из-за его криминального прошлого чисто формально мы не можем включить его в нашу лицензию.
Бриджит заметила тревогу на лице Норы:
— Нет-нет. Он был всего лишь мелким преступником — не более того. Он не сделал почти ничего плохого, честно. Просто…
— Понятно, — ответила Нора. — В следующий раз рассказывай мне это перед тем, как я оставлю с кем-то своего ребенка.
— Да расслабься ты. Через две недели он сам станет отцом.
Нора вновь взяла блокнот:
— Ты можешь от него избавиться?
— Он наш единственный сносный сотрудник. Я хочу поручить ему добыть улики против Харрисона.
— Я же сказала, Надзор обратит на вас внимание.
Бриджит посмотрела на дверь:
— Я не могу. Может… предупредить, чтобы он вел себя осторожнее?
Нора вздохнула и покачала головой.
— Знаешь, ты слишком мягкая женщина и тебе это идет только во вред.
Бриджит открыла дверь, и они с Норой вышли из кабинета. Удрученная предстоящим разговором Бриджит избегала смотреть на Фила.
— Ну и как вы тут… — заговорила Нора и тут же осеклась.
Дэн сидел в той же позе, в какой его оставили: с безмятежной милой улыбкой и ямочками на щечках. В противоположность ему, выражение лица Фила было довольно шокированным. Правда, судить об этом было трудно, поскольку большая часть лица оказалась закрашена фломастерами розового, фиолетового и красного цветов. Однако шок, несомненно, на нем присутствовал.
— Боже милостивый, — пробормотала Бриджит.
— Что ж, — сказала Нора, — вижу, вы поладили.
Она собрала вещи Дэна и его самого, после чего направилась с ним к лестнице.
— Я позвоню тебе, Бридж.
— Ага.
— Пока-пока, дядя Фил! — с энтузиазмом помахал Филу Дэн, выходя за дверь.
Фил сильно вздрогнул.