Марина покачала головой, не отводя глаз от меня. Вопрос, который она задала, обескуражил меня:
— Скажи, Малыш, ты мне доверяешь?
Я открыл от изумления рот и уставился на неё. Мне казалось, что я давно доказал — насколько я ей доверяю! Захлопнув рот, я нервно сглотнул:
— Ну, конечно… Почему ты спрашиваешь? Я верю тебе, как себе самому.
— Это хорошо. Сейчас ты услышишь от меня некоторые вещи, о которых вряд ли когда-нибудь слышал. Может быть ты что-то не поймёшь. Это не беда. Я прошу тебя просто запомнить то, что я тебе говорю. Скорее всего во что-то ты не сможешь поверить, потому что это будут противоречить тому, что ты слышишь и видишь. Так вот, когда ты почувствуешь это, вспомни о том, что ты только что сказал. Что ты мне доверяешь, как себе.
После этого монолога Марина начала свой рассказ. Она рассказывала о КГБ. Я, конечно, слышал, что в этой организации занимаются поисками шпионов, но Марина упомянула об этом вскользь. Она заострила внимание на совершенно другом.
В позапрошлом году она отдыхала в санатории на западной Украине. Там за ней пытался ухаживать один офицер из КГБ. Как-то раз, подвыпив, он проболтался о том, что в структуре КГБ существует сеть научно-исследовательских институтов, часть которых занимается исследованиями в областях не имеющих ничего общего с официальной наукой.
По мнению Марины, которая верила в россказни этого сотрудника, именно это может представлять для меня серьёзную опасность. Я спросил:
— Всё равно не понимаю… Чего плохого я им сделал? Я же никому никакого вреда не принёс…
— Понимаешь, Малыш, дело вовсе не в пользе или вреде. Я уже сказала, что в тебе зреет какая-то сила. Фантастическая сила! Так вот, если это станет известно там, — Марина показала пальцем в потолок, — они постараются подчинить эту силу себе. Поставить её себе на службу! И для этого не пожалеют ничего и никого! Ни твою маму, если она будет против, ни меня — никого! А если не смогут подчинить, то уничтожат!
— То есть как это, уничтожат? — у меня сделались круглыми глаза, — Что ты имеешь ввиду? Убьют?
Марина спокойно кивнула:
— Да, убьют! Более того, насколько я их знаю, уничтожив тебя, они примутся за всех, кто хоть как-то был с тобою связан. Понимаю, это звучит невероятно и фантастически, но поверь — скорее всего это именно так и будет!
Я похолодел. Почему-то тон, которым были произнесены эти слова, заставил меня поверить ей. Сразу и безоговорочно!
— А что мне делать? — запаниковал я, — Затаиться? Убежать? Но куда?
— Во-первых, успокоиться! Паника никогда и никому не помогала. Во-вторых, нужно проанализировать, какая информация о тебе могла просочиться наружу. Это важно! И, наконец, действительно, на время затаиться…
Я вскочил с тахты, взял с тумбочки кружку с остатками воды и одним духом выпил. Успокоиться! Не паниковать! — правильный совет, но как этого добиться? Я пробежался по спальне. Остановился возле окна, развернулся, заложил руки за спину и уже медленнее прошёлся от окна до противоположной стены. Это помогло. Сердце перестало так бешено колотиться в груди.
Я вернулся к тахте и сел на прежнее место.
— А ты мне поможешь?
— Конечно. Давай сначала поговорим о том, что такого необычного ты умеешь делать. Мы все как-то привыкли к тому, что ты можешь снимать головную боль, и перестали обращать на это внимания, но ведь эта твоя способность тоже необычна. Я не знаю никого, кто бы мог делать такое. Значит, это будет раз! Что ещё?
— Ну ещё зубную боль, боль в желудке… Потом я кажется могу погружать людей в гипнотический сон… Два раза пробовал. Один раз со Светкой и второй с Серёжкой Новосельцевыми оба раза получилось…
Марина подбодрила меня:
— Так, интересно… Про способности к гипнозу я ещё не слышала, но ты мне об этом потом подробно расскажешь… Ещё что?
— Ну не знаю… У Насти Преображенской все синяки от уколов на попе зажили за одну ночь… Это считается?
Марина кивнула:
— То, что произошло с Настей и сегодня с моей пациенткой, мы назовём условно способностью исцелять. Что-нибудь ещё?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я задумался, вспоминая всю мою недолгую и нелёгкую жизнь. Вспомнил про секретную полку, и неуверенно сказал:
— Не знаю, относится ли это к делу…
— Что именно?
— Ну… у меня уже давно есть секретный шкаф… Его никто не видит, а я как бы вижу. То есть не вижу… Ну не знаю, как это назвать…
— Что за шкаф?
— Я нашёл его, когда был ещё совсем маленьким. Папа сделал у нас в кладовке полки. На них лежали все его инструменты. Однажды я стоял в кладовке, рассматривал инструменты, а потом заметил, что если закрыть глаза, то полки не исчезают, а просто делаются совершенно пустыми. Мне стало любопытно, и я положил на одну из них то, что у меня в тот момент было в руке. Это было сверло. Какое-то очень нужное папе. Он его потом долго искал и ругался, потому что оно пропало. А на следующий день я снова пришёл в кладовку и вспомнил про вчерашнюю игру. Снова зажмурился и увидел на пустой полке это папино сверло. Я протянул руку, взял его и отнёс папе. Он был очень доволен, что оно отыскалось. С тех пор я часто пользуюсь этими полками. Я их называю шкафом. Как ты думаешь, это имеет отношение к делу?
У Марины округлились глаза:
— Конечно, имеет! Постой! Кто-нибудь ещё знает об этом?
— Только я и теперь ты… Я в детстве думал, что у каждого такой шкаф имеется… Даже Надюшку об этом спрашивал, но ей в тот момент не до того было, и она просто отмахнулась. Потом я Серёжку с Валеркой как-то раз спрашивал, но они посчитали это шуткой.
— Можешь показать, как это работает?
— Конечно, могу! — сказал я поднимаясь со своего места, — Пойдём!
— Куда?
— Как, куда? К нам домой, куда же ещё?
— А здесь не сможешь?
— Здесь? — я растерялся, — Я не пробовал… Если мне нужно что-то положить или забрать из шкафа, я захожу в кладовку, поворачиваюсь лицом к папиной полке, закрываю глаза… Ты думаешь, и здесь может получиться?
Марина усмехнулась:
— Не знаю, но попробовать-то можно?
— Ну давай попробуем… — неуверенно протянул я, — Дай мне что-нибудь небьющееся.
— Почему, небьющееся?
— А вдруг не получится? Упадёт, разобьётся… Нет, лучше что-то небьющееся.
Марина хмыкнула, поднялась с кушетки, подошла к своему письменному столу и сняла со стоящей рядом книжной полки какую-то толстую книгу. Вернувшись к тахте она протянула её мне. Я взял книгу обеими руками, закрыл глаза и постарался сосредоточиться. Представить себе шкаф, знакомый мне уже много лет, было делом одной секунды.
Я всегда пользовался только одной из пяти полок — четвёртой снизу. Удобно! Не нужно ни наклоняться, ни тянуться вверх. В этот раз я сидел, поэтому ближней ко мне оказалась третья снизу. Туда я и положил книгу. Убрав руки, я открыл глаза. Книга исчезла! Хм… Значит, совершенно необязательно заходить в кладовку, чтобы воспользоваться шкафом. Почему я раньше не догадался попробовать?
Я поднял глаза на Марину. Она с открытым ртом смотрела на мои руки.
— Исчезла!.. — Марина сглотнула несуществующую слюну и, не отрывая глаз от моих рук, уселась на тахту рядом со мной. Похоже, она была ошеломлена.
— Принести воды? — спросил я её, видя, что она слегка побледнела.
Марина кивнула:
— Да… И принеси-ка ты мне валерьянки… Нет, лучше сразу валокордин!
Я схватил пустую кружку, сбегал на кухню, покопался в аптечке, отыскал валокордин, набрал в кружку воды, сунул в карман штанов рюмочку из которой все в этом доме пили лекарства и вернулся в спальню. Марина попросила меня накапать ей двадцать пять капель, что я и сделал. По спальне разнёсся сильный запах мяты…
— Ты в курсе, что твои руки тоже на время сделались невидимыми? — спросила Марина, когда я поставил рюмочку и кружку с остатками воды на тумбочку и сел рядом с ней.
— Да, в курсе. Я много раз это видел. Когда руки уже оказались в шкафу, глаза можно открывать. В первый раз сильно испугался, но я тогда ещё маленьким был.