Читать интересную книгу Тень великого человека. Загадка Старка Манро (сборник) - Артур Дойл

– Жаль тебя разочаровывать, друг мой. Вижу, ты совсем не это ожидал услышать.

– Что ж, – выдавил из себя я, – это действительно весьма неожиданно. Я решил… Мне показалось, что…

– Дом, лакей и мебель? Ну, их содержание тоже этому способствовало… Все это высосало из меня весь сок, одна кожура осталась. Теперь я пойду по миру, друг мой, разве что… – Тут я заметил в его глазах вопрос. – Разве что какой-нибудь друг поручится за меня и подпишет кое-какие бумаги.

– Я этого делать не стану, Каллингворт, – сказал я. – Некрасиво отказывать в просьбе друзьям, но, поверь, если бы у меня были деньги…

– Не говори, когда тебя не спрашивают, Манро, – резко оборвал он меня, скорчив страшную гримасу. – Да и что мне проку от твоего имени?

– Я бы это тоже хотел знать, – настороженно произнес я.

– Посмотри туда, парень, – продолжил он. – Видишь слева на столе пачку писем?

– Да.

– Это требования от кредиторов. А вон те документы справа на столе видишь? Это повестки в суд. А видишь ли ты вот это? – Он взял небольшую записную книжку и показал три-четыре имени, написанных неровным почерком на первой странице. – Это моя практика, – заревел он диким голосом и захохотал так, что на лбу у него выступили вены. Жена его сердечно рассмеялась, с такой же готовностью, с которой расплакалась бы, если б у него на глазах показались слезы. – Вот так-то, Манро, – отдышавшись после приступа веселья, сказал он. – Ты, может быть, слышал… Вообще-то я и сам тебе рассказывал о том, что у моего отца была лучшая практика в Шотландии. Насколько я могу судить, он был совершенно недалеким человеком, и тем не менее… Это правда. – Я кивнул и закурил. – В общем, он умер семь лет назад, оставив пятьдесят неводов, закинутых в свое озерцо. Однако после окончания университета я решил приехать на его старое место и проверить, удастся ли снова поставить дело на ноги. Фамилия-то наша наверняка еще не забылась, думал я. Но оказалось, что так просто с этим делом не справиться. С ходу возобновить практику оказалось невозможно, потому что пациенты отца были богатыми людьми, привыкшими к роскошным домам и прислуге в ливреях. Мог ли я приглашать их в какой-нибудь дом с эркером за сорок фунтов в год и служанкой-грязнухой? И как я, по-твоему, поступил? Я снял старый отцовский дом, тогда пустовавший… Дом, содержание которого обходилось ему в пять тысяч в год… Я стал жить в нем, вложив все свои сбережения до последнего цента в мебель. Но все напрасно, дружище. Я больше не продержусь. За все это время – два несчастных случая и один припадок эпилепсии… Это принесло мне двадцать два фунта восемь шиллингов и шесть пенсов. Вот и все мои доходы!

– Что же ты собираешься делать?

– Вот об этом я и хотел с тобой посоветоваться. Для этого и послал тебе телеграмму. Я всегда ценил твое мнение, друг мой, и подумал, что сейчас как раз настало время послушать его.

Мне вдруг пришло в голову, что, если бы он попросил у меня совет девять месяцев назад, это имело бы намного больше смысла. Чем мог помочь я сейчас, когда все уже так запуталось? И все же я не мог не почувствовать что-то вроде гордости оттого, что такой независимый парень, как Каллингворт, обратился ко мне за советом.

– Ты действительно уверен, что продолжать работать здесь бесполезно? – спросил я.

Он вскочил и начал ходить взад-вперед по комнате своей торопливой скачущей походкой.

– Послушай, что я тебе скажу, Манро, – сказал он. – Вот тебе еще предстоит начинать. Езжай туда, где тебя никто не знает. Люди пойдут к незнакомцу, но, если они помнят, как ты бегал в шортах и воровал сливы, за что не раз получал щеткой, они не доверят тебе свои жизни. Все разговоры о дружбе и семейной преемственности – вещь, конечно, хорошая, но, когда у человека болит живот, он об этом не думает. Я бы золотыми буквами написал в каждой медицинской аудитории и над воротами университета, что, если ты хочешь обзавестись друзьями, ищи их среди тех, с кем никогда не был знаком. Вот так-то, Манро, и бесполезно мне советовать держаться за это место.

Я спросил, сколько он должен. Оказалось, около семисот фунтов. Только за наем дома он должен был две сотни. Мебель он уже заложил, так что теперь все его состояние составляло меньше десяти фунтов. Разумеется, я мог посоветовать лишь одно.

– Тебе нужно собрать вместе всех своих кредиторов, – сказал я. – Они увидят, что ты молод и полон энергии… И рано или поздно добьешься успеха. Если они загонят тебя в угол сейчас, они могут ничего не получить. Объясни им это. Но если ты начнешь все сначала в каком-нибудь другом месте и что-то заработаешь, ты сможешь полностью расплатиться с долгами. Другого выхода я не вижу.

– Я знал, что ты именно так скажешь, я и сам так думал. Правда, Хетти? Что ж, значит, так тому и быть. Я очень благодарен тебе за совет, и сегодня мы больше о делах говорить не будем. Я сделал свой выстрел и промахнулся. В следующий раз я обязательно попаду, и это произойдет очень скоро.

Похоже, неудача не особенно огорчала его, потому что уже через несколько минут он был весел, как прежде. Принесли виски и содовую, чтобы мы выпили за удачу его следующего начинания. И это едва не обернулось неприятной историей.

Осушив пару бокалов, Каллингворт дождался, когда его жена ушла, и начал жаловаться на то, что в ожидании клиентов ему приходится все время проводить дома, из-за чего у него почти пропала возможность заниматься спортом. Это привело нас к разговору о том, какими физическими упражнениями можно заниматься в помещении, и мы заговорили о боксе. Каллингворт достал из буфета две пары перчаток и предложил провести парочку раундов прямо там, в столовой.

Если бы я не был дураком, Берти, я бы на это не согласился. Но одна из моих многочисленных слабостей заключается в том, что, если мне бросают вызов (вне зависимости от того, кто это делает, мужчина или женщина), я не могу заставить себя не принять его. Хоть я и знал, что за человек Каллингворт, и в прошлом письме сам же описывал тебе его характер, все равно мы отодвинули стол, поставили лампу повыше и встали в стойку друг перед другом.

Как только я посмотрел ему в глаза, я заподозрил что-то неладное. В них горел какой-то очень нехороший, злой огонь. Наверное, в ту секунду он думал о моем отказе подписать его бумаги. Как бы то ни было, выглядел он угрожающе: немного наклонил голову вперед, прищурился, выпятил челюсть, а руки опустил (его манера боксировать, как и все остальное, была чужда условностей).

Я сделал первый выпад, и он тут же пошел молотить меня обеими руками, рыча, как дикий кабан, при каждом ударе. Как видно, о боксе он не имеет ни малейшего представления. Я полминуты защищался, но потом он просто оттеснил меня к стене и сбил с ног, так что я обрушился на дверь и чуть не пробил головой одну из панелей. Но и после этого он не остановился, хотя видел, что мне некуда было отвести локти. Потом он нанес такой удар, от которого я бы вылетел в коридор, если бы не уклонился и не выскочил бы снова на середину комнаты.

– Слушай, Каллингворт, – выкрикнул я. – Что-то это не очень похоже на бокс.

– Да, рука у меня тяжелая.

– Если ты и дальше будешь так бить, я буду вынужден отбиваться, – сказал я. – Мы же хотели только размяться.

Не успел я произнести эти слова, как он снова бросился на меня. Я опять ушел от него, но комната была слишком маленькой, а он двигался быстро, как кошка, поэтому отделаться от него не представлялось возможным. Он еще раз насел на меня, потом толчком, скорее из арсенала игроков в регби, чем боксеров, вывел меня из равновесия и тут же нанес удар сразу двумя руками, левой рукой прямо в нос, а правой в ухо. Я отпрянул назад, споткнулся о скамеечку для ног и тут же получил еще один удар в то же ухо, отчего в голове у меня засвистело, как будто внутри закипел чайник. Он с довольным видом выпятил грудь и ударил по ней кулаками, возвращаясь на середину комнаты.

– Скажешь, когда тебе будет достаточно, Манро, – произнес он.

Это выглядело довольно нагло с его стороны, учитывая, что я выше его на два дюйма, вешу не меньше, да еще и боксирую лучше. Пока что его энергия и размеры комнаты были против меня, но я не собирался сдаваться и решил в следующем раунде показать, на что способен.

Он снова пошел вперед, размахивая руками, как мельница, но на этот раз он не застал меня врасплох. Левой я нанес прямой удар, потом, пригнувшись, ушел в сторону под его локтем и встречным заехал ему в челюсть, отчего он растянулся на коврике перед камином. Он стремительно вскочил, и лицо его исказилось от злости.

– Ах ты свинья! – закричал Каллингворт как безумный. – Ну-ка снимай перчатки и иди сюда!

Он принялся стягивать свои перчатки.

– Не будь таким ослом! – крикнул я в ответ. – Из-за чего нам драться?

Но его охватил такой приступ ярости, что он меня даже не слушал. Сняв перчатки, он швырнул их под стол.

– Черт побери, Манро, – взревел он, – снимешь ты их или нет, я тебя все равно отделаю!