Ехали они недолго по широкой улице, по которой Алида проезжала уже не раз, и остановились у большого здания с огромными колоннами и широкой лестницей. В карауле у входа стояли солдаты, и Алида решила, что ее привезли в какой-то дворец.
Подоспевшие слуги помогли ей выйти из саней, и они с графом поднялись по лестнице, вошли в огромную дверь и оказались в мраморном холле.
Лакеи сняли с них шубы. Пока Алида раздевалась, граф уже прошел вперед, и, догнав его, она молча последовала рядом с ним по голому широкому коридору. Звук их шагов отдавался эхом под сводами высокого потолка, и Алида в своем сереньком платье чувствовала себя маленькой и беззащитной.
Она всегда тонко чувствовала запахи. Здесь, в помещении, было очень жарко и воздух был пропитан кислым и влажным духом.
Вдруг она поняла — это был запах страха!
Они шли уже долго, и Алида снова обратилась к графу Ивану:
— Я настаиваю, чтобы вы сказали, куда меня ведете. Вероятно, мне не следовало ехать с вами без разрешения великой княгини.
— Вам незачем спрашивать ее разрешения! — отрезал граф.
— Я ее гостья, — возразила Алида.
Граф промолчал, и девушка спросила:
— Что это за дом?
— Это канцелярия его величества.
Алида застыла на месте. Граф прошел несколько шагов, но, увидев, что девушка остановилась, вернулся.
— Идемте же! — почти грубо приказал он и, как-то странно посмотрев на нее, добавил: — Ничего существенного! Просто кое-кто хочет видеть вас.
— Кто-то из Третьего отделения?
— Что вы о нем знаете?
— Зачем вы… привезли меня… сюда? — дрожащим голосом спросила Алида.
— Вам все объяснят. Генерал Дубельт ждет!
Алида затаила дыхание. Невероятно, но ее сюда привезли для допроса!
Ей не верилось, что с британской подданной может такое случиться, но этот приезд тайком мог означать только одно. Медленно следуя за графом, девушка уговаривала себя, что ей нечего бояться. В душе она понимала, что речь пойдет о господине Таченском. Тайная полиция могла видеть ее на пристани, но, что бы ни случилось, она не должна выдавать князя. Граф Иван ненавидел его, об этом ей сказала Мэри. Алида не сомневалась, что граф с удовольствием доставит неприятности человеку, выступающему за освобождение крепостных.
Переведя дух, Алида решила сохранять спокойствие. Но, помимо ее воли, на память ей приходили рассказы отца о допросах людей, о жестоком обращении с подданными других стран, о пытках секретных агентов с целью узнать имена сообщников.
«Надо быть очень вежливой, — увещевала себя Алида. — Я должна отвечать на вопросы и говорить правду… там, где это возможно».
Откуда-то из прошлого до нее донесся голос отца:
— Искусство маскировки, как и искусство дипломатии, заключается в том, чтобы говорить правду, когда можно, а если приходится лгать, то лгать умеючи!
Говоря так, он засмеялся, и Алида поняла его шутку. Однако сейчас она восприняла эти слова как напутствие.
«Кто бы тут ни был замешан, это не должно коснуться князя!» — решила она.
Граф Иван стал ей еще более неприятен. Она поняла, что возненавидела его еще во время путешествия на «Девушке из Гулля», когда он так непристойно повел себя с Мэри. Такому опытному и по-своему привлекательному мужчине было легче легкого соблазнить такую девушку, как Мэри, отчаянно стремившуюся освободиться от родительской опеки и насладиться любовью и всеобщим восхищением.
Как могла она устоять перед графом, который отлично знал все правила любовной игры и самым компрометирующим образом завладел ее вниманием с самого начала?
«Вероятно, — подумала Алида, — граф Иван таким образом мстит князю. Это изощренная месть: заманить в свои объятия будущую жену князя Воронцова, пока тот не увидел ее!»
Алиду возмущала не только бесцеремонность графа. Она знала, что этот жестокий и безжалостный человек не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. Он всячески пытался не допустить, чтобы царь дал свободу крестьянам, а великая княгиня довольно ясно давала понять, что князь — его главный противник и сподвижник императора Александра.
Пройдя один длинный коридор, они повернули в другой, и Алиде казалось, что граф слышит учащенное биение ее сердца.
У огромных двойных дверей стояли двое часовых, насторожившихся при их появлении. Двери открылись, и они вошли в большую приемную, где на длинных скамьях сидело множество людей. Граф не остановился, и Алида мельком посмотрела на посетителей, ожидающих вызова. Как ни странно, никто не проявил к ней никакого любопытства. Большинство даже не взглянуло в ее сторону. Мужчины и женщины сидели на скамьях, глядя в пространство невидящими глазами или в отчаянии глядя в пол.
«У этих людей нет надежды, — подумала Алида, — они знают, что их ждет!»
Ее снова охватила дрожь. Но ведь она британка и не может исчезнуть, как исчез господин Таченский. Если даже произойдет несчастье, то великая княгиня и князь, несомненно, станут наводить справки.
При мысли о князе Алида почувствовала прилив мужества.
«Он бы не пал духом в этих обстоятельствах, — подумала она, — и я не должна!»
Они прошли приемную, и перед ними открылись двери, также охраняемые часовыми. Войдя, они оказались в огромном кабинете с высокими окнами и стенами, увешанными картами. В дальнем конце кабинета за огромным письменным черным столом сидел человек в голубом мундире тайной полиции.
До стола было довольно далеко, и Алида поняла, что это один из способов напугать любого, кого приводили сюда на допрос. В этом кабинете человек должен чувствовать свою никчемность, однако сам генерал Дубельт, вставший, чтобы поздороваться с графом, не произвел на Алиду особого впечатления.
Бесстрастно глядя на него, Алида отметила полное отсутствие аристократизма в его лице. Ни один англичанин не назвал бы его джентльменом. Его морщинистое лицо с высокими скулами несло печать скрытности, жестокости и хитрости, а в его проницательном взгляде явно читалась насмешка.
— Мисс Шенли, — обратился генерал к Алиде, — я благодарен вам, что вы изволили приехать сюда.
— У меня не было выбора, генерал, — ответила Алида, пытаясь не показать своего страха.
— Не присядете ли?
Перетасовав несколько бумаг, генерал сел лицом к свету. Алида тоже села, изо всех сил стараясь казаться спокойной. Она понимала, что излишнее напряжение только повредит ей, и пыталась расслабиться, вспоминая, как танцевала ночью с князем.
Генерал снова переложил какие-то бумаги и, не глядя на девушку, сказал:
— Мисс Шенли, я пригласил вас, потому что только вы можете помочь нам в одном очень серьезном деле!