Он тяжело опустился на стул, а я заметалась по кухне. Все валилось из рук — рассыпала кофе, едва не разбила чашку. Стоило замереть с туркой над конфоркой, что-то едва колыхнулось позади, и я вздрогнула, оказавшись в крепких руках. Ручку турки он тоже успел перехватить, прежде чем я пролила бы все на печку.
Киан вжал меня осторожно в себя спиной и уткнулся носом в волосы. Чувствовалось это необычно, по-звериному — он потерся щекой о мой висок и замер, медленно выдохнув над ухом.
— Ты — Адам Нолдридж…
— Иногда, — устало прозвучал его голос.
— Это… было очень неожиданно.
Мы некоторое время молча смотрели, как варится кофе на огне.
— Как ты… Как решил все с волками и угрозой?
— Стал их вожаком.
Его ответ был малопонятен, но я не решалась нарушить воцарившуюся тишину и пошевелиться в его руках. Этот его шаг навстречу был простой, но такой необходимый сейчас, что даже спрашивать ни о чем не хотелось. Хотелось просто ненадолго замереть в этом моменте и порадоваться, что мы оба живы. И, наконец, свободны.
— И они больше не угрожают тебя убить?
— Нет.
Киан ловко подхватил турку в тот самый момент, и я вздохнула глубже, отстраняясь. Смотрела, как он наливает кофе в чашку, и ловила себя на том, что он меня завораживал, не делая ничего особенного. Но при этом столько силы, спокойствия и уверенности в каждом его движении, что невозможно оторвать взгляд.
— Ты потрясающий! — вырвалось у меня.
Он сузил глаза в своей манере, но без угрозы.
— Ты не просто восстановился, но и смог заниматься тем, что любишь, — смущенно захлопала глазами я. — У тебя потрясающие фотографии! Они… лечили меня после всего…
— После того, как я покалечил.
— Ты не покалечил! — возмутилась я.
— Ты очень юная для того, что с тобой произошло. — И снова смотрел, легко читая все, что у меня на уме. — Это ты потрясающая.
— Можем сойтись на том, что оба потрясающие, — улыбнулась я смущенно. Мне все казалось, что я для него — слишком: глупая, нерациональная, проблемная, шумная. Киан не отвечал на мои эмоции. Смотрел серьезно и немного хищно. Мне даже стало не по себе. — Что?
— Ты не совсем выздоровела, — опустил он взгляд в чашку. — Боюсь, что не выдержишь три дня в пустоши.
— Я чувствую себя отлично, не переживай. Главное — добраться до малыша.
Он молча кивнул, но я видела — что-то не так.
— Киан?
— Хочу утопить их к чертям всех... — прорычал неожиданно, сжимая чашку.
Я растерянно моргнула:
— Как…
— Загнать на лед в тонком месте… Не хочу тратить время на них. Они этого не стоят!
Я не знала, что сказать, хотя понимала, что он ждет от меня чего-то.
— Киан, — начала осторожно. — Ты же еще вчера говорил, что угроза от них реальна. Если они поймут, что ты ведешь их на гибель, может плохо кончиться. Это рискованно. Лучше потерять день, чем не вернуться вовсе…
Он посмотрел на меня напряженно, но в следующий вдох опустил плечи и прикрыл глаза, кивая.
— Я просто поняла, что мне не помогли бы твои вещи. Ребенок тебя не знал, ни разу не был на твоих руках. Мне рассказали, что свитер ушедшего отца помог спасти его маленького ребенка. Но у них уже была связь, а у тебя с сыном нет. Мне нужен ты, а не твой свитер. И… — Я, как обычно, выдохлась на самой эмоциональной части. — Хотелось бы, чтобы твой свитер никогда не понадобился.
— Я и не ношу свитер, — усмехнулся он. — Хорошо. Тогда собирайся.
***
Сказать было легче, чем осознать, что придется покинуть безопасную базу. Я понимала Киана. Мне тоже больше всего хотелось рвануть в Климптон, но приходилось выдрать день из жизни, превратившейся в сплошное ожидание. Отец не разделил моих надежд.
— Скажи ему надавить на газ, и неситесь к границе! Я договорился. Вам навстречу уже едут охотники.
— Пап, Киану придется возвращаться сюда. — Я не знала, что дальше. Возможно, и мне с малышом предстоит вернуться. Но мы это еще не обсуждали. — Постоянно опасаться пули в спину невозможно.
— Если они обманут, Лали? Если не выпустят?..
— Пап, у них нет выбора. Киан знает, что делает. — Передать свою жизнь в его руки было несложно. — Покажи лучше еще раз малыша, — попросила я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Отец вздохнул, но послушно перевел камеру на бокс.
— Мне кажется, он знает, что вы едете. — Голос отца будто наполнился медом, но все равно подрагивал от волнения. — Стал активно брыкаться. Джастис говорит, что и показатели улучшаются…
Я прикрыла рот ладонью, пытаясь спрятать дрожащие губы.
— Мы скоро приедем, — прошептала. — Подожди немного…
Когда Киан пришел за мной в комнату, я едва успела просушить слезы. Одного взгляда ему было достаточно, чтобы все понять:
— Как ребенок?
— Хорошо, — кивнула я. — У нас есть время.
— Таблетки выпила?
— Да. И чай.
— Пошли.
В первые минуты солнечный свет меня ослепил, и я поспешила надеть очки. Мороз показался крепче, чем по дороге сюда, но не он вызывал главное опасение. Хотелось, чтобы этот день быстрее закончился.
Стоянка белоглазых оказалась совсем недалеко, Киан даже не стал меня пристегивать. Снегоход не спеша дополз до пригорка, с которого открывался взгляд на россыпь палаток, и съехал к лагерю. Палатки стояли, занесенные снегом почти до половины. Никакой бурной деятельности видно не было, только у костра возились две женщины и мужчина. Киан слез с сиденья и окинул взглядом понурившихся оборотней.
— Нелхе позови, — приказал сурово.
Мужик закивал и бросился в просвет между палатками.
Я вжалась в сиденье, рассматривая женщин.
Люди. Испуганные, замотанные в дранье, они смотрели на Киана опасливо, но без трепета. Видимо, испугать их уже невозможно. Я так увлеклась мыслями о судьбе этих несчастных, что не заметила, как у костра возникла старуха. Невысокая, обвешанная бусами и перьями. Она не обратила на меня внимания, склонив голову перед Кианом.
— Я провожу вас в лес и дам всем знать, что вы под защитой. Приказывай собираться. У вас час.
Она только коротко кивнула и вдруг как рявкнула! А потом принялась раздавать указания ошалевшим соплеменникам.
Не прошло и получаса, как палатки свернули, предоставив мне возможность бесконечно ужасаться. Дети стремительно оборачивались волками, чтобы не замерзнуть. Те, кто не мог себя так спасти, укутывались платками и шкурами. Мужчины грузили сани, в которые впрягались уже в звериной ипостаси.
— Чай, — протянул мне Киан кружку. — Пей…
— …быстрее. Я знаю.
Напиток стремительно остывал, поэтому выпить пришлось чуть ли не залпом.
— Не мерзнешь?
— Нет, — мотнула головой, но все же слезла и принялась пританцовывать — первыми всегда замерзают пальцы на ногах из-за недостаточного кровообращения.
— А мне кажется, ты впишешься. — Киан впервые расслабленно усмехнулся за все время, что мы стояли в лагере.
— Думаешь? — смущенно улыбнулась я.
— Мне бы очень этого хотелось.
Он позволил себе несколько секунд посмотреть в мои глаза и вернулся взглядом к племени.
— Нервничаешь?
— Нет. Они полностью мне подчинились. Нелхе признала меня вождем. Любое несогласие — смерть.
— А эти человеческие женщины? — осторожно поинтересовалась я.
Смотреть на них было невыносимо. Приходилось напоминать себе, что у меня есть переживания поважнее, но когда это все на расстоянии вытянутой руки, сложно оставаться равнодушным.
— Я не могу их отпустить. Иначе перестану быть тем, кому волки подчиняются, — спокойно ответил Киан. — Ты же сказала, что топить их всех опасно…
— Ты так спокойно об этом рассуждаешь, — опасливо глянула на него, понимая, что ни черта не смыслю в жизни здесь. И не так легко будет вписаться.
— Невозможно стоять ногами на разных льдинах, кода лед тронулся, Лали. Либо я их вожак, либо враг. — И он снова коротко глянул на меня. — Либо мы с тобой себя спасаем, чтобы спасти нашего сына, либо пленных девушек.
Я прикусила язык, смущенно хмурясь. Он прав. Пришлось отвернуться, хотя понимала, что это зрелище — униженные и раздавленные женщины, дрожащие у саней — запомню на всю жизнь.