И вдруг Вэйлоку пришла мысль, с первого взгляда абсурдная, но...
Возбуждение охватило его. Сразу появился четкий подробный план действий.
Звуки труб прервали течение его мыслей.
4
Часть стены отошла в сторону и открыла сцену с черным занавесом. На сцене появился молодой человек:
— Друзья искусства! Перед нами согласилась выступить самая замечательная актриса. Я конечно имею в виду несравненную Анастазию де Фанкур. Она поведет нас за кулисы кажущегося и скинет вуаль с действительности. Выступление будет коротким и она просила меня извиниться за некоторую схематичность представления. Но я не хочу этого делать. Помогать Анастазии будет музыкант-любитель. Это не кто иной как я.
Он поклонился и исчез. В холле стало темно.
Черный занавес задрожал. Вспыхнул свет прожектора, но на сцене никто не появился.
Потом из мрака вышла хрупкая белая фигурка в костюме Пьеро. Казалось, она вся трепещет на фоне яркого света. Она осторожно подошла к занавесу и как бы в нерешительности отогнула его. Что-то большое, черное прыгнуло на девушку. Она отскочила, пошла по сцене. Яркий луч света преследовал ее. Девушка-Пьеро повернулась к зрителям. Лицо ее было белым, как снег. На нем четко выделялись черные губы. Волосы едва прикрывала белая шапочка с черным пятном. Свободный белый балахон с черными помпонами вместо пуговиц. Черные большие глаза, брови, выгнутые так, что придавали лицу изумленное выражение. Кто она: клоун? Привидение?
Девушка подошла к самому краю сцены и смотрела на занавес, который дрожа, двигался вправо.
Спектакль-пантомима состоял из трех сцен, в каждой утверждалась победа сердца над разумом, фантазии над сухой реальностью.
Действие первого эпизода происходит в лаборатории парфюмерной фабрики, где девушка работает лаборантом. Она смешивает разные масла, эссенции, но в результате получает только зловонный пар, который заставляет морщится зрителей в зале. Девушка в отчаянии мечется, берет толстую книгу, находит рыбью голову, бросает ее в чашу, добавляя туда розовых лепестков, вспыхивает зеленое пламя. Девушка расстроена. Она роняет в чашу свой платок и оттуда поднимается сноп разноцветных искр. Все это сопровождается чарующей музыкой.
Теперь девушка выступает в роли садовницы. Она выкапывает ямки, сажает розу, подсолнух, лилию... Цветы один за другим сохнут и гибнут. Девушка удручена. Она рвет цветы, бросает их на землю. В порыве отчаяния она втыкает в землю лопату. Тут же из ее черенка вырастают цветущие ветки.
Абсолютно темная сцена. Виден только циферблат часов, зеленые стрелки, красная отметка на 12-ти. Девушка выходит на сцену, смотрит на небо, начинает строить дом. В ход идут сломанные доски, куски металла, осколки стекла. Получается неплохо. Девушка снова смотрит на небо, старается работать быстрее. Стрелка приближается к красной отметке. Дом готов. Девушка счастлива. Она любуется своим творением. Стрелка часов тем временем коснулась красной отметки: яркая вспышка, гром... Огромная волна швыряет в разные стороны доски, камни, накрывает и уносит с собой девушку...
Зажигается свет, опускается занавес.
5
Анастазия де Фанкур вернулась в свою комнату, закрыла за собой дверь. Она чувствовала себя так, словно выпила ледяной воды и попала на солнечный пляж.
Спектакль вроде бы получился, хотя и были шереховатости.Возможно, придется добавить еще один эпизод...
Она застыла. В комнате был кто-то чужой. Она заглянула в маленькую прихожую. Действительно, там стоял огромный бородач.
Анастазия прошла вперед, сняла шапочку, распустила волосы.
— Мистер Рейнгольд Бибурсон. Большая честь для меня.
Бибурсон медленно покачал головой:
— Нет. Это честь для меня. Я не буду извиняться за вторжение. Космолетчики выше условностей.
Анастазия рассмеялась:
— Я бы согласилась с вами, если бы знала, какие условности вы имеете в виду.
Бибурсон отвел глаза в сторону. Анастазия подошла к столу, взяла полотенце и начала стирать грим с лица.
— Я не из тех, кто умеет хорошо говорить, — сказал Бибурсон. — В моих мыслях рождаются картины, которые мне трудно перевести в слова. Мне приходилось бодрствовать на вахте недели, месяцы, пока остальные спали.
Анастазия скользнула в кресло:
— Вы, дожно быть, очень одиноки.
— У меня есть работа. Есть скульптуры. Есть музыка. Сегодня я увидел вас и поразился. До сих пор я только в музыке находил то, что всколыхнули во мне вы.
— Этого следовало ожидать. Мое искусство подобно музыке, и я, как музыканты, пользуюсь символами, далекими от реальности.
Бибурсон кивнул:
— Я понимаю.
Анастазия подошла к нему, заглянула в лицо:
— Вы странный человек. Вы чудесный человек. Почему вы здесь?
— Я пришел просить, чтобы вы были со мной. В космосе. «Стар Энтерпрайз» готовится к полету. Скоро мы полетим на Акарнар. Я зову вас с собой, в черное, украшенное звездами небо.
Анастазия улыбнулась:
— Я такая же трусиха как и все остальные.
— В это трудно поверить.
— Но это правда. — Она подошла к нему, положила руку на плечо. — Я не могу покинуть своих суррогатов. Тогда распадется связь между нами. Как видишь, моя свобода весьма ограниченна.
Сзади послышались шаги, раздался хриплый голос:
— Должен заметить, что сценка весьма любопытная.
В дверях стоял Абель Мандевиль. Он прошел вперед.
— Крутишь шашни с этой бородатой вороной? Обнимаешься с ним?
Анастазия разозлилась:
— Не слишком ли много ты позволяешь себе?
— Ха! Моя грубость не так отвратительна, как твое легкомыслие.
Бибурсон встал:
— Боюсь, что я испортил вам весь вечер.
Мандевиль хмыкнул:
— Не обвиняй себя. На твоем месте мог быть любой другой.
Раздался еще один голос. В комнату заглядывал Винсент:
— Могу я поговорить с тобой, Анастазия?
— Еще один! — воскликнул Абель.
Роденейв напрягся:
— Это оскорбление, сэр.
— Не имеет значения. Что тебе здесь нужно?
— Я не понимаю, почему это вас должно интересовать. — Абель двинулся к нему. Роденейв, ростом чуть не вдвое ниже, не тронулся с места. Анастазия очутилась между ними:
— Эй, петухи! Остановитесь! Абель, уйдешь ли гы наконец?
Абель взбесился:
— Мне уйти? Мне?
— Да.
— Я уйду последним. Я хочу говорить с тобой. — Он махнул в сторону Роденейва и Бибурсона:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});