Читать интересную книгу Утраченный свет (Солнце полуночи) - Андрей Дашков

От вибрации тихо задребезжали пустые рюмки… Слепящий луч фары скользнул по лицу… Дохнуло сырым ветром, омерзительным, как миазмы помойки…

Мурло Ники вдруг осознал, что кое-кого интересует вовсе не его нынешняя жизнь, а конкретные эпизоды прошлого. Он дико завопил. Те старые неприятности с партнерами по бизнесу, охранкой и кислотой показались ему детскими шуточками. Сейчас он бы дорого отдал за то, чтобы быстро научиться умирать по собственному желанию. Но он не владел искусством остановки сердца, поэтому «присутствовал» при проведении процедуры слияния до самого конца…

* * *

И даже потом, когда его тело уже было мертвым, прервалась утомительная работа органов чувств и он оказался в нирване чистого существования, Ники не оценил этого. Новый, безжизненный космос был наполнен кремнием. На многие миллионы ангстрем тянулись искусственные ландшафты из пористого вещества, организованного по образу и подобию нейронной сети. Это был чудовищный протез, заменивший тело, мозг, а заодно и окружающую среду. «Ники» испытал беспредельный и нескончаемый кошмар агорафобии. Сознание коллапсировало и превратилось в черную дыру. Заставить его совершить обратную эволюцию могла только специальная последовательность электромагнитных импульсов…

Когда все закончилось, Картафил наклонился и поцеловал руку дьякона. Сегодня тот избавил его от смертельной боли.

* * *

Снаружи их уже ждали – трое из шестерых, успевших выбраться из «Дилижанса». Неплохое соотношение. Им не откажешь в чутье, подумал Картафил. Шакалы, его вечные спутники. Кто-то же должен был пожирать останки…

Глядя на них, он еще раз убедился в том, что дьякон безошибочно выбирает тех, кому нечего терять. Глюк не нуждался в их помощи; они не обладали ни одним из его талантов. Это были недоношенные ученики, которые разнесут по миру легенды о Черном Дьяконе. И каждый из них был Иудой…

Живодер прислонился к своему фургону, в котором бесновались и выли собаки. За частой стальной решеткой мелькали оскаленные пасти и сверкали налитые кровью глаза. На фургоне были надписи, сделанные цветными самоклеющимися пленками: «Закрытое акционерное общество «Мыловаренный завод». Ловля и отстрел бродячих животных».

Глюк прочел это. Слово «ловля» означало новые возможности, которыми не следовало пренебрегать. Четвероногие отыскивали двуногих по запаху. Дело осталось за малым – нужно было придать им правильный импульс.

В сознании глюка промелькнули сценки из «Восстания домашних животных»: город, ввергнутый в хаос; растерзанные трупы на улицах; стаи собак, осаждающих дома; вертолеты, с которых разбрасывают отраву и поливают тротуары пулеметным огнем… Темный Ангел одобрил его импровизацию.

Двое других уцелевших во время бойни в «Дилижансе» стояли возле проржавевшего «ВАЗа», демонстративно положив руки на капот. Ребята схватывали быстро.

Дьякон поманил к себе водителя фургона. Когда существо приблизилось, глюк частично использовал матрицу Гурбана…

Человек отшатнулся. На мгновение ему показалось, что на лице дьякона появился огромный, черный, влажно блестевший и окруженный рыжей шерстью собачий нос.

Глюк с шумом втянул в себя воздух и уловил исходивший от двуногого густой мясной дух. Он получил представление о чувстве неутолимого голода…

Водитель фургона и сам смахивал на зверя. Его уплощенный в области темени череп был вытянут, а челюсти сильно выдавались вперед. Он с шумом выдыхал через волосатые ноздри; крылья носа возбужденно трепетали. Человек держал в руке плеть. За пояс был заткнут нож для снятия шкур.

– Я призову тебя, когда ты понадобишься, – сказал дьякон. – Будешь ловить людей, а не собак… И наведи-ка здесь порядок.

* * *

За поворотом была припаркована черная «победа» – явный анахронизм, неведомо как попавший сюда из музея самого мрачного периода истории. Дьякон сел впереди; Картафил, державший в руках изотермический контейнер с жидкокристаллическим дисплеем на верхней крышке, устроился на заднем сиденье.

Внутри контейнера находилось левое полушарие Ники. Но это было нечто большее, чем бак для отходов. Идея хозяина срастить человеческий мозг с процессором показалась Картафилу сногсшибательной (хотя он и скромно полагал, что дьякон выбрал не лучшие комплектующие). Он рассчитывал позабавиться с «Ники» на досуге. Однако прежде нужно было закончить грязную работу.

– Поехали, Лизавета, – сказал дьякон, не прикасаясь к рулю и педалям.

«Победа» мягко тронулась с места. Ее двигатель (если у нее вообще был двигатель, в чем Картафил сомневался) работал совершенно бесшумно. В сумерках машина была похожа на черный призрак, оснащенный хромированными безделушками и резиновыми протезами. Необъяснимым образом она казалась МЯГКОЙ, будто сгусток воздуха со дна колодца или обтянутый кожей диван на колесах – в самый раз для видеосалона, специализирующегося на ужастиках.

Машина скользила по темным улицам, как акула в лабиринте затонувшего города. Даже самые пустынные места были наполнены человеческим шепотом, эхом присутствия, аурами, давно слившимися в единое поле. Людям был знаком только мелкий, естественный страх. Архетипы сверхъестественного находились под поверхностью океана сознания – скалы, которые гасили накатывавшиеся отовсюду волны ужаса и охраняли рассудок. Эта защита представлялась охотнику смехотворной. И все же существовала Блокада… Заплесневелый городишко нуждался в основательной встряске. Клон, контролировавший территорию, должен был понять, что начался настоящий террор.

«Победа» удалялась от того места, где водитель фургона и два его добровольных помощника поливали бензином пол и стены в «Дилижансе».

Глава тринадцатая

Дай мне абсолютный контроль над каждой живой душой…

Леонард Коэн

Неприятное это чувство – когда почва уходит из-под ног. Особенно в фигуральном смысле. Человек, широко известный в узких кругах как Школьник, испытывал нечто подобное в течение последних двадцати четырех часов. Раньше с ним такого не случалось. Причина была очевидна, но Школьник сомневался в том, что сможет быстро ее устранить. Все зашло слишком далеко.

Он размеренно покачивался, утонув в кресле-качалке, и слушал вариант легенды о Черном Дьяконе, который излагал Муса – его медиум и по совместительству агент «Сплавщиков» на государственной таможне.

Вплоть до вчерашнего вечера Школьник не жалел о своем дорогостоящем «приобретении». Муса прикрывал поставки оружия, наркотиков и дешевой водки в обмен на белых наложниц для гаремов. Школьник считал это исключительно грязным делом, но не испытывал ни малейших угрызений совести. Для него просто не существовало альтернативы, а совесть – это было что-то слишком человеческое. Люди из «Револьвера и Розы» могли гордиться своим воспитанником. Он раскачивал утлую лодку Коалиции, оставаясь практически незаметным. И, как он надеялся, незаменимым…

Школьник уже был знаком с тремя вариантами легенды – из трех разных источников. Они отличались незначительными частностями и совпадали в главном. Ни один из вариантов не давал ответа на вопрос о происхождении Черного Дьякона, но как раз об этом Школьник мог догадываться.

Не было смысла обманывать себя. Он признал превосходство Дьякона. Тот обладал способностями, которые Школьнику и не снились. По иронии судьбы у них оказалась одинаковая промежуточная цель – хаос и разрушение системы. За короткий срок Дьякон преуспел в этом гораздо больше Школьника. И все же это еще не было полной победой. Кроме того, возникал вопрос: а что потом?

Школьник с отвращением смотрел на мужчину, корчившегося от воспоминаний. Болезненная штука – абсолютная память. Врагу не пожелаешь. Но Муса не был врагом – во всяком случае, сознательным. Понадобился совсем неглубокий транс, чтобы вся грязь всплыла на поверхность и полилась изо рта. Помойка, а не мозг. И это – окончательный диагноз…

Они остались вдвоем в рабочем кабинете шефа «Сплавщиков», оборудованном по последнему слову техники. Находясь внутри, трудно было предположить, что убежище Школьника представляет собой баржу, которая стоит на якорях посреди реки. Трюм был отделан со всей доступной роскошью, и старая посудина превратилась в комфортабельный плавучий дом.

Люди Школьника подняли катер Мусы на палубу при помощи лебедок и теперь резали его автогенами на части. Этот человек уже стал БЫВШИМ и должен был исчезнуть без следа. Он ни на что не годился, хотя и сохранил все свои органы в неприкосновенности – за исключением головного мозга. Школьник произвел тщательное зондирование. Он сделал бы это с каждым, кто вырвался из лап охранки одним живым куском.

Таможенник не выдержал испытания. Школьник чуть ли не впервые столкнулся с таким совершенным пенетратором[3]. Слишком глубокая и тщательная маскировка. Муса не успел осуществить ни одной передачи, но от медиумов-ретрансляторов все равно избавляются – и как можно скорее. Таковы правила игры, одинаковые по обе стороны Блокады…