Читать интересную книгу Наука умирать - Владимир Рынкевич

Подходили к гребню, за которым открывалась станция, когда вдруг там началась стрельба. Генерал приказал развёртываться в цепи, быстро начало светать, гребень очистился от тумана, и через него бегом бежали отступающие корниловцы. Марков приказал остановить бегущих, один из офицеров доложил, что их преследует отряд красных численностью более тысячи.

Марков скомандовал: «Оружие к бою! За Россию! Вперёд!» Он стоял, пропуская мимо себя офицеров, ринувшихся в атаку с винтовками наперевес. Навстречу им от станции повалила толпа солдат. Рукопашная схватка длилась считаные минуты: лязг оружия, злобные выкрики, стоны и крики проколотых штыками, и те, кто не выдержал, уже бегут. Бежали красные.

Марковцы преследовали их с победным «Ура!», но со станции ударили пулемёты. Ещё не взошло солнце, и на тёмных стенах станции отчётливо мигали смертоносные вспышки.

   — Ложись! — скомандовал Марков: он чувствовал, что слишком много уже легло его офицеров в этом бою.

Сам он с помощниками шёл вдоль цепи, вглядываясь в позиции красных, представляя возможное дальнейшее развитие боя. Коля шёл рядом.

   — Где, ты говоришь, можно в тыл пройти? — спросил его генерал.

   — Там. Левее, за теми сараями. Только смотрите, Серией Леонидович! Матросы!

Он одновременно увидел чёрные фигуры, решительно шагавшие с винтовками наперевес, и подъехавших сзади казаков, присланных Корниловым.

   — Рад видеть вас, есаул Власов, — приветствовал его генерал. — Как нельзя вовремя подошли: на наш левый фланг матросы наступают. Как бы до штыков не дошло! Атакуйте их скорее!

   — Слушаюсь, ваше превосходительство!

Казаки небольшой, но лихой лавой бросились вперёд; шашки сверкали в лучах восходящего солнца. Казаков встретил треск выстрелов, но матросские винтовки быстро замолчали, и вскоре слышались только удары шашек, стоны и крики матросов.

   — Вперёд! За Россию! Бегом! — скомандовал Марков, и цепи, поднявшись, бросились к станции.

Вовремя ударили пушки Миончинского: замолчали пулемёты, и двинулся в сторону Тихорецкой красный бронепоезд.

   — Теперь давай, Коля, показывай дорогу в тыл! Кутепов, ведите роту в обход. Юнкер покажет дорогу...

Рота Кутепова ударила по отступающим красным, и вскоре внизу под железнодорожной насыпью стояла небольшая толпа пленных. Марков встретил Колю, возвращавшегося из своего победного похода...

   — Так было здорово, Сергей Леонидович... Мы неожиданно как дали им. И я стрелял. И сразу, наверное, человек пятнадцать упали, а потом...

Они шли к станции, проходили место, где казаки рубили матросов. Замазанные кровью лица, расколотые головы, разорванные окровавленные бушлаты и брюки. Казаки вытаскивали тело погибшего есаула Власова.

   — Евонного коня убило, — объяснял казак, — но он вскочил и вон тому на шею. Гляньте — без головы лежит. А другой в него из нагана.

   — А что это за тряпка белая? — спросил Марков.

Казаки оттащили обезглавленный труп матроса.

Под ним лежала женщина в длинном белом переднике — окровавленная косынка с красным крестом сбилась на землю, от плеча далеко вниз шёл кровавый след казачьей шашки.

   — И бабу вот не по делу прикончили, — сказал казак.

   — Чего же не по делу? — возразил другой. — Она ж С ним. Она ж ихняя.

Возле пленных суетился священник, уговаривая офицеров не расстреливать. Увидев Маркова, кинулся к нему:

   — Ваше превосходительство, Господь учил прощать заблудшие души.

   — Ступайте, батюшка! Здесь вам нечего делать.

Пошли с Колей к станции. Юнкер сказал:

   — Я видел, как они вчера приехали эшелоном. И эта Медсестра. Её Катей звали. Я слышал.

На станции Кореневская погибшую медсестру поминали уцелевшие в бою матросы. Руденко достал из объёмистого кармана бушлата бутылку медицинского спирта.

   — Она мне её оставила, — сказал Олег. — Говорила: вечером выпьем, если доживём. Как чувствовала.

   — Генерал Марков нынче наступал, наших бил.

   — Доберусь до него, — сказал Руденко. — Давно зубы точу.

   — В самую кутерьму Катюха полезла Зайцева вытаскивать. Его в ногу ранило. А тут эти сволочи с шашками. Видели же, что медсестра.

   — Мы ихнюю в Таганроге тоже шлёпнули, — вспомнил Руденко. — Такая война. Разливай, Васюха, — уже склянки бьют.

Беспокойство нарастало. На следующий день, 17-го, после боя за Кореневскую, задумались многие, в том числе Корнилов и его генералы.

Настоящий вождь не считает потери, если враг побеждён. Он посылает оставшихся своих бойцов добивать врага. Корнилов приказал с утра 17-го продолжать наступление в направлении Екатеринодара на станцию Кореневскую. Главный удар вдоль железной дороги было поручено нанести Марковскому полку.

Вновь природа провожала людей на смерть с весёлой усмешкой: солнце, зелень, жаворонки в бездонной голубизне... Генерал отправил полк с Тимановским, сам задержался на телеграфе в Выселках, пытаясь уточнить обстановку, узнать, где красные, а главное, где их бронепоезда. Однако линия молчала — везде перерезали.

Рысью Марков догнал своих. Привычно внимательно оглядел строй, посмотрел и вокруг: нет ли отставших, прячущихся. Заметил шагах в 50 от дороги в кустах черно-белую фуражку. Подъехал. Перед ним вытянулся поручик Мушкаев.

   — Я знаю, поручик, зачем в походе приходится в кустики ходить, но вы-то здесь просто отсиживаетесь.

   — Ноги у меня, ваше превосходительство...

   — Проверим ваши ноги.

Марков крепко хлестнул нагайкой поручика по плечу и спине и крикнул:

   — В роту бегом марш!

Мушкаев побежал, а генерал ехал рядом и подхлёстывал его, приговаривая:

   — Не будь трусом! Тебе ещё вину свою перед Россией надо кровью смыть... Стой! Доложи полковнику Кутепову, что я приказал поставить тебя в первую цепь на правый фланг. И ещё вот что... Ты же с Линьковым вместе был?

   — Так точно.

   — Давно его знаешь?

   — Только по дороге из Ростова.

   — Хорошо. Потом вызову. Идите в роту и сражайтесь, как подобает русскому офицеру.

Пересекли речку Малёванную. Переходили по гати, без происшествий. Лишь камыши шумели. Дорога пошла вверх, вновь вывела в степные просторы, и сразу справа грохнули артиллерийские выстрелы. Марков знал, что по диспозиции справа наступают корниловцы. У них началось. Значит, и здесь жди противника.

Он дал команду на развёртывание в боевой порядок: 1-я и 2-я роты в передовую линию слева от железной дороги, 3-я рота уступом слева, 4-я — резерв справа от железной дороги, техническая рота — по обе стороны железной дороги.

Дальше двигались медленнее, прислушиваясь к стрельбе справа, вглядываясь вперёд. Рельсы пошли чуть вниз, и открылась станция: дымящие паровозы, водокачка, люди. Справа — станица, перед ней окопы, набитые шевелящимися людьми.

На подступах к станции Марков объявил привал — ход боя у корниловцев был пока неясен. Здесь же стояли в походном положении пушки подполковника Миончинского — артиллеристы тоже ждали прояснения обстановки.

На передках, на зарядных ящиках, просто на земле или на рельсах сидели прапорщики-номера и завтракали. Знакомый Маркова Виктор Ларионов тесаком разрезал огромную круглую белую буханку, отрезал розовый кусок сала, предложил генералу:

   — Угощайтесь, ваше превосходительство.

   — Без превосходительств — не в строю, Витя.

   — А запивать вот этим, Сергей Леонидович, — сказал Ларионов и протянул генералу флягу со свежим мёдом.

Подошёл Миончинский.

   — Здесь у них командует Сорокин. Там в станице стоят их отборные войска — «Железная дивизия». Пока корниловцы их не выбили. Отступили и залегли.

   — Будем готовы ударить отсюда, — ответил Марков. — Если перед нами противник не появится.

Но противник сразу же и появился: совсем близко ударил пулемёт, пути гулко врезались в железнодорожную будку. Миончинский кинулся к батарее, и зазвучали команды: «По коням! Садись! Вперёд рысью марш!» Батарея покинула станцию и покатилась по целине в лог.

Марков решил сам обнаружить пулемёт и ловко влез на железнодорожную будку, но, не успев достать бинокль, быстро спрыгнул на землю: над будкой с дробным треском разорвалась шрапнель, и по земле градом рассыпались пули.

   — Ну, что, Степаныч? Атакуем? — крикнул генерал Тимановскому. — Корниловцы уже пошли. А мы пойдём левее. Командуй.

До окопов «Железной дивизии» — около километра. Цепи марковцев шли как обычно: твёрдым быстрым шагом, винтовки на ремне, огня не открывали. Красные молчали. Только шрапнель регулярно лопалась над головой. Иные низко над цепью, и тогда падают офицеры, зовут медсестру, стонут раненые. Марков — в первой цепи. Он понял: бьют орудия бронепоезда, спрятавшегося в выемке железной дороги. Хотел послать ординарца к Миончинскому, но тот сам уже разобрался и готовил орудия к стрельбе по бронепоезду, однако был замечен раньше, снаряд оттуда разорвался между орудиями. Подполковник немедленно скомандовал: «В передки! По коням! Вперёд! Рысью ма-арш!» Опытный артиллерист, он немедленно нашёл позицию, пока не досягаемую для бронепоезда.