Уже давно ничто так его не изматывало. Он слишком рано почувствовал, что силы иссякают, а мозг становится неуправляемым и топким. Потом кто-то пришел ему на помощь извне – гораздо более искушенный и сильный колдун подхватил его в середине потока и не дал океану сна поглотить самого Дилгуса.
С чужой помощью шут продолжал двигаться вдоль ряда лиц, но теперь они тонули в незнакомой и пугающей бездне. Среди них были и те, кого он не помнил. Молодые слуги, несколько окрестных крестьян, наконец, оборотни… Он попал в самое темное и чуждое место. Здесь лица, окруженные ледяным голубоватым сиянием, дрожали, становились неопределенными; он не мог найти способ их погружения и сам запутывался в сверкающей паутине…
Пришлось признать, что он бессилен против оборотней и, может быть, даже против части незнакомых ему обитателей замка. Колдун, который находился где-то в лесу поблизости от Левиура, еще некоторое время продолжал свои попытки усыпить охрану. Дилгус видел это внутренним зрением – перемещение призрака вдоль ряда образов, темные волны, накатывающиеся на упругие нити, оборванные и уносящиеся в простор безумия якоря…
Шут с трудом вернулся оттуда. Испытание оказалось для него чересчур тяжелым. Он понял, что если бы не помощь незнакомца, то он мог бы закончить свой путь как один из множества слабых магов, навеки погребенных в чужих снах. Его тело нашли бы не скоро, – возможно, тогда, когда оно уже разложилось бы. У него не осталось друзей и союзников, и вряд ли кто-то вернул бы его из странствия по бесконечному океану, полному видений и кошмаров…
Дилгус вытер с висков ледяной пот и подкрепился бокалом заранее припасенного красного вина. Посидел в старом кресле, в спинке которого было сделано специальное углубление под его горб, пока не перестали дрожать пальцы. Потом снял со стены свой короткий меч и арбалет, хотя чувствовал себя слишком старым и усталым для предстоящей авантюры. С другой стороны, ему не хотелось бездействовать и дожидаться, пока его зарежут, как скотину в загоне.
И все же он боялся. Боялся оборотней, боялся гнева герцога, боялся того, что может увидеть в северной башне…
Время близилось к полуночи. Луна была в первой четверти. Большинство обитателей замка Левиур спали необыкновенно крепким сном. Но, к огорчению Дилгуса, не все. Два сменившихся охранника бесшумно прогуливались на внешней стене. Горбатый человечек подождал, пока они разойдутся как можно дальше друг от друга, и стал медленно подкрадываться к одному из них.
Дилгус уже давно не практиковался в стрельбе из арбалета. Поэтому расстояние его точного выстрела было весьма небольшим. К тому же оборотень почуял его раньше, чем шут поднял оружие. Что-то блеснуло в лунном свете. Дилгус понял, что охранник тоже вооружен арбалетом. Ночная дуэль получалась равной, так как шут лучше знал замок, зато оборотень, судя по всему, неплохо видел в темноте.
Дилгус применил старую технику невидимости, заключавшуюся в том, чтобы «не искажать пространство присутствием». Охранник издал гортанный звук, предупреждая своего товарища. С отвратительным чувством пустоты в желудке горбун начал понимать, что вот-вот провалит все дело. Он терял драгоценные секунды.
Дилгус поднял арбалет, вжимаясь в ограждение и пытаясь не выдать свое местонахождение блеском металлических частей. Оборотень же был тенью, слившейся с одним из столбов, на которые опирался навес… Шут на мгновение представил себя неподвижным зрачком на острие арбалетной стрелы. Когда зрачок нашел цель, Дилгус плавно нажал на спусковой рычаг.
Раздался короткий крик и звук упавшего тела. Где-то поблизости уже был второй охранник. Шут начал лихорадочно натягивать тетиву. Треск взводящего механизма показался ему оглушительным. Сейчас он представлял собой прекрасную мишень и не понимал, почему оборотень не поднимает тревогу.
Нужно было немедленно перемещаться. Дилгус выбрал место вблизи мертвеца…
И тут что-то ударило его в левое предплечье. Раньше, чем шут почувствовал боль, он увидел стрелу, пробившую ткань и приколовшую плащ к раненой руке. Это стесняло движения, но он все же сумел выстрелить в том направлении, где должен был находиться враг.
Злобное сдавленное рычание свидетельствовало о том, что шут не промахнулся. Но этого было мало. Дилгус рванулся вперед, на бегу вытаскивая из ножен меч. Однако прежде чем он добрался до раненого охранника, ему пришлось преодолеть сопротивление превращенного.
Горбун едва не наступил на зашевелившийся труп. Превращение оборотня он видел впервые в жизни, и это зрелище сильно отличалось от того, к чему он привык. Метаморфоза оказалась гораздо более мучительной и болезненной, чем превращения самого Дилгуса.
Он с содроганием понял, что перед ним уже не человек, но еще и не зверь. Волчья голова с человеческими ушами и проступающей шерстью повернулась в его сторону, пока руки скребли по камням удлиняющимися когтями. Потом одна из них потянулась к древку стрелы, торчавшей из его втягивающейся груди. Ненависть существа была так велика, что даже в эти мгновения жуткой боли оно порывалось впиться зубами в ногу шута.
Дилгус ударил оборотня мечом, перерубив тому шейные позвонки. Издыхающая тварь еще дергалась, когда он переступил через нее и двинулся ко второму охраннику. Тот отползал к лестнице, оставляя за собой обильные следы крови, вытекающей из пробитого горла.
Раненому не хватило совсем немного. Он потерял сознание, когда был уже почти у цели. Дилгус всадил меч в его широкую спину, проткнув сердце, и оставил клинок в ране… С каким-то странным интересом он смотрел вначале на агонию человека, а потом – на предсмертные судороги, сотрясавшие полузвериное тело во время превращения.
У него еще было время. Рана самого Дилгуса не слишком кровоточила и казалась неопасной, если, конечно, наконечник стрелы не был смазан ядом. То, что оборотень не позвал на помощь, спасло шута от худшей участи… Он посмотрел на луну, поднявшуюся высоко над башнями. Пора было идти встречать своих друзей-шуремитов.
Дилгус спустился вниз и прошел через безлюдный двор. Конюхи и привратники спали в своих сторожках беспробудным сном. Огромный пес с рычанием выскочил из темного угла, но, узнав шута, завилял хвостом.
Потом горбун заметил какое-то подозрительное движение возле северной башни. Похоже было, что слабый крик раненого все же услышали другие оборотни. Проклиная себя за то, что расслабился слишком рано, Дилгус бросился к механизму, опускавшему мост.
Огромное деревянное колесо было заклинено колодкой, и шут стал выталкивать ее, налегая всем своим телом. Наконец он освободил колесо, и оно начало вращаться с тоскливым оглушительным скрипом…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});