Читать интересную книгу Не умирай (СИ) - Хайес Роб Дж.

— Экстракт корня сэн, — сказал прокаженный через миг. — Его резкий вкус скрыло вино. Он действует быстро и мешает сердцу работать, пока оно не останавливается.

— Как скоро действует яд?

Рой Астара пожал плечами.

— Я не уверен.

Мальчик посмотрел на Роя Астару. Чжихао был рад, что он не оказался между их бледными взглядами. После того, как ёкай мучил его ночью, ему хватило жутких глаз на жизнь или две. Эйн повернул взгляд к небу, посмотрел на листья сверху.

— Я могу подождать до утра, чтобы вернуть его, но не дольше. Нам придется остаться на ночь тут. Ёкаи найдут меня.

Чжихао обошел павшего мастера и нашел храпящего Чена Лу под зонтом. Он опустился и зашлепал руками по его лицу. Он бил словно по стали. Толстяк открыл глаза и посмотрел на Чжихао.

— Я победил?

— Обычно те, кто это спрашивают, уже знают ответ.

Чен Лу замахнулся, чтобы оттолкнуть Чжихао, и с кряхтением повернулся на бок и сел.

— Кто-то должен был победить, — он указал на лежащего Бинвея Ма и посмотрел на Чжихао. — Ты это сделал? — недоверчиво сказал он.

Чжихао пожал плечами.

— Нет. Прокаженный убил его.

— Как?

— Ядом.

Чен Лу с кряхтением встал на ноги, вытащил зонт из земли и поднял над своей головой. А потом он пошатнулся со стоном и схватился за голову.

Итами собрала бамбук для костра, Эйн приглядывал за трупом. Рой Астара сидел неподалеку, бросал взгляд на всех по очереди.

Чжихао хотел устроиться и думать о Янмей, но увидел, как Чен Лу поднес бутыль вина к губам.

— НЕТ! — крикнул Чжихао, но было поздно. Толстяк сделал пару глотков. — Опусти, идиот! Прокаженный отравил вино.

— А? — Чен Лу опустил бутыль и вытер рот ладонью. — Сначала убил меня, теперь отравил мое вино?

— Экстракт корня сэн, — прокаженный разглядывал землю.

— О, — Чен поднял бутыль и сделал еще несколько глотков. — Ах, жажда как в пустыне.

— Отравлено! — сказал Чжихао. Он хотел даже выбить бутыль из рук толстяка, но было поздно. Мастер Солнечной долины умер после одного черпака, а Чен Лу уже выпил куда больше.

— А я — Железный живот Чен. Малый, расскажи ему о моем желудке.

Эйн оторвал взгляд от раны на груди Бинвея Ма, которую зашивал.

— Нет.

— Бесполезно, — Чен Лу рухнул на землю с таким стуком, что Чжихао ощутил его ногами. — Я рос тощим. Мальчишка на улицах, один, без вещей. Знаешь, что едят на улице? Все, что можно. Я забирал то, что другие бросали, бился с собаками за объедки. Я охотился на крыс и ел их сырыми. Порой меня тошнило от гнили, которую я ел. А однажды перестало. Я ощутил, как желудок стал прочным, как железо, и я мог съесть все. Король Лин как-то проверил меня Двенадцатью ядами крадущейся смерти, капля каждого может убить человека. Знаешь, что они со мной сделали?

Чжихао пожал плечами.

— Ничего?

Чен Лу покачал головой.

— Нет, у меня были газы, — и он после этого пукнул так, что звук разнесся эхом по лесу, а потом стал смеяться, словно пошутил невероятно смешно. Чжихао так не думал, но хорошее настроение было заразительным, и вскоре он тоже посмеивался.

Они устроились на ночлег. Чжихао занялся огнем, Эйн не покидал труп, но прижимал ладонь к зашитой груди мужчины. Мальчик был сосредоточен и не участвовал в разговорах. Чжихао догадывался, что он сохранял тело свежим, чтобы вернуть его, или отгонял духов, чтобы Мастер Солнечной долины не стал ёкаем. Листья сверху зашуршали, но он не ощущал ветра, и свет угасал. Ночь сгущалась, начался дождь, и костер стал дымом и шипящими углями. Они промокли до нитки, и Чжихао был рад, что не видел в темноте, как жутко видел мокрый Рой Астара. Во тьме и дожде прибыли ёкаи, и их было больше, чем раньше.

Глава 22

Бинвей Ма — Мастер Солнечной долины

Нет никого такого сильного и доброго,

Такого умелого и скромного,

Такого бесстрашного.

Бинвей проснулся во тьме, боли и шума боя. Он охнул и схватился за грудь. Сердце хотело взорваться, словно было слишком большим для ребер. Он открыл глаза и увидел, как дождь льется на него, и мальчик с бледными, как луна, глазами глядел на него. Боль была такой сильной, словно в нем были тысячи иголок, пронзали его с каждым ударом сердца.

— Слишком рано, — голос мальчика дрожал. — Но выбора нет. Я не мог удерживать тебя дольше. Пришлось тебя вернуть.

Было сложно думать от боли, сложно понимать слова мальчика, но Бинвей узнал его. Он был ребенком с Эхом смерти и остальными. Он вспомнил бой и смерть. Он выпил вино, все стало горячим и… Его отравил Эхо смерти. В вине был яд.

— Позволь помочь, — мальчик опустил ладони на грудь Бинвея. Боль ослабла, сменилась онемением, холодом могилы. Он посмотрел на мальчика и увидел смерть.

Вокруг него сражались Железный живот Чен, Шепчущий клинок и Изумрудный ветер и даже Эхо смерти с существами из мифов и кошмаров. Бинвей узнал в них ёкаев, мстительных духов, вернувшихся из смерти из-за ужасов в их жизнях. Десятки ёкаев были со всех сторон, ждали во тьме, бросались на оружие, которое ничего не могло с ними сделать.

— Я должен помочь, — Бинвей стряхнул мальчика, но боль вернулась, пронзила грудь и лишила сил.

— Я слишком рано тебя вернул, — сказал мальчик. — В тебе еще яд. Тебе нужно отдохнуть, — он потянулся руками, но Бинвей развернулся и вскочил на ноги, подавляя тошноту и боль.

— Как я могу отдыхать, когда живые сражаются с мертвыми, — он посмотрел на свою грудь, на спешно зашитую рану. Изумрудный ветер оставил эту рану, неглубокий порез. Это сойдет. Бинвей порвал стежки, открыл рану. Она медленно кровоточила, он ощущал течение крови на груди.

Бинвей сосредоточился, подавляя боль в теле и сердце. Подавляя звуки боя вокруг и мальчика, просящего его прилечь. Он игнорировал все, сосредоточился на теле, на яде, убивающем его изнутри. Он опустился на колени на мокрую землю, спина была прямой, энергия — собрана, и протянул руки перед собой, чтобы сосредоточить энергию. Бинвей толкнул, но не физически, а волей тела. Это была настоящая сила вушу Солнечной долины — способность заставлять тело совершать невозможное. Он ощущал, как яд двигался, как вред, нанесённый телу, вытекал из раны на груди черной жижей. Боль стала ослабевать, сердце забилось медленнее. Но что-то еще было не так, и он не мог это изменить.

— Мальчик. Сюда, — Бинвей поднял левую руку и указал на точку ниже подмышки. — Упри туда два пальца. Сделай их твердыми, — мальчик так и сделал, и Бинвей ощутил онемение от его прикосновение, убирающее остатки боли. — Приготовься, и когда я скажу «сейчас», толкай изо всех сил и резко поверни пальцы вправо.

Изумрудный ветер с визгом полз по земле спиной вперед, краб размером с собаку двигался к нему, щелкая клешнями. На панцире краба было рычащее лицо человека. Изумрудный ветер тыкал краба мечами-крюками, но без толку.

— Сейчас, — Бинвей напрягся. Мальчик толкнул и повернул, и блок пропал. Бинвей согнулся, его стошнило черной кровью. Он смотрел туда и увидел что-то мелкое, что корчилось в жиже. Выглядело как ребенок, родившийся рано и воющий во тьме и под дождем.

— Коробоккуру, — сказал мальчик и со страхом посмотрел на Бинвея. — В тебе рос ёкай.

Бинвей встал и раздавил воющий дух пяткой сандалии. Ему стало лучше. Яд почти пропал из его тела, дождь смывал его из раны. Он прыгнул к хейкегани, нападающему на Изумрудного ветра, щелкая клешнями. Бинвей сжал клешню и извернулся, услышал треск. Он закинул ёкая на спину и ударил по мягкому брюху кулаком. Хейкегани сжался, и осталась только мятая оболочка, будто уже давно гниющая. Изумрудный ветер закашлялся от запаха, отошел, и его стошнило.

Железный живот бился сам, размахивая огромной булавой. Он не мог убить ёкаев, но даже у них были физические тела, и он радостно крушил их, если они подходили близко. Шепчущий клинок справлялась еще лучше, ее меч мог побеждать духов так же просто, как людей. Она управляла их с таким мастерством, что ни один ёкай не мог ударить, не пострадав первым. Но Эхо смерти был в беде. Его пули не убивали ёкаев, и он не был воином. Без помощи он погибнет. Бинвей поспешил на помощь своему убийце.