ломаемого дерева и наконец я увидел рыскающий луч фонарика.
— Илья? — неуверенно спросили сверху голосом Карла.
— Русал, ёпт! Доставай меня отсюда! — я держался уже из последних сил, балка выскальзывала, да и водичка была прохладной.
Здоровяк довольно хрюкнул и бросил веревку, хлестнув ею по лицу. Вытащить такую большую рыбку, как я, удалось не с первого раза. Края пробоины расползались, меня болтало, закручивая водоворотами, всё осыпалось и ругалось, уже голосом Глеба.
Когда я наконец выбрался, отдышаться мне не дали. Наставник бодро обозначил направление и мы побежали. Судно опять тряхнуло, пол наклонился и нас повалило друг на друга.
— Надо стабилизировать… — откуда-то из под меня слабо начал Семён.
— Я тебя нахрен самого сейчас стабилизирую! — монах уже подскочил и пинками помогал нам подняться. — Ещё раз сложишь хоть какую-нибудь печать, Строганов, пальцы переломаю! Бегом!
Пока мы неслись и карабкались, я даже порадоваться успел. Не только я, похоже, могу найти верный подход к решению проблемы. Скакали и выбегали на берег мы как те крысы, последними.
Уже на причале Герман запнулся о сложенный канат, ухватился за Семёна, тот за княжича и они собрались в орущий клубок и кубарем покатились. Прямо к ногам окаменевшего князя Зарьянского.
Пока Карл распутывал адептов, мы с Глебом обернулись и рассматривали масштаб бедствия. Судно просело, но вроде погружение останавливалось. Был шанс оперативно законопатить и откачать воду. Не так всё и плохо…
Тут то я увидел, как молнией бежит трещина по борту, рисуя в наших делах волчий билет. Корабль раненым китом оглушил весь порт прощальным вздохом, весело хрустнул и развалился надвое.
Корпус словно ножом разрезали. С не очень ровным краем, там что-то искрилось и билось фонтанами. Мы аккуратно сделали пару шагов назад, к команде и застывшему заказчику.
Разломившись и раскрыв нутро, Сучандра пошла на дно оживленнее, отпуская в свободное плавание уцелевшие после нас ящики, снасти и прочее добро.
— Ого, это как? — искренне заинтересовался я.
— Даааа, — задумчиво ответил наставник, почесывая в затылке. — Это тебе не косой махать, тут особый талант нужен.
В этот момент на небесах нас опять услышали. Сквозь хмурое небо пробился солнечный луч и подсветил нашу компанию. Видимо на тот случай, если кто в порту ещё не заметил главных героев.
Под крики бегущих к нам людей из недр половинок грузовоза выпорхнули несколько демонов. Мокрые и злые, они позабыли про свои фобии и рванули вверх. Это охладило пыл спасателей и раззадорило наш.
Так что финальным аккордом оседающего под воду корабля стала беспорядочная пальба по быстро движущимся и верещащим мишеням. Твари одна за другой плюхались в воду и их добивали остервенелые от такого вторжения чайки.
Стрельба вывела хозяина уже не столь прибыльного бизнеса из оцепенения. Виктор Викторович вздрогнул, обвел нас мрачным взглядом и ушел, расталкивая собирающихся зевак. Видимо, решил не связываться с вооруженными психами.
— Аня… — вздохнул Глеб, прикоснувшись к уху.
— Вижу! — восхищенно ответила координатор и нервно заржала. — На камерах вижу вас. Вызываю… Три команды. Целители нужны, раненые есть?
Командир пристально посмотрел каждому из нас в глаза и ответил:
— Этим уже не поможешь. Давай, Ань, ждем, отбой.
С оцеплением справилась команда корабля, оттесняя любопытных до прибытия храмовников и портовой охраны. Мы в ожидании расположились, присев у стены склада и пока монах бегал, отдавая приказы и что-то выясняя, наслаждались погодой.
Наш прожектор славы, солнышко, не ушло, а наоборот засияло и пригрело. Карл умудрился пробиться через толпу и принести нам всем по рыбному кебабу. Так что мы щурились на солнце, обсыхали и поедали заслуженный обед, запивая чаем. Наш добряк и внушительный термос сумел отжать у начальника порта.
Я смотрел, как Глеб о чем-то спорит с инквизиторами, яростно жестикулируя. Узнавал некоторые фигуры и улыбался, думая что не всегда хорошо быть главным.
* * *
Настоятель пребывал в глубочайшей депрессии. Он долго и молча глушил лечебную настойку, пока мы стояли перед ним, ожидая вердикта. Даже Глеб в этот раз не знал что сказать и без слов, но с завистью, смотрел на пустеющую бутылку.
— Вот! — раскрасневшийся начальник повернул к нам экран ноутбука, на который посматривал всё это время.
Снимок был отличным. Откуда-то сверху и издалека, весь результат нашей операции вместился. Видимо, снимали после нашего отбытия, внутренности полыхнули и чадили черным дымом, уже догорая.
— Красивое… — Герман даже придвинулся, разглядывая. — Но в этот раз подожгли не мы!
Ой, ну зачем ты рот открыл, ловелас… Эдуард явно ждал первого же нашего слова. Глеб отвесил графу слабый подзатыльник, но было поздно.
Что произошло, прояснилось на обратном пути в обитель. Гордость сегодняшнего дня, Семён, боролся с противоречивыми чувствами. С одной стороны его распирала радость, с другой страх неминуемой смерти.
Строганов, будучи до этого адептом третьей ступени, последней перед мастером, умел немало. В том числе, была в его арсенале печать «лезвие». На кой она обладателю двух мечей, мне лично было непонятно, но до этого дня толком ему эта магия ему и не давалась.
Прожорливая моль открыла в скомняге новые вершины мастерства, когда схватила его и потащила укутывать. Со страху парень мало того, что сложил печать, так и ухитрился в полете описать ею круг, долбанув со всей дури.
«Лезвие» было хорошо тем, что встречая серьезное препятствие, въедалось в него, прорезаясь сквозь. И почти не важно было, насколько оно прочное и толстое, дело времени. Наставник сначала дал Сёме в морду за несоблюдение техники безопасности, а затем пожал руку, поздравив с достижением.
Теперь Строганов и вовсе прикидывался мебелью, старательно сливаясь с обстановкой. Бледный и истощенный использованием мощной печати, он еле держался на ногах.
Меня же бодрило так, что приходилось делать усилие, чтобы не подпрыгивать на месте. О найденной контрабанде, как и её дегустации, монаху я не сказал.
Присутствие Ростовского нас не спасло, настоятель не сдерживался в выражениях, позабыв свои же указы быть помягче с княжичами. Когда Эдуард оторался, допил настойку, взял новую бутылку и решил нас всё таки убить, мы и начали нормальный разговор.