слово, брат Алистер, эти упрямцы дождутся, что у Его Величества терпение лопнет и он силой вернет Убру в лоно Золотой державы… то бишь Венардии, конечно. Только сплотившись вместе мы сможем победить гоблинов. А убрийцы, прокляни их небо…
Мартин понимал, что этот пьяный болтун ему ничего плохого не сделал, но стоило взглянуть на украшенную золотой вышивкой красную сутану венардийца, как он вспоминал как братья ордена Рассвета слащаво улыбались и убеждали жителей Вересковиц, что браслеты защитят их, и в этот момент Мартину очень хотелось запустить ему в голову чем-нибудь тяжелым.
И еще эльфы.
Он поверил в то, что, возможно, он не встречал никого в лесу, что все это были вызванные лихорадкой видения, может быть на минуту, не больше. Конечно же, они там были! Эльфийка в сером плаще, которая пожалела его, упросила своего спутника снять с Мартина браслет, а под конец указавшая ему путь из чащи, король Диан — это точно был он, как две капли похожий на свое изображение в книге, глядевший на него с презрением и злобой. Теперь Мартин понимал, почему — эльфийский король ведь считал людей врагами, а тут еще увидел у мальчика на руке магический браслет, выкованный отнятым у него много веков назад молотом.
Постепенно мысли об эльфах вытеснили почти все другие. Медитировать не удавалось. Молиться тоже толком не выходило. Мартин не мог сосредоточиться, постоянно отвлекался. Эльфы — враги. Но они спасли его и от причиняемых браслетом мучений, и от возможной смерти в глухом лесу. Эльфы не смотрят в небо, они ненавидят людей и скорее станут вредить им, чем помогут. Тогда зачем помогли ему? И если двор Диана находился далеко на востоке, что король делал здесь? Эльфы не показывались людям на глаза со времен своего разгрома, почему тогда они встретились именно ему, Мартину? И…
Время шло, и навязчивые мысли превращались в одержимость. По ночам ему снились горящие синим огоньки в черном лесу, как будто заманивающие его глубже в чащу. Эльфы. Эльфы. Эльфы…
В день отбытия венардийской делегации Мартин дождался наступления темноты и вскарабкался на дерево, которое росло у монастырской стены. С непривычки ободрал себе руки и ноги, но все-таки взобрался на одну из верхних ветвей потолще, оттуда — на стену, собрался было спрыгнуть, но замер в самый последний момент, как будто очнулся от сна. Дурак, сказал он себе. Ну куда ты собрался? Здесь высоко, сиганешь вниз — переломаешь ноги. Нужна веревка. Нужно захватить с собой что-нибудь, чтобы оставлять следы и не заблудиться. Взять еды, на случай если все-таки заблудишься и не сумеешь вернуться в келью до утренней молитвы. И самое главное, даже если бы тебе сказочно повезло и ты снова встретил бы эльфов, что дальше? Ты ведь не знаешь их языка. Точно дурак.
Мартин застыл на гребне стены. Лес совсем рядом, в сотне шагов, тихо шумит под прохладным ветром. Монастырь постепенно замирает, готовясь ко сну, темные силуэты построек еле видны на фоне ночного неба. Дальше еле видно перемигиваются огоньки Веречья, деревни, приданной монастырю еще во времена правления старой королевы. И высоко повисший месяц, серебристый, подернутый легкой дымкой.
Он постоял так еще несколько мгновений и стал спускаться назад.
На следующий день Мартин сделал глупость — спросил Бирна, есть ли в библиотеке монастыря рукописи, рассказывающие об эльфах, кроме той, что подарили венардийцы. Или словарь, например.
Есть, ответил тот, и недоуменно взглянул на Мартина. Пара старых книг, не считая той, что привезли венардийцы. И словарь тоже есть, кажется. Только тебе они зачем?
Он спросил, может ли Бирн выдать эти книги ему.
— Нет, — отрезал тот. — Я же сказал, они старые, еще рассыпятся, если их с полки неаккуратно взять. Это во-первых, а во-вторых, все, что тебе нужно знать об эльфах, я тебе и так расскажу. Эльфы живут очень долго, если не гибнут в бою или от пожара, скажем. Они всегда были малочисленны, разделены на несколько кланов, которые они называют дворами. Эльфы уже жили здесь, когда люди пришли с юга. Помогли переселенцам обжиться, научили много чему полезному и позволили селиться по всем этим землям, себе оставили леса и холмы. У них была своя вера, похожая на нашу, но при этом отличная. Кажется, они поклонялись луне. Еще допускали, что с помощью магии можно вмешиваться в назначенную небом судьбу и изменять ее, с чем мы, конечно, не согласны. Но тогдашние правители, а вместе с ними и церковь, не боролись с этим заблуждением. Во время Последней войны короля Ройса Золотого с гоблинскимиярлунгами эльфы выступили на стороне людей, но потом предали их и развязали новую войну, которую проиграли. Это ты и так знаешь. Что-нибудь еще?
— А словарь…
— Мартин, зачем тебе это все? Почему ты вдруг заинтересовался теми, кто не смотрит в небо? — нахмурился библиотекарь. — Ты ведь, кажется, согласился с отцом настоятелем, что они тебе просто привиделись.
Он смутился и покачал головой:
— Я… Да, конечно, Бирн, просто…
— Мне стоит сообщить настоятелю о нашем разговоре?
— Не нужно тревожить его. Мне просто стало любопытно, — примирительно сказал Мартин. — Хотелось узнать больше об эльфах. Но нет — так нет. Переживу. Извини, что помешал.
— Лучше делом займись, — проворчал Бирн. — Тебе вроде бы нужно «Деяния праведного Эйдена» переписать, нет?
— Еще вчера начал, — улыбнулся Мартин и вернулся к своему столу.
Он думал, что поступил по-умному. Библиотекарь отказался выдать ему книги? Не беда. Ночью Мартин вооружился свечой, выскользнул из своей кельи, незамеченным прокрался в скрипторий, а оттуда в библиотеку. Ему даже не пришлось долго блуждать среди стеллажей, уставленных томами в кожаных, матерчатых и деревянных переплетах и аккуратно перевязанными свитками. Книги будто ожидали его — две действительно такие ветхие, что Мартин побоялся прикоснуться к ним, рядом — зеленый томик, подаренный монастырю венардийскими монахами, и чуть дальше на полке — стопка хрупких листов, пожелтевших и исписанных наполовину изящными тонкими знаками, незнакомыми ему, наполовину — буквами, очень похожими на венардийские. Старинная Золотая речь времен короля Ройса, догадался Мартин. А непонятные знаки — эльфийские буквы. Он просиял, потянулся было к словарю, но вовремя отдернул руку. Может, здесь какая-нибудь ловушка, вроде оставленных между страницами волосков или натянутых тонких нитей, которые рвутся при неосторожном движении. А потом Бирн обнаружит их и поймет, что кто-то трогал рукописи… Мартин напряг глаза, поднес свечу близко, насколько было возможно, наклонился, почти касаясь листов носом. Нет, кажется ничего такого. Он прошептал «помоги, небо», установил свечу на полке и бережно