– А что со Светой делать? Пробовала поднять наверх, но не смогла. Да и могилу поблизости не вырыть, сплошные камни…
– Как только медведь не пришёл!
– Приходил вчера поздним вечером! Выстрелила два раза в воздух, убежал.
Я задумался. Уедем, и ночью хищник точно наведается, умные они.
– Придётся, Катя, хоронить по-морскому.
– Да разве же можно так!
– Тут работы на целый день, если всем миром, а ни у меня, ни у деда сил нет. Разве лучше её хищнику отдать на растерзание? Моряков хоронят так, а здесь почти море.
Она промолчала, а я, взяв себя в руки, сначала вытащил тело из-под камней, а потом мы положили труп в старую «Казанку», которую я взял на буксир. Через несколько минут тандем медленно поплыл через реку поближе к другому берегу. Там я остановился, выбрал линь, перекрестился и два раза выстрелил дробью в борт…
…Хорошенько нагруженный «Прогресс» шёл к острову Игольный без былой бодрости, мы с дедом угадали, поставив грузовой винт. Вдвоём быстро сняли сеть, я выгребал на тяжёлой лодке, а Екатерина с должным опытом потомственной енисейской рыбачки выпутывала добычу. Нам достались две молодые щуки, один здоровенный язь, три хариуса и четыре омуля средних размеров.
В посёлке уже ждали. Заслышав звук мотора, Петляковы вышли к берегу, Геннадий Фёдорович спустился к воде, а Элеонора Викторовна стояла на крутояре. Заметив, что я в лодке не один, и она поспешила вниз. Ружьишко, между прочим, взяли с собой, молодцы. Пока женщины обнимались и лили слёзы, мы с дедом уже начали заводить бредень. Самоловы останутся на ночь.
Никогда не знаешь, где и какая рыба зайдёт в сеть, поэтому в рыбалке нельзя без суеверий, они нужны, как база, опора. Повезет тебе пару раз, и ты ни за что не будешь менять шнур, блесну или сапоги, сопутствующие удаче.
И тогда обязательно чего-нибудь добудешь.
Глава 4
Новые Робинзоны
Пятница – день светлый, на том стояли и стоять будем.
Жизнеутверждающий, перспективный, пусть даже по привычке, по памяти. Даже в новом мире, где нет выходных, а о праздниках можно вспоминать лишь по причине ностальгии, в этот день все мы посмотрели на календарь. Странное ощущение. Дикое сочетание полной и уже, как мне кажется, необратимой безнадёжности, издевательски пасторальной картинки вокруг, полной природной тишины, безлюдья, роковой Пустоты с большой буквы. Нет желания плакать, нет желания пить, всё спасение души – в повседневной монотонной работе, в изнурительном физическом труде.
Тем не менее для меня это важная дата, юбилей, можно сказать… Ровно неделю назад я ожившей мумией выполз из медсанчасти посёлка, выкарабкался из тоннеля. За эту быстро пролетевшую неделю в теле почти всё настроилось, а вот в голове всё перевернулось, и очень хорошо, что нет у нас доступа к информации, окончательно способной свести с ума. Уверен, что другой теперь и не будет.
Шли дни, и новая жизнь постепенно налаживалась, в материальном плане. Уровень радиации в норме: раз в день я проверяю фон.
Наши женщины планомерно обыскивали брошенные жилища, стаскивая в большой сарай двора по соседству всё то, что не выгребли на капитальном шмоне хитромудрые староверы. Я разжился тремя просторными футболками, камуфляжными шортами, кроссовками и парой курток. Приличный человек, почти жених.
Невелик посёлок, все пристрастия и хобби на виду, умения каждого всем известны. Петляковы заботливо составили план обыска строений и правильно сделали, появилась система. Теперь у деда есть снасти, необходимые для релодинга, то есть переоснащения гладкоствольных патронов двенадцатого калибра, включая мешок старых латунных гильз и пулелейку. Последнее особенно актуально, потому что россыпная дробь есть, а пуль нет. Сам я таким делом никогда не занимался, а вот Геннадий Фёдорович оказался докой. Нашёл аккумуляторный свинец, наладил производство, ёлки… Залюбуешься! Пули у него получаются только круглые. Глядя, как он с помощью двух чугунных сковородок раскатывает в идеальный шарик заготовку, вытряхнутую из пулелейки, я пробовал и сам, прикасаясь к древней правде жизни, к чему-то настоящему. Всё-таки ничто так не вселяет в человека оптимизм, как замечательное умение сделать что-либо своими руками, наладить самообслуживание, так сказать.
Правда, вселилось не так уж много, не помещается, помещалка ещё не выросла.
Рыбы теперь надо больше, поскольку община увеличилась.
Приросли мы людьми, значится… Чёрт, это местное словечко постоянно лезет на язык, становлюсь местным жителем.
Два дня назад к берегу возле посёлка как-то тихо прибилась синяя моторная лодка «Обь», идущая на остатках топлива. У «Хитачи» вообще-то моторы зашибенные, но этот что-то засбоил. Пассажиров в моторке было двое: Игорь Потупчик и его подруга Даша Закревская – оболтусам по двадцать лет от роду. Лучше всего их сразу же охарактеризовать термином «авантюристы», чтобы не путаться. Что Петляков и сообщил им вслух, выслушав короткую историю…
Катастрофа настигла ребят близ посёлка Суломай, куда они приехали по приглашению ещё одного афериста, из тамошних. Познакомились в социальной сети, и Дарья, будущий этнограф, загорелась идеей лично познакомиться с неумолимо уходящей в прошлое культурой енисейских эвенков, тунгусов, как их когда-то называли. Долго ребята не думали, сомнениями не терзались. Игорь, выживальщик и турист-категорийщик, среди прочего оказался ещё и заядлым рыболовом, давно мечтавшим попасть в эти края, взял в автосервисе, где он работал, краткосрочный отпуск, – решение было принято. На рейсовом пароходе они доехали до Сумароково, а оттуда нанятый катер доставил путешественников вместе с байдаркой в Суломай.
Всё шло по плану, но пандемия внесла в отпуск страшные коррективы.
Из рассказов ребят следовало, что в посёлке умерли практически все. Лишь одна семья сразу же ушла в тайгу, что, впрочем, спасения не гарантирует. Заболела Даша. Друг, вируса не цепанувший, её не бросил, ухаживал, помогал, как мог. Те из заболевших местных, свежих, кто какое-то время мог ещё стоять на ногах, относились к нему с подозрением и плохо скрываемой завистью. Петляковы о таком феномене ничего не рассказывали, и я впервые задумался о том, что редчайшие счастливцы, организм которых сумел не пустить вирус внутрь либо каким-то образом нейтрализовать его сразу, на определённом этапе вполне могут стать изгоями.
Дела шли всё хуже и хуже, поэтому дожидаться в посёлке печального финала они не стали, решив как можно быстрей вернуться в краевую столицу. Свою байдарку бросили после того, как разжились моторкой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});