Комната для завтраков находилась в дальнем конце западного крыла, над кухнями. Стены ее были окрашены в сочный желтый цвет. Эффект от солнечного света и ярких стен был ошеломляющим, на миг Рене показалось, что она совершенно ослепла; но, увидев Антуана в конце длинного обеденного стола из вишневого дерева, она облегченно вздохнула. Правда, радость ее длилась недолго.
В комнате, кроме Антуана, оказалось четверо мужчин, один из которых, увидев Рене на пороге, немедленно вскочил и покраснел так сильно, что его щеки стали напоминать помидоры. Девушка почувствовала, что сердце ее оборвалось: она узнала капрала Чейза Мальборо, волонтера из Ковентри, молодого и очень серьезного офицера, адъютанта полковника Бертрана Роса.
Рос сидел спиной к яркому свету, лившемуся из окна, но ошибиться было невозможно: это он. Он был в форме, казавшейся ярко-красной на свету, рыжие волосы спрятаны под белым париком, и его улыбка, когда он обнажил два ряда неровных зубов, сверкала уже знакомым восхищением.
— Ах, мадемуазель д'Антон. Истинное удовольствие видеть вас в столь ранний час. Мы только что обсуждали праздные привычки молоденьких красивых женщин, которые не думают ни о чем и спят до полудня. Что скажете вы, Эдгар?
Потрясенная Рене медленно повернулась к третьему мужчине, который только теперь, с опозданием, следуя примеру Роса, встал. Эдгар Винсент был высокий, широкоплечий, сильный. Черты лица его были грубые, выражение тупое, брови срослись в одну черную линию, а карие глаза казались просто унылыми. Он не урод, но его не назовешь приятным мужчиной. Его манеры натянуты, речь вульгарна.
Рене почувствовала холодный взгляд. Лицо Винсента выражало явное разочарование — наверняка ему не понравился ее наряд. В их первую встречу он осматривал ее, будто покупал лошадь; казалось, вот-вот он проверит зубы и твердость икр на ногах. Сейчас губы кривились, а взгляд впился сначала в прическу, потом переместился на скромный вырез платья, которое, вероятно, показалось ему жеманным.
— Присоединяйтесь, дорогая, — сказал Рос, указывая на свободное место напротив. — Мы только что одержали незначительную победу над скупостью госпожи Пиджин, потребовав чего-то более существенного, чем каша и ветчина.
Краска, еще недавно заливавшая щеки Рене, исчезла так быстро, словно ей вскрыли вены. Она не видела Роса и не получала от него никаких известий после встречи в гостинице. Она была благодарна за отсрочку, но ясно видела по хищному свету янтарных глаз, что он не забыл тот инцидент.
— Да, присоединяйтесь к нам, — повторил за Росом Винсент, нетерпеливо помахав рукой.
Она посмотрела в тусклые карие глаза и внутренне вздрогнула от отвращения, но голос не должен был ее выдать:
— Я… спустилась лишь за Антуаном. Финн готовит коляску, чтобы отвезти нас в город. У меня есть дела…
— Они могут подождать, я уверен, — прервал ее Рос, нахмурившись. — У нас тоже есть дела, которые заслуживают гораздо большего внимания, чем ваши — разъезжать по городу и делать покупки. Мальборо, ради всего святого, если ты собираешься упасть в обморок, то по крайней мере прояви галантность, прежде чем упадешь.
Капрал действительно остолбенел при виде Рене и, торопясь выдвинуть для нее стул с высокой спинкой, нечаянно задел ее. Он казался почти мальчишкой, слишком юным, чтобы носить военную форму, — восемнадцать или девятнадцать лет, не больше; у него были круглые щенячьи глаза и гладкие щеки без всякого намека на щетину. Он был, возможно, на дюйм выше Рене, но смотрел так, как будто с радостью опустился бы на колени, если бы она потребовала.
— Мадемуазель, — произнес он почтительным шепотом.
Рене подошла к стулу, когда четвертый, наиболее прожорливый джентльмен фыркнул и чертыхнулся, а потом принялся оттирать пятнышко жира, брызнувшего на манжету.
— Разрази меня гром! Кто оставил ложку под таким углом! Смотрите, рукав испорчен, а еще нет десяти утра!
Рос бросил насмешливый взгляд в его сторону:
— И вы уже в третьем костюме за нынешнее утро.
— Серый я выбрал, доложу я вам, из-за погоды. К тому же коричневый нехорош с этими ботинками, а черный — просто пародия. Повсюду болтаются нитки. Морщит в швах. Если бы меня заранее предупредили о вашем приезде… — Фраза повисла в воздухе, а он огляделся и энергично поднял голову, чтобы впервые обратить внимание на Рене. — Мамзель, вы должны простить нашу невоспитанность. Меня подняли ни свет ни заря и посадили в карету. Я даже не успел испытать удовольствия от бисквита и чая, а мне было просто необходимо подкрепиться, чтобы сразиться с бессонницей. Чертов зуб, чтоб вы знали. Он мучил меня, даже когда я попытался жевать гвоздику. Разрази меня гром, если я не пошлю сейчас же человека поймать в реке лягушку и не привяжу ее к своей голове!
Все молчали, но любопытство возобладало над Винсентом, и он спросил:
— Ради Бога, зачем вашей голове лягушка?
— Ну, говорят, она помогает от зубной боли или от мигрени, и очень быстро.
Рене почувствовала, что ее сердце замирает в груди. К счастью, не одна она следила пораженным взглядом за джентльменом, когда он нес тарелку к дальнему концу стола, продолжая разъяснять лекарственные свойства лягушек и жаб.
Она была даже благодарна ему за длинную тираду, потому что его безумная речь давала ей время хотя бы отчасти оправиться от удара.
Нет, ничего знакомого в его облике не было. Если бы она встретила его на улице, то никогда бы не посмотрела на него дважды. И никогда бы не узнала в этом чопорном типе мрачно-красивого, опасного мужчину, который явился к ней через окно ее спальни.
От манеры, в которой он произнес слово «мадемуазель», ее руки покрылись гусиной кожей. Произношение было такое, что никто не мог бы его скопировать: он сказал «мамзель». Капитан Старлайт, ее призрак, полуночный любовник, оставивший ее в незабываемом восторге от великолепных мускулов, первородной силы и неоспоримой мужественности.
Что он здесь делает? Почему Тайрон оказался рядом с Росом и Винсентом? В одной компании?
В панике Рене оглядела стол.
— Вы, конечно, не можете ничего сказать, — промолвил Рос. — Все эти глупости о достоинствах лягушек стали уже привычными, правда, несколько утомительными, но ради гармонии в нашей работе можно и потерпеть. Но, я полагаю, вы должны познакомиться с этим джентльменом. Мадемуазель Рене д'Антон, я имею честь представить вам господина… Тайрона Харта, эсквайра.
Позже она поклялась бы, что Тайрон семенил ногами, когда шел к ней, чтобы отвесить низкий поклон и прикоснуться к ее руке.
— Мамзель, — сказал он, прикоснувшись губами к ее ладони, — ручаюсь вам своей честью, что во всем происходящем сейчас виноваты эти два господина. Они вытащили меня из постели в безбожно ранний час. Но с этим я уже смирился. Для вас же обнаружить банду бродяг, явившихся без всякого предупреждения, тяжело, не правда ли? Прошу вас принять мои самые искренние извинения, мамзель. Я никогда бы не одобрил подобное вторжение, если бы узнал об их намерениях заранее.