– Говорить «пока» уже слишком поздно, Джек, – напутствовал его Шрам. – Ты уже испачкался с головы до ног в моем терпении. У меня разве написано на входе: «День Открытых Дверей»?
«Опочки!» – Джек замер на месте. На его лице читалось: «Все ясно».
В этот момент Проныра рассмотрел то, что лежало на столе у ног Шрама. Это были три пирамидки ДЧД. В желудке Проныры появилась тяжесть, будто туда кирпич упал. Он все понял и сопоставил. Тут уж любая теория вероятностей отойдет на второй план. Встретившись глазами с Джеком, он беззвучно прошептал губами: «Они здесь». И пару раз моргнул – для подтверждения.
Джек едва заметно кивнул.
– Поиграем в жмурки с хитрожопыми мотоциклистами, – тихо сказал он, похлопал пальцами себя по карману, где лежала граната. Ребята его поняли, в глазах близнецов появился блеск, говоривший: «Все под контролем».
– Ты слышал, что я тебе сказал? – прорычал сзади Шрам. – Ты адресом не ошибся?
Джек медленно повернулся к нему:
– Шрам, давай не будем портить друг другу жизнь? Ты разве видишь полоски лапши, свисающие с моих ушей? Или у меня из ушей торчит сено? У меня нет желания долго чесать с тобой языки. Отпусти моих ребят.
– Ты мне угрожаешь?! Ты! Мне?! – Шрам резко встал и лисий хвост на куртке заболтался, как человек, только что вздернутый на виселице. – Ты круто лажанулся, когда заявился сюда без приглашения! Я не тот человек, с которым можно встретиться и потом по-приятельски разойтись!
Попугай испуганно вскрикнул, слепо рванулся со стола вперед и, врезавшись в боковую панель стеллажа, упал на пол без чувств, задрав лапки кверху.
Из тени показалось лицо Шрама, больше похожее на маску Франкенштейна. Наголо обритая голова была покрыта небрежно зашитыми шрамами, которые тянулись бугристыми розовыми дорожками во всех направлениях. К тому же кожа носила следы ожогов, а левое ухо и часть нижней губы отсутствовали. Глаза налиты кровью, как с приличной попойки.
«Господи помилуй, ну и кошмар! Его точно ослиная жопа родила», – подумал Проныра, разглядывая изуродованную физиономию Шрама. Лицо у Проныры стало похоже на того, кто пришел посмотреть на живого крокодила.
Шрам покосился на попугая:
– Кардан, чудило, кончай придуриваться…
Птица не отреагировала, всем своим видом говоря: «Хрен с два я встану. Разве ты не видишь, что мне конец?»
– Отпусти моих ребят, – твердо повторил Джек. На его лице не дрогнул ни один мускул.
– Да ты просто сумасшедший! – воскликнул Шрам. – К чему они мне? А?
– Сумасшедший – не означает тупой. Повторю в последний раз, по-хорошему. – И, недобро прищурившись, отчеканил слова по слогам: – От-пус-ти мо-их ре-бят.
Шрам усмехнулся, но его улыбка стала не более человечной, чем оскал акулы.
– Что ты ожидал от меня? – произнес он, а улыбка стала еще более свирепой. – Они нарушили установленные мною порядки. За это понесут наказание.
– Твои порядки? Чем же? – задал вопрос Джек.
– Они шатались по моей территории с кучей дорогущей наркоты. До фигища наркоты! И теперь принадлежат мне со всеми потрохами. И всей дурью. Ты ведь за ней пришел? Вот облом, да? Признайся, Джек. Думаешь, я не знаю, откуда у таких как вы сопляков взялось ДЧД? Ты ведь слышал об этой чертовски дорогой дури? Где они ее стыбзили? На моей земле! Вот где!
– Мы договаривались о… – начал Джек, закипая. И тут же подумал: «При чем тут мои ребята? Наркотики? Во что эти мудаки вляпались?..»
– Наша с тобой договоренность аннулируется! – перебил его Шрам. Он подошел к попугаю, пошевелил его ногой – Кардан не подавал признаков жизни. – Блин, дружище, ты что – окочурился? Вставай! Не пугай меня так. Вставай давай, кому говорю!..
– Кто тебе дал власть? Не смеши! Пустоши никому не принадлежат! – возразил Джек, наблюдая за сценой оживления попугая, и добавил: – Если только ты не родился наглой крысой.
– Выдерживай повороты в словах! – рявкнул Шрам. Его глаза выкатились, как у безумца.
Джек и бровью не повел, хотя и возникало желание огрызнуться. Он выдержал необходимую паузу.
– Сейчас ты поступаешь, как настоящий гондон, Майк Джи, – спокойно сказал он и звучно сплюнул. – Понятно, что ты один из самых гнусных и опасных монстров в округе. Но не слишком ли много залупаешься? Похоже, ты переоцениваешь свой авторитет среди жителей Пустошей.
Шрам бросил на Джека пристальный, ядовитый взгляд. В глазах сверкнул открытый гнев, окрашенный отблесками костра. Настоящий демон с красными электрическими лампочками вместо глаз. Он стрельнул окурком в сторону и протянул руку вперед. Пальцы искривились, как клыки хищника, сжались в кулак, а затем он ткнул указательным пальцем в Джека.
– Мне ничего не стоит остановить и твое сердце пулей, сопляк, – сквозь зубы процедил Шрам.
Джек мысленно прочитал значение этой фразы.
В течение одной загадочной секунды никто не двигался.
Со стороны казалось, что ничего не происходит, но это было совсем не так.
Они стояли друг против друга, как завороженные, сцепленные одной мыслью: «Ну что, так и простоим тут до утра?..»
Каждый, кто находился в зале, по-своему взвешивал сложившуюся ситуацию, но мнения и решение вопроса сошлись в одной точке.
В промежутке между разрядами молний, озарявших небо над Пустошью, выстрел прозвучал оглушительно громко. Несмотря на пятидесятилетний возраст, Шрам первый спустил курок. У Джека дернулся правый глаз – пуля пропела в паре дюймов [30]от его щеки, врезалась в стену, и он остался в живых только благодаря слепому случаю. Вторая пуля выбила кусок штукатурки и кирпича уже возле левого плеча парня. Но и Джек одновременно метнулся вправо и успел дважды выстрелить. Голова «бухгалтера» лопнула, как сырое яйцо, из нее выплеснулась пенная накипь мозгов – в момент выстрела его глаза, искаженные и увеличенные линзами очков, какую-то долю секунды таращились на Джека, как глаза двух напуганных циклопов. А после и на груди того, кто держал охотничий карабин, расплылось бурое пятно крови.
«Как из продырявленной жестяной банки с томатным соком», – мелькнуло дурацкое сравнение в голове Проныры.
Уцелевшие головорезы Шрама кинулись врассыпную, пригнувшись пониже, как солдаты под огнем противника. Они искали укрытие и палили, как сумасшедшие. Стволы близнецов оборвали еще одну жизнь – пузатый бородач в рваной бандане упал на колени, выронил помповик, а затем рухнул мешком на пол. Вспотевший от страха Проныра не принимал участие в перестрелке, он на всякий случай держал под прицелом коридор, если вдруг кому вздумалось бы обойти их и напасть сзади. Он ждал, что из-за поворота вот-вот выскочат враги, и потел, как загнанная лошадь. А Джек в это время перезаряжал ружье, спрятавшись за столом.