– Демид Чернов, – пожал в ответ.
– Я знаю. Присядем?
Генерал почтительно выдвинул перед Софьей стул. Ничего не понимая, она села.
– Я рад, что вы решили присоединиться, – сказал Ролланж, занимая второй стул. При ближайшем рассмотрении Генерал оказался гораздо старше. – Мы нуждаемся в новых знаниях. Что заставило вас передумать?
– Лишение авиалайнера, – Демид решил не садиться. Шагнув вперед, он оперся бедром на стол.– Мы готовы поделиться знаниями взамен на горючее и летательный аппарат.
– Но вы же понимаете, что у нас нет ни того, ни другого, – честно ответил генерал. – Последний разбился вместе с летчиком 40 лет назад.
– Летчик разбился? – ахнула Софья.
Ролланж кивнул, хотя и не взглянул на нее:
– Обломки самолёта создали множество вопросов, на которые мы до сих пор не нашли ответов.
– Какие у вас вопросы? – серьезно спросил Демид.
– Что за двигатель использовал лайнер, как он работает?
– Двигатель внутреннего сгорания. В качестве топлива используется жидкое горючее. У вас есть двигатели внешнего сгорания – паровые?
– Только на железной дороге, – генерал встал и прошелся по камере. – Ее строительство началось недавно. Но уже видно, что используемый там двигатель очень неудобен. Годится только для громоздких паровозов. В небо не взлететь. Я хотел бы посмотреть на образец, о котором вы говорите, – генерал бросил на Демида прямой строгий взгляд. – На каком транспорте вы прибыли в общей сектор?
Демид чуть сощурился и промолчал – рассказывать про машину он не собирался ни при каких обстоятельствах.
Несколько секунд Ролланж разглядывал его. Пронзительные голубые глаза заставляли чувствовать дискомфорт. Генерал был опасен.
– Почему ваша женщина не надела более достойную одежду, мистер Чернов? – снова обратился он к Демиду.
Чернов серьезно глянул на Софью:
– Боюсь, вам придется задать вопрос напрямую моей женщине, как вы выражаетесь. Она умеет говорить.
Генерал взглянул на Софью внимательно впервые за это время, словно мысль о говорящей женщине была для него непривычной:
– Что заставило вас пренебречь общественной моралью, моя дорогая?
Общественной моралью? Серьезно?
– Не говорите со мной, будто я несмышленая малышка, – спокойно ответила Софья. – Что надеть – мое личное дело.
Софье не верилось, что приходится говорить это вслух. Последний раз случился в кабинете директора интерната, когда ей было 16, и она решила сходить на готскую вечеринку.
– Какие интересные мысли, – медленно проговорил генерал. – Вы задумывались, что будет с обществом, если все вокруг будут размышлять так же? Пожалуй, нас с вами ждет любопытная дискуссия в ближайшие дни. Я позову антропологов на нее.
– Пожалуй, ваше общество ждет ровно то же самое, что и наше, – парировала Софья. – Но я готова доставить удовольствие вашим антропологам и повторить свою точку зрения. Однако, возможно, вам будет более интересен мой взгляд на варианты конструкции авиалайнеров? Мне, например, совершенно понятно, почему вы не смогли создать управляемое воздушное судно – паровые двигатели не производят достаточной мощности, чтобы поднять пилотируемый объект в воздух. Все же как инженер я 5 лет изучала этот вопрос в вузе.
Новость, очевидно, ошеломила генерала, потому что он несколько минут просто смотрел на нее, как на внезапно заговорившего динозавра, и моргал. Овладев собой, генерал все же кивнул:
– Да, конечно, – сказал он и вернулся к прежней теме разговора: – Так на чем вы добрались сюда, Демид Евгеньевич?
– Пешком, разумеется, – влезла в разговор Софья.
Генерал поднял брови:
– От самого океана?
– После крушения лайнера мы перебрались ближе к реке, – не моргнув глазом, соврала она.
– В джунгли? – удивился Ролланж.
– У нас был автомобиль, – проговорил Демид, спасая Софью, пока она не посыпалась, к тому же из женского сектора наверняка уже сообщили про машину. – Но мы подверглись нападению дикого племени. Они сожгли самолёт и наш транспорт. Тем не менее, мы можем показать вам двигатель внутреннего сгорания. Авиалайнер, на котором мы прилетели, был оснащен двумя.
– Замечательно! – воскликнул генерал. – Я прикажу запрячь коней на завтра. Мы съездим за ними.
Демид чуть не застонал. Часы бездорожья верхом на лошади вместо поездки в комфортном автомобиле. Но делать нечего. Сложил руки на груди:
– Я хотел бы до этого подписать договор.
***
Демид открыл дверь, пропустил Софью вперёд. На резном столике у зеркала стояли белые цветы, похожие на пышные пионы. Положила на него сумку и прошла дальше в прихожую. Ноги утонули в мягком ковре. Странного вида диван, застеленный шкурой зебры, стоял у камина. Справа и слева от него расположились кривоногие кресла с полосатой обивкой. Исторические зарисовки на грубо обтсанных деревянных досках занимали всю противоположную стену. Пред ней расположился длинный овальный стол темного лакированного дерева, заставленный стульями. На нем красовался высокий кованый подсвечник. Очевидно, несмотря на замеченный неподалеку телевизор, освещение предлагалось использовать традиционное свечное.
– Какое странное сочетание старого и нового, – Софья покрутились, рассматривая интерьер.
Даже дома в родной реальности такой гостиничный номер стоил бы совсем не дёшево. Сколько Чернов заплатил за него здесь, на Пангее, оставалось только догадываться. После непростых переговоров о ключевых условиях соглашения договор был подписан, а Демиду выдана существенная сумма денег в качестве жалования. Когда Софья спросила, будет ли также оплачиваться ее работа, генерал Ролланж опять "завис". Потом выяснилось, что юридической процедуры, предполагающей финансовую компенсацию женщине за работу, в общем секторе не существует.
– Наконец-то! – благоговейно проговорил Демид.
Софья обернулась на его голос. Чернов стоял на пороге ванной. Подошла ближе. Белоснежная лохань царствовала в овальной комнате под двумя раскидистыми пальмами, росшими из больших глиняных горшков. Позолоченный смеситель с рогатыми вентилями для горячей и холодной воды сверкал чистотой. Из вафельного окна сразу за пальмами выходил великолепный вид на океан. Лёгкий белый тюль танцевал перед ним. На горизонте прямо по розовеющей полосе рождающегося заката летел птичий клин. По периметру ванной комнаты стояли толстые свечи для обеспечения освещения в темное время суток. Подавшись вперёд, Софья заметила два плетеных кресла с подушками.
– Пойдешь? – спросил Демид.
Софья улыбнулась. Ценитель благ цивилизации Чернов, наверное, с ума сходит от желания принять ванную. И все же предложил ей первенство. Благородный.
– Нет, Дим. Иди ты.
Он покачал головой:
– Не выйдет. Я должен проверить номер.
Ну, раз так…
Пока Софья мылась и плескалась, Демид вышел снова в холл и осмотрел входную дверь. Она была добротной, из массива кубинского махагони – по крайней мере, так эту древесную породу он знал на Земле. Закрывалась на ключ, никаких магнитных карт. Затем Демид прошелся вдоль номера – изучил оклеенные изумрудными обоями стены, застеленные паркетной доской глянцевые полы. Заглянул под стол, вырезанный из добротного красного дерева, в шкафы, осмотрел защищенные стеклами пергаментные гравюры. Надолго застыл перед крохотным телевизором в полном недоумении. Филин Радно из женского сектора хвасталась наличием качественного телевидения. Вероятно, это она и имела в виду – огромную лучевую трубку, идущую к крохотному экрану сантиметров 20 на 10. За ней, кстати, обнаружился первый жучок – сгусток проводов размером с кулак. Кто додумался поставить прибор для прослушивания в говорящий приемник? Другие жучки нашлись в отсеке под паркетом, за шкафами, даже в сейфе за одной из картин. Чернов выругался. Вот же подонки!
Софья вышла из душа румяная и цветущая. Не сдержавшись, Демид улыбнулся:
– Заново родилась?
– Не то слово. Провела бы в ванной остаток жизни.
– Ну, нет, – Чернов помахал полотенцем и направился к ней. – Что за монополистические замашки. Прочь с дороги, конкурентка.