— Все хорошо, мы почти на месте, — ответил он коротко.
На задворках сознания она понимала весь масштаб своих проблем, и не только потому, что она была копом под прикрытием в руках наркоторговца: у нее возникло чувство, что ее ранения серьезней, чем она думала… так бывает, когда самый большой урон нанесен мозгу.
Ее веки, казалось, весили каждое по семь тысяч фунтов, и она опустила их… и в этот момент Рио осознала, что шаги Люка разносятся эхом вокруг нее, словно ее несли по обширному помещению. Запах тоже изменился: вяжущее средство с привкусом лимона. Намного лучше, чем подавляющая вонь сырой земли.
— Сюда, — раздался женский голос. — На последнюю в ряду, прошу.
Опять мерное раскачивание. А потом ее положили на что — то и чем — то накрыли. А после раздался звук чиркнувшей спички, а за ним — древесный сладкий аромат.
Ладан, подумала Рио.
— Это замаскирует запах. — Женщина говорила непреклонно, словно была здесь главной. — Но сюда никто не войдет. Палач считает, что это плохая примета.
— Хорошо, — сказал Люкан тихо. — Спасибо за это.
— Я делаю это для нее.
— Она выживет?
Я не знаю, ответила Рио в своих мыслях.
Когда страх разгорелся в груди, она вскинула руку. Ей нужен был рукав кожаной куртки, и она схватилась за него как за спасательный круг.
Потому что так и было.
— Не оставляй меня, — простонала она.
Последовала пауза. А потом наркоторговец, Люк, тихим голосом дал ей клятву, которую как они оба знали, он не сможет сдержать:
— Никогда.
* * *
Люкан не знал, что говорит. Черт, он едва понимал, где они. Это не входило в его планы.
Но опустившись на колени перед больничной койкой, он гадал, что, черт возьми, он еще ожидал? У Рио были слишком серьезные ранения, чтобы оставлять ее на целый день одну в том холодном фермерском доме.
Конечно, сейчас у него возникли большие проблемы… как и у нее, не считая ее травм и ушибов. В тюрьме шансы на выживание были тем выше, чем меньше у тебя зависимостей и слабостей. Когда ты заботишься только о себе и ни о ком кроме, ты всегда знаешь, где находится твой самый родной и близкий.
Но благодаря его комплексу спасателя, у него появилась Рио… и был кое — кто еще.
Но здесь он закончил эту перепись.
Медсестра, Надя, подошла с невысоким судном и какими — то мягкими полотенцами.
— Мне нужно очистить ее рану на затылке. Прошу, переверни ее на бок лицом к стене.
Люкан оглянулся по сторонам. Небольшое складское помещение было застлано разнообразным устаревшим медоборудованием и инструментами, на полу валялись разобранные коробки не понятно с чем, полные склянки с какой — то жидкостью с истекшим сроком годности. Но каким — то образом медсестра умудрилась отыскать и прикатит сюда семь целых больничных коек. Две из них сейчас были заняты.
На самой последней койке в ряду лежал второй пациент, окруженный ширмой из простыней, в целях приватности.
Черт, подумал Люкан, жалея, что они не в адекватной больнице.
— Рио, держись, — пробормотал он. — Я просто немного тебя передвину.
Когда она застонала и напряглась всем телом, он переместил ее на один бок. А потом, хорошо осмотрев рану на ее затылке, он выругался.
— Ты должен отойти в сторону и подпустить меня к ней.
Люкан отсел подальше на матрас. Когда медсестра села на колени на то место, где он был, ее мантия собралась вокруг нее, и она склонила голову в молитве. Казалось, он Должен к ней присоединиться, но он ни во что не верил.
Хотя, казалось, желание женщины помочь служило доказательством существования Старого Волка. Кто знает.
Надя принесла с собой чистую воду из колодца. Марля также была свежей, ее взяли из складских остатков. Жаль, здесь нет рентгена. Хирургов. Катетера. Всего, что могло понадобиться Рио…
Когда медсестра промокнула тканью разрез, Рио застонала от боли.
— Я здесь, — сказал Люкан, положил ладонь на ее ногу.
— Хорошо, — пробормотала медсестра. — Швы не нужны.
— Сколько времени у нее уйдет на восстановление?
— Поживем — увидим. — Капюшон с мелкой сеткой, укрывавшей лицо, повернулся в его сторону. — Мне не так известно об исцелении людей, лишь то, что оно проходит медленнее, чем у нас. Где ты нашел ее?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В центре Колдвелла.
— Ты сбил ее на машине?
Словно Рио — бездомная собака.
— Нет. Я просто… должен помочь ей.
— Ты правильно поступил. Не стыдно проявлять сострадание, независимо от того о ком идет речь, о каком создании.
Люкан был с ней полностью не согласен, но промолчал…
В дальнем углу импровизированной кровати с потолка свисали простыни, покачивающиеся от сквозняка, движение ткани напомнило ему о дрожащем пламени свечи.
То, что вышло из — за самодельной занавески, не укладывалось в голове.
Эйпекс стоял в открытом проеме, и, заходя, он не потрудился оглянуться по сторонам. Что совсем несвойственно профилю парня: параноидальный сукин сын с инстинктом убивать более острым, чем у курка винтовки, всегда смотрел в оба.
Вместо этого он даже не заметил Люкана. Или нового пациента, которая пахла человеком, потому что ладан еще не полностью заполнил своим запахом помещение.
Заключенный просто вышел из кладовой, проведя рукой по лицу так, словно пытался стереть увиденное.
Или же он вытирал слезы.
— Не понимаю.
— Прошу прощения? — пробормотала медсестра.
— Да ничего.
— Давайте устроим ее на боку и чем — нибудь подопрем. Она лучше отдохнет, если не нагружать рану.
Люкан вскочил на ноги, потому что отчаянно хотел занять себя делом… и все же, на короткое мгновение кладовая показалась ему черной дырой, в которой он не мог собрать мозги в кучу. Но потом он подошел к раскладному столу и взял сверток ткани, простыни вроде. По еще одному чудесному стечению обстоятельств ткань оказалась чистой.
— Подойдет?
— Да, — ответила Надя. — Подложи к ее пояснице. Она слишком слаба, чтобы держать позу самой. Я введу катетер, но у меня нет доверия к стеклянным бутылкам, которые я нашла. Я простерилизую еще воды, сделаю все, чтобы она смогла сама заменить сосуд, даже если придется разбудить ее.
Соорудив для Рио подпорку, Люкан отступил назад.
— Я должен уйти на перекличку.
Капюшон резко повернулся в его сторону.
— Да, ступай, если хочешь защитить ее. Я не хочу привлекать внимание, а если тебя начнут разыскивать, они могут заявиться сюда.
— А ты? Что, если ты понадобишься…
— Если ты сможешь позаботиться о нем, — она кивнула вдоль ряда коек, — То я смогу позаботиться о ней. И никто не станет искать меня на перекличке. Я должна благодарить Деву — Летописецу за странные предрассудки Палача.
— Сейчас я уйду.
Но он нескоро смог заставить себя тронуться с места. И он не смог попрощаться с Рио.
К слову о предчувствии. Казалось, если он произнесет это слово вслух, то обречет ее на смерть. Вроде того.
Дурь какая.
Миновав полки и шкафы, Люкан толкнул дверь в подвальный коридор и запустил уставшую руку в волосы.
Он сам многого не понимал о происходящем. И частью этой головоломки стал тот факт, что в действительности у него с Эйпексом оказалось кое — что общее.
У обоих были теперь те, чья судьба их заботила.
А это — плохие новости в исправительной колонии.
Глава 20
В особняке Братства Черного Кинжала царила тишина, все влюбленные пташки разлетелись по своим гнездам, не было видно ни души…
Не считая одной конкретной, чья кожа сейчас буквально съёживалась. Чьи кости изнывали. Чье тело требовало подпитки, не связанной с воздухом, водой или едой. Или кровью.
Вишес стоял в бильярдной, один возле бара, кружа… кружа… стакан с «Грей Гузом»… рукой в перчатке. Губы были приоткрыты, и он дышал через рот.
Выдох. Выдох. Выдох.
Пот выступил на лбу, и он вытер его в несколько взмахов руки, которой словно завладел тик. Грудные мышцы под майкой охватил спазм, мышцы пресса подрагивали. Время от времени голова дергалась то влево, то вправо, верхняя часть позвоночника похрустывала.