Следующее утро было мучительным. Нервы, обезвоживание и недоедание сломали девушку. Она не могла подняться с дивана, голова кружилась, ее бросало то в жар, то в холод.
Катя лежала и бездумно смотрела в угол комнаты, как вдруг раздался звонок стационарного телефона. Она задрожала еще больше, глаза заслезились, а руки начали тряслись так сильно, что у нее не с первого раза получилось нажать на кнопку принятия вызова. Когда ей это все же удалось и она поднесла трубку к уху, сразу стало ясно, что это один из тех странных звонков, потому как человек на другом конце провода просто молчал.
Катя не хотела трепать себе нервы и после фразы «Алло, говорите, я вас слушаю» решила положить трубку, как вдруг на другом конце провода раздался женский голос:
— Здравствуйте…
— Я вас слушаю! — Катя была откровенно зла, потому как чувствовала, как безнадежно утекает время, пока собеседник собирается с мыслями.
— Я прошу прощения. — Голос звучал устало и робко. Судя по тембру, он принадлежал женщине в возрасте. — Вы девушка Максима?
— Да.
— Здравствуйте, — еще раз поздоровалась женщина. — Я его мама.
— Это вы всегда звонили по утрам, а потом молчали? — Катя горячилась, ей казалось это ужасно глупым — эти звонки продолжались долгое время.
— Да. Простите меня. Должно быть, я напугала вас… Но я рада, что мой сын нашел девушку.
Катя не нашлась с ответом. Голова шла кругом. Она даже не вспомнила слова Максима о том, что его мать тяжело болела, а потом умерла.
— Я… — начала было она.
Но женщина ее перебила:
— Скажите, вы счастливы с ним? Он вас не обижает?
И в этот момент в голове у Кати что-то щелкнуло и она с ужасом вспомнила, как Максим во всех красках описывал болезнь, а затем и последние дни своей матери.
— Боже, — воскликнула Катя в трубку, — он же сказал мне, что вы умерли!
Женщина молчала. Кате стало ее мучительно жаль. Мать растила сына, работала на очень тяжелой работе, чтобы его прокормить, а когда он подрос, то в качестве благодарности просто вышвырнул ее из квартиры и начал врать о ее смерти. Чертов ублюдок! Лариса была права на его счет. Во всем права. Катя мысленно поблагодарила бога, что Кузьма — не сын Максима.
Но все же на другом конце провода находилась мать, женщина, измученная судьбой. Катя просто не могла не предупредить ее.
— Я должна вам кое-что сказать… Максим в большой беде. Ему грозит смертельная опасность, но я понятия не имею, где он сейчас находится. Простите, что сообщаю вам такие новости, но в данный момент мне очень тяжело подбирать слова.
После продолжительного молчания женщина издала странный гортанный звук, словно силилась не заплакать. Затем заговорила абсолютно ровным голосом:
— Можно я буду называть вас по имени? Как вас зовут?
— Катя.
— Катя, послушайте меня, пожалуйста. Максим — очень жестокий человек, в нем нет ничего святого. Я не знаю, откуда это в нем, я не растила его таким. Ради него я готова была положить на алтарь свою жизнь и душу, а он это все растоптал, сжег дотла, и теперь я просто тлею. В моих глазах не осталось слез, я разучилась плакать. Теперь я просто жду. Знаете, зачем я звонила каждую неделю? Сначала я просто хотела проверить, не загремел ли Максим за решетку. Но, однажды услышав ваш голос, я потом не могла найти себе места. Мне было страшно жить с мыслью, что он может причинить вам вред. И каждый раз, когда вы брали трубку, я успокаивалась. Хотя мне уже давно следовало бы сказать вам правду и не рисковать вашей жизнью… Простите меня за это. — Женщина набрала в легкие воздух и тихонько выдохнула. — А еще я мечтала, что в один из дней вы сообщите мне новость, что мой сын исчез, растворился в воздухе, сбежал за границу — да что угодно. И тогда бы моя душа наконец успокоилась.
Катя прекрасно понимала маму Максима и ни в коем случае не осуждала ее за такие мечты. Более того, их мечты во многом сходились.
— Девочка моя, — продолжала женщина, — бери все или ничего и беги. В поле жизнь лучше, чем с таким, как Максим. У него нет сердца. Я знала, я видела, что хорошо он не закончит, но другой судьбы я ему желать не могу. Его место в тюрьме. Каждый получает по заслугам. Беги, моя милая, беги и будь счастлива.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
С этими словами она повесила трубку. Катя еще несколько минут слушала короткие гудки оборвавшейся линии, а по щекам ее катились слезы. Затем она снова легла на диван, где укуталась одеялом, чувствуя, что вот-вот уснет или потеряет сознание. Несмотря на солнце за окном, она вся была словно окутана мглой. Воспоминания и реальность смешались, разум бился в агонии. Катя закрыла тяжелые веки и провалилась в небытие.
Глава 36
Когда она открыла глаза, за окном уже стемнело. Катя вскочила на кровати, судорожно огляделась вокруг, нащупала включатель лампы, что стояла на столике рядом с диваном, и включила свет. В комнате никого не было. Тихо поднявшись с дивана и опершись о стену, девушка поднялась на ноги, взяла кнопочный телефон и вышла в коридор.
Голова кружилась, одновременно хотелось в туалет и попить воды. На всякий случай Катя позвала Максима по имени, но ей ожидаемо никто не ответил. Продвигаясь по стене, девушка вышла в коридор и включила свет. По дороге приоткрыла дверцу детской комнаты и заглянула внутрь. Кроватка выглядела зловеще пустой, комната казалась холодной и заброшенной. Почувствовав, что сейчас разрыдается, Катя захлопнула дверь.
Так, двигаясь по стене, она обошла все комнаты и когда удостоверилась, что Максима нигде нет, все же решила воспользоваться туалетом. Чуть позже, стоя на кухне со стаканом воды в трясущейся руке, она подумала: а что, если Максим просто сбежал куда-нибудь далеко-далеко и не собирается возвращаться? И что, если Руслан и его люди уже в курсе этого и теперь, в погоне за Максимом, о ней уже все забыли, а ребенок стал им без надобности, и его просто выкинули на обочину дороги? В глубине души она знала, что это просто параноидальный бред, но все происходящее всерьез начало казаться нелепой, злорадной шуткой. Ей хотелось заплакать, чтобы хоть немного успокоиться, но она не смогла выдавать ни слезинки.
Проходя мимо зеркала в прихожей, Катя заметила, что ее лицо искажено гримасой, отдаленно напоминающей нездоровую улыбку. Потом ее вдруг прорвало на смех. Она смеялась, хохотала, как обезумевшая, пока не начала хрипнуть. Отсмеявшись, она сделала пару глотков воды и почувствовала себя полностью опустошенной. Жалость, страх, ненависть, злоба: все ушло. Катя поняла, что еще несколько мгновений — и она потеряет сознание. Еле держась на ногах, она направилась в гостиную и упала на диван. Ее затошнило, в глазах засверкали звезды, и девушка почувствовала, как отключается.
Громкий хлопок двери. Она действительно его слышала, или же все это ей лишь приснилось? С трудом открыв глаза, девушка уловила какое-то движение в коридоре. Ей хотелось вскочить и выбежать туда, но она едва могла пошевелиться — три дня без еды давали о себе знать.
— Максим? — слабо позвала она.
В дверях тут же возникла его фигура. Он прищурился, облизнул губы и спросил:
— Какого хрена ты тут делаешь? Думаешь, у нас есть время на отдых?
Осознание пришло к ней почти мгновенно. Он здесь, он пришел. Звони им, чтобы они приехали! Ну же, звони! Катя попыталась нащупать кнопочный телефон, но он, похоже, затерялся где-то в складках скомканного одеяла. Она с усилием приняла сидячее положение и принялась осматривать пространство вокруг себя. Голова ее кружилась.
Максим исчез из поля зрения и вскоре вновь возник в дверях.
— Я не понял. А где мой сын??
Катя подняла на него недоуменный взгляд. Она чувствовала себя так плохо, так безжизненно, что у нее не было сил даже дать внятный ответ.
— Ты что, бухая?? Где, твою мать, мой сын?!
«Соберись, Катя! Он же сейчас обо всем догадается! Приди в себя, ответь что-нибудь!»
— Здравствуй, Максим, — как можно спокойнее произнесла она. — Наш сын еще в больнице. Меня отправили домой, потому что я подхватила от кого-то грипп. Не волнуйся, он в порядке, я заплатила за круглосуточную сиделку.