Читать интересную книгу Вне подозрений - Линда Ла Плант

— Но вы не предъявите ему обвинение? И не арестуете?

— Это верно, однако я все равно обязан следовать процедуре.

Радклифф тяжело вздохнул и вскоре предложил Лангтону вместе пройти в комнату.

Дэниэлс и Анна ждали их появления и по-прежнему не разговаривали, если не считать, что она любезно спросила, не хочет ли он выпить чаю или кофе, а он не менее любезно отказался и попросил воды. Кассетный магнитофон и видеокамеру принесли в комнату и включили. Лангтон привел туда Эдварда Радклиффа. Дэниэлс встал и крепко пожал руку своему адвокату, севшему с ним рядом. Лангтон устроился около Анны и положил руки на стол. Магнитофон и видеокамеры заработали.

Лангтон назвал время и место, перечислил присутствующих в комнате допросов отделения полиции Метрополитен в Квиннз Парк — он сам, сержант Трэвис, Алан Дэниэлс и его адвокат Эдвард Радклифф.

Дэниэлс посмотрел на Радклиффа. Похоже, его немного озадачили эти формальности, но адвокат заверил клиента, что таков порядок и он имеет право на защиту.

Лангтон продолжил:

— Мистер Алан Дэниэлс согласился помочь нам в расследовании. Он не арестован и явился в отделение полиции добровольно. Мистер Дэниэлс, вам ничего не говорили о…

— Подождите минуту, — запротестовал Радклифф.

— Извините, — разъяснил Лангтон. — Я имел в виду вот что. Если бы вы находились под арестом, то могли бы не говорить ничего, способного нанести ущерб защите при слушании вашего дела в суде. Подобное упоминание стало бы крайне опасным. Ведь любое ваше слово может быть использовано как свидетельство против вас. — Он поглядел на Радклиффа. — Если, конечно, дойдет до этого.

Дэниэлс в замешательстве покачал головой. Пленка на магнитофоне начала крутиться, и он хмуро уставился на нее.

Лангтон немного подождал и задал первый вопрос:

— Мистер Дэниэлс, ваше настоящее имя Энтони Даффи?

Дэниэлс заморгал. И перед ответом тяжело вздохнул.

— Да-да, так меня звали.

Радклифф бросил на него взгляд и что-то записал.

— Вы поменяли имя согласно одностороннему обязательству? Или с помощью какого-то другого метода?

Дэниэлс растерянно откинулся на спинку стула.

— Довольно долгое время мы никак не могли вас выследить. Обращались ли вы в службу записей актов рождений, смертей и браков для законной регистрации вашего нового имени?

Повисла очередная пауза. Дэниэлс пристально поглядел на свои руки, поднял голову и спокойно ответил:

— Это случилось более пятнадцати лет назад. В то время был другой актер Энтони Даффи. Я не хотел, чтобы нас путали, и поменял имя. Тогда я находился в Ирландии. У них должны сохраниться документы. Да, верно, я урожденный Энтони Даффи. И все было сделано законно.

— Вашу мать звали Лилиан Даффи?

— Да, да, именно так. А уж могу ли я назвать ее матерью или нет, это другой вопрос. Меня воспитали приемные родители.

— Верно ли, что вашу мать убили?

Дэниэлс наклонился.

— А какое это имеет отношение к чему-либо?

— Будьте любезны, ответьте мне на вопрос, мистер Дэниэлс.

— Да. Мне сообщили, что она была убита.

— И вас вызвали на допрос в Главное отделение манчестерской полиции сразу после ее убийства?

— Господи, да мне было семнадцать лет, когда меня туда привели и сказали, что она мертва. Я вас умоляю!

Радклифф по-прежнему что-то записывал. Если услышанное и удивило его, то он ничем себя не выдал.

— Мы оба знаем, что дело не ограничилось вызовом в полицию. Было и еще кое-что, — заявил Лангтон. — Вас арестовали и допросили.

— Но меня тут же освободили. Почему вы об этом вспомнили двадцать лет спустя?

— Вас тогда допрашивали о предыдущей драке с матерью, о том, как вы ее избили?

— Что?

— Ваша мать утверждала, будто вы на нее набросились.

— Нет, это неправда. — Его глаза заблестели от гнева, и он повернулся к Радклиффу. — Меня ни в чем не обвиняли. Какого черта он завел этот разговор, Эдвард? Я пришел сюда с самыми добрыми намерениями.

Радклифф смерил Лангтона холодным взглядом.

— Ваши вопросы связаны с причиной появления тут мистера Дэниэлса?

— Я так полагаю. — Лангтон открыл лежавшее перед ним досье. — Прошу вас, посмотрите на эти фотографии, мистер Дэниэлс, и скажите мне, знакома ли вам хоть одна из заснятых женщин?

Он достал первую фотографию и повернулся к видеокамере.

— С помощью видеопленки я сейчас покажу мистеру Дэниэлсу фотографию Мэри Тересы Бут.

Дэниэлс увидел черно-белый посмертный снимок и покачал головой.

— Нет, я ее не знал, — твердо проговорил он.

Затем ему продемонстрировали одну за другой фотографии Сандры Дональдсон, Кэтлин Кииган, Барбары Уиттл, Берил Виллиерс и Мэри Мерфи. В ответ на очередной вопрос: «Вы знали эту женщину?» — Дэниэлс неизменно качал головой и заявлял, что никогда не был с нею знаком. Он сидел очень прямо, не сдвигаясь с края стула.

— Вы проживали по адресу: Шаллкотт-стрит, 12, в Суинтоне?

Дэниэлс кинул на своего адвоката беспомощный взгляд.

— Просто скажите «да» или «нет», Алан, — посоветовал тот.

— По-моему, да. До четырех или пяти лет и снова после того, как пробыл несколько лет у приемных родителей.

— Вы помните Кэтлин Кииган? Ведь она жила по тому же адресу?

— Я был ребенком. И, конечно, не помню, — огрызнулся он.

— А Мэри Тересу Бут вы помните? Она тоже жила в этом доме.

— Нет, не помню.

— Ну, может быть, вы припомните каких-то женщин, живших там?

— Нет. Я никого не помню. И уже сказал вам: тогда я был слишком мал.

— Спасибо. Не могли бы вы нам сообщить, что вы делали ночью 7 февраля этого года?

Дэниэлс закрыл глаза и вздохнул.

— Когда?

— В субботу, 7 февраля, между одиннадцатью часами вечера и двумя часами ночи.

— Вероятно, спал. Весь февраль я снимался в кино и фактически не выезжал из Корнуолла. Могу специально для вас проверить, но убежден, что так и было.

— Из Корнуолла?

— Да. Там шли съемки нового варианта «Ямайки».

— Я это приму к сведению, если вы сумеете подтвердить, что в тот день находились в Корнуолле.

Дэниэлс ответил, что его агент представит полиции точное расписание. Он недоуменно покачал головой снова повернулся к Радклиффу и заявил:

— Я не в силах поверить, Эдвард. Это немыслимо.

Адвокат ободряюще похлопал его по руке.

Фотографию Мелиссы Стивенс Лангтон положил на стол последней, поверх остальных.

— А с этой девушкой вы знакомы?

Дэниэлс закусил губу.

— Нет, нет. Не думаю. А как ее зовут?

— Мелисса Стивенс.

Дэниэлс пристально поглядел на снимок.

— Нет, я не знаю. Она что, актриса?

— Она была студенткой.

Лангтон собрал фотографии и аккуратно убрал их.

— Вы готовы к тому, чтобы одонтолог сделал слепок ваших зубов?

— Что? — Дэниэлс откинулся на стуле, не поверив услышанному.

— Это становится просто глупо, — раздраженно заметил Радклифф и постучал авторучкой по столу. — Вы привезли сюда моего клиента. Вы его не арестовали. Он ответил на все ваши вопросы. Полагаю, что на сегодня хватит. Ну, разве что у вас иная цель.

Лангтон уверенно объяснил, что если они решили полностью исключить Дэниэлса из числа подозреваемых, им нужно иметь четкое представление о его зубах. Когда Радклифф потребовал рассказать о проверках поподробнее, Дэниэлс дотронулся до его руки и возразил:

— Нет, погодите, Эдвард. Если они хотят меня протестировать, я это сделаю. Убежден, что у них есть серьезные причины, а иначе они бы меня сюда не привезли. Так что я выполню их просьбу и не потрачу время зря.

— Ладно, ладно. Вам еще что-нибудь нужно? — обратился к Лангтону Радклифф.

Через пятнадцать минут Дэниэлсу и его адвокату разрешили покинуть отделение. Актер остановился у открытой двери и окинул Лангтона грустным взглядом.

— Лилиан Даффи была больной женщиной, и я всеми силами старался забыть о своем раннем детстве. И если бы меня не воспитала одна на редкость добрая и отзывчивая семейная пара…

— Мистер и миссис Эллис? — предположил Лангтон.

— Да! — Дэниэлс усмехнулся. — А вы хорошо поработали и раскопали темные пятна в моей биографии.

— А до этого вас опекала Эллен Морган. — Ее имя не оставило Дэниэлса равнодушным, и Лангтон продолжил: — Мы с нею разговаривали.

Подозреваемый понизил голос:

— Что же, тогда вам известно, насколько моя жизнь изменилась к лучшему, когда меня забрали от Лилиан Даффи. Я пытался похоронить свое прошлое. И не думал, что меня так взволнуют эти воспоминания. Однако для меня теперь важнее всего другое — для прессы мое прошлое должно оставаться тайной за семью печатями.

— Таким оно и останется, и никаких причин для огласки нет, — заверил его Лангтон.

— Спасибо, я это оценил. Дело в том, что вскоре я буду сниматься в США, и любая гнусная статейка в прессе, особенно в желтой, которая только сплетнями и кормится, может нанести мне страшный ущерб. Например, я не получу визу, в то время когда моя карьера, по сути, только налаживается. И все затормозится или кончится крахом.