на меня буром сосед – землекоп, – тут вообще-то моя собственность, она…этим, законом охраняется.
Нутром чую, нечисто что-то с этой ямой, если он за нее, как на вражескую амбразуру прет. Тут мысль меня, по голове шарахнула, – Жену это он свою грохнул, а я закапывать мешаю. И яму, специально глубокую вырыл, чтоб значит надежно, как говориться: без запаха, шума и пыли.
– Чего ты дергаешься? – обращаюсь я к нему, – Ну, грохнул ты свою Зинку, так я никому не слова.
Хочешь, даже закопать помогу, – говорю я ему, на тот случай, что вдруг сам надумаю, так помощник уже есть. И опытом поделиться, если что.
На мое предложение, сосед открыл рот, да так и застыл в таком положении.
– Так то, она баба ничего… была, – продолжал я, не обращая на его остолбенелость внимания,
– Вредная, только, спасу нет. Нас с Серегой, не один раз закладывала. А так ничего…
3
Фигуристая такая, это присутствовало, не отнимешь.… Была, – поправился я, – Сзади глянешь, ну пионерка, модель юная, бедрами вышивает. А спереди глянешь, тут ты меня сосед, извини, конечно, но о покойниках или хорошо, или ни как. Но спереди она у тебя, страшнее сфинкса пирамидного, с уклоном лица в буденовскую породу… была. Как у тех, морда вытянутая, грива вечно нечёсаная…
– О чем это вы там беседуете? – раздается голос со стороны дома соседа.
Я замираю на месте. От дома по тропинке к нам идет Зинаида, только, что упомянутая супруга соседа, идет, жива – живехонька. В красивом голубом халате, вышагивает походкой целеустремленной, прямиком к нам. В руках у нее, ничего не замечаю, но вспоминая свой монолог, от греха подальше, перемещаюсь за спину ее мужа. Вспомнив, что только раз, назвал ее имя, и весь мой монолог ,она слышать не могла, перехожу к жесткой обороне.
– Доброй ночи, Зинаида Иннокентьевна, – рассыпаюсь в любезностях, – прервали мы твой сон, своими разговорами?
Смотрю, стратегия обороны, выбрана, верно. Зинаида останавливается на противоположном краю ямы, и спрашивает, упирая руки в бока, – О чем это вы тут толкуете?
– Покурить вышел, смотрю, а у вас, как всегда, работа вовсю кипит, – посмотрев на съёжившегося соседа, начал объяснять я, – Увидел выкопанную яму. Спросил у мужа твоего, – Уж не лошадь ли собираешься закапывать буденновской породы, с вытянутой мордой, и гривой разлохмаченной? – скороговоркой говорю я, смотря на Зинаиду. Тут же отмечая сходство, благодаря моей наблюдательности. Торчащие в разные стороны космы, очень напоминали не расчесанную гриву,
– Яму –то больно знатную, твой супруг вырыл.
– А действительно, чего это ты тут вырыл? Не для меня капкан приготовил? – переключилась Зинаида на мужа,– сонная-то и провалиться могла.
Я облегченно вздохнул, защита сработала, гроза пронеслась мимо.
– Как ты могла такое, Зиночка подумать, – испуганно пролепетал сосед, – под мусор выкопал.
–Спать пошли. Днем тебе делать нечего, вот и зарывайся, хоть с головой, – зевнув, пошла к дому Зинаида, муж, понуро поплелся за ней.
Постояв еще с минуту над ямой, так как основную версию опровергла своим появлением Зинаида, я снова, в который раз , прикинул на глаз ее размеры. Мысль о том, для чего ее вырыл сосед, засела в голове, не давая покоя.
Остаток ночи я не спал, включив все свое воображение, на которое был способен. Восемь раз выходил покурить у забора, разделяющего наши участки. Смотря на горушку свежевскопанной земли, давясь сигаретным дымом, размышлял…
Так в раздумьях, дотянул до утра. Как только у дома соседа заурчала машина, увозя Зинаиду на работу, мигом перемахнул через заборчик межевой границы и встал над копошащимся в яме соседом.
– Будь человеком, скажи, зачем копаешь? Ночь не спал, извелся весь с этой твоей ямой, – умоляюще обратился я к землекопу.
Сосед, приставив маленькую лесенку, вылез из ямы, и не спеша ополоснул в ведре с водой, руки.
– Только никому, обещай, – шепотом предупредил он меня, осмотревшись по сторонам, – я об этом, даже коменданту ни слова.
– Могила, – пообещал я, для усиления слов, чиркнув ладонью по горлу, – Это ты, Зинку свою, комендантом зовешь?
–Так она все детство свое в военных городках жила, тесть – то мой, батя ее, прапорщик. Сейчас дисциплина немножко ослабла, а раньше все по распорядку: в шесть подъем, в десять отбой. Как спать ложимся, так организм к осмотру. Предъяви и не рыпайся.
– Чего предъявлять – то? – не понял я, – у нас старшина перед сном, трусы на вшивость проверял, – она тоже что ли.
– Ты чего? Казарма тебе что ли, – опешил сосед, – Инструмент, она перед сном проверяет, на готовность его к супружеским обязанностям. Не дай бог, осечка. Тогда три наряда вне очереди и месяц отстранения.
– Так ты чего? Каждую ночь, – ахнул я от удивления, окинув соседа уважительным взглядом.
– Так тесть-то в ракетчиках служил. Готовность круглосуточная, палец на кнопке «Пуск»
–Ты только это, бабам нашим не рассказывай, а то поставят на сплошное боевое дежурство. А мы, сколько лет уже, как отслужили, и дисциплину с ее осмотрами, напрочь позабыли.
4
– Так может, все-таки скажешь, чего ты тут роешь?– попросил его я.
– Капсулу хочу зарыть, – наклонившись, почти в самое ухо прошептал сосед.
– С ураном? – ужаснулся я, испугавшись за всех соседей сразу, – Тесть – ракетчик, на память с базы свистнул?
–С посланием к потомкам, – тем же шепотом, но как-то торжественно сказал сосед.
У меня от такого признания, сама по себе отвисла челюсть.
–Это как? – спросил я, смотря на него, как желудь на дуб с которого, только что упал.
– Спину у меня прихватило, – поделился сосед, – Зинаида укол сделала и на работу. Я лежу, не повернуться, хоть волком вой…
– Не бережешь ты себя, соседушка, – прервал я его полным участия голосом, – разве можно по ночам, такие бункера рыть, ты один, целый экскаватор замещаешь.
– Да привычный я, – заверил меня сосед, – Лежу, я значит, страдаю. Хорошо еще пальцы шевелятся, на пульте кнопки можно переключать. Включил наугад, а там толпу народа показывают. Мужик стоит на трибуне в полной форме – костюм, шляпа, галстук. Перед ним двое, один с кувалдой, другой с лопатой. Мужик с трибуны, что-то говорит, размахивая продолговатой банкой. Я звуку прибавил. Оказалось, через пятьдесят лет, капсулу с посланием потомкам откопали. А там, и наказы следующим поколениям. И как догоняли они и перегоняли гниющий капитализм. Как строили коммунизм, и как беззаветно трудились на благо первого в мире социалистического государства.
И пришла мне тут в голову светлая мысль, – надо и мне написать, следующему через полвека поколению, да даже не надо, а обязан написать. О том, как гнались, за мелькающим