Читать интересную книгу Подвиг живет вечно (сборник) - Иван Василевич

После форсирования Вислы в середине января 1945 года наши войска вышли на северо-западные окраины Варшавы, а в сам город с боями вошла 1-я армия Войска Польского, затем части 47-й и 61-й армий советских войск. Казакевич попросил разрешения осмотреть город, уточнить с разведчиками польской армии последние данные о противнике и его потерях и, если удастся, побеседовать с местными жителями.

Вернулся он в крайне подавленном настроении:

— Варшавы как города нет, — рассказывал он, — сплошные руины. Видел несколько небольших групп жителей — преимущественно женщин, что-то разыскивающих в развалинах. Это страшно…

Польские разведчики сообщили, что принято решение назначить начальником варшавского гарнизона командира 2-й польской пехотной дивизии, которая принимала участие в освобождении столицы, генерала бригады Яна Роткевича. Новых данных о противнике у поляков нет. Они подтвердили наши сведения о том, что Гитлер обвинил командующего группой армий «А» генерал-полковника Гарпе в поражении в районе Варшавы и заменил его генерал-полковником Шернером.

В работе разведотдела с трофейными документами и в допросах пленных часто принимал участие офицер политотдела штаба армии Конрад Вольф — сын известного антифашиста, видного немецкого писателя Фридриха Вольфа, эмигрировавшего в Советский Союз после захвата гитлеровцами власти в Германии. Конрад учился в московской средней школе, в сорок втором году добровольно вступил в Красную Армию и вместе с ней дошел до Берлина. (После войны он вернулся на родину и был президентом Академии искусств ГДР.)

Работать с такими людьми было легко и интересно. Наш дружный многонациональный состав разведотдела пользовался большим авторитетом в штабе, легко устанавливал и поддерживал хорошие деловые отношения с офицерами, что очень помогало нам в решении служебных задач.

Всегда было любопытно наблюдать, как эти трое совершенно не похожих друг на друга офицеров — Казакевич, Аглатов и Конрад Вольф — беседовали с пленными, превращая допрос в обстоятельную и внешне непринужденную беседу, умудряясь в ходе ее получить уйму полезных для нас сведений, многие из которых выходили за рамки обычных разведданных.

В своих разведсводках Казакевич был предельно точен, сомнительные данные стремился перепроверить, если возможно, лично. Когда у него возникали опасения в том, что в донесениях, поступающих от разведгрупп, эмоции и факты находятся не в должной пропорции, он коротенькой запиской в своей обычной шутливой манере сообщал: «Сегодня ночью в районе высоты 213,3 наши ребята якобы захватили пленного, которого якобы допросили и якобы выяснили, что он по меньшей мере из личной охраны фюрера». Это означало, что Казакевич отправился в разведподразделение полка для перепроверки и уточнения данных. Так было во время боев на ковельском направлении, так капитан действовал и под Варшавой, и при стремительном продвижении советских войск к Одеру.

За время работы в разведотделе штаба армии ярко проявилась особая грань таланта Казакевича как войскового разведчика — умение быстро анализировать и обобщать большое количество зачастую противоречивых сведений и материалов о противнике. У него была способность быстро сопоставлять различные факты и быстро дополнять недостающие сведения — черта, особенно ценная для разведчика.

Оценивая обстановку, разведчику зачастую приходится иметь дело с противоречивыми данными и различными неопределенностями, на основе которых надо делать конкретные выводы, преодолевая ряд трудностей, в том числе и психологического порядка.

У некоторых командиров на основе различных предпосылок складывается свое субъективное представление о намерениях противника и перспективах развития обстановки в целом. И если данные разведки укладываются в рамки этого представления, то они легко принимаются к сведению и с удовлетворением учитываются. В противном случае всегда есть опасность того, что их могут расценить как необоснованные, неубедительные или даже дезинформационные. Разведчик, формулируя свою оценку противника, не имеет права на неопределенность и просчет, ибо слишком дорогой ценой приходилось за это расплачиваться — жизнями солдат и офицеров.

Казакевич обладал способностью убедительно докладывать, доказательно мотивировать свои нередко неожиданные выводы и соображения, в чем ему помогали отличная память и разносторонние знания.

Умение Эммануила Генриховича на основе разрозненной информации создавать достаточно полную картину положения противника во многом предопределило решение командования вскоре после возвращения из госпиталя в ноябре 1944 года перевести его из дивизии в разведотдел штаба армии.

Разносторонние способности хорошо помогали капитану Казакевичу выполнять свои новые служебные обязанности. Он должен был ежедневно, на основе поступающих в разведотдел данных о противнике от всех видов разведки частей и соединений армии, а также от соседних армий и из штаба фронта, готовить обобщенные информационные материалы для доклада командованию. Практически это означало составление весьма ответственных документов.

Работа над разведсводками сопровождалась сетованиями Эммануила Генриховича на тяжеловесный язык поступающих с мест донесений. Однажды он с самым серьезным видом предложил, например, начинать очередную сводку бодрым утверждением о том, что наши войска, преодолевая упорное сопротивление противника, продвигались «по Тюрингии дубовой, по Саксонии сосновой, но Вестфалии бузинной, по Баварии хмельной».

Он полагал, что польза от этого будет несомненной: во-первых, в разведуправлении фронта попутно познакомятся со стихами хорошего поэта, о котором и нам следовало бы кое-что знать, а во-вторых, повторят административное деление третьего рейха, что тоже не вредно для разведчиков.

На Казакевича также возлагалось систематическое ведение карты группировки противника, накопление данных о его боевом и численном составе, вооружении, политико-моральном состоянии, характере оборонительных сооружений, потерях и полученных пополнениях, характеристиках командного состава, планах и намерениях противника и т. п. По всем этим вопросам нужно было быть готовым в любой момент дать исчерпывающий ответ командующему армией, начальнику штаба, начальнику оперативного отдела и другим заинтересованным лицам.

Обобщенные сведения о противнике с оценкой его реальных возможностей и вероятным характером действий ежедневно к 18.00 в виде разведсводки подписывались начальником штаба армии и передавались в штаб фронта. В ходе наступательных операций все вновь поступающие сведения о противнике обрабатывались и докладывались немедленно.

Кроме того, к восьми часам утра Казакевич должен был подготовить последние данные о противнике перед фронтом армии и ее соседей справа и слева, нанести их на отчетную карту командующего армией. А на основе материалов, полученных из штаба фронта, отразить изменения в основных группировках немецко-фашистских войск на всем советско-германском фронте. Если начальник разведотдела и начальник 2-го отделения были в штабе, то подготовленные материалы командованию армией докладывали они. Но так как зачастую они находились в войсках, то делать это должен был кто-либо из офицеров информационного отделения.

За время войны сменилось четырнадцать командующих нашей армией и более десяти начальников штабов. У каждого из них были свои особенности и свои требования к содержанию и форме докладов о противнике. Это надо было также учитывать и стараться сохранить выдержку и спокойствие в условиях напряженной обстановки, когда в отдельные периоды сведения не только о противнике, но и о положении собственных войск поступали с опозданием и не всегда объективно отражали истинное состояние дел. В таких случаях Казакевичу хорошо помогало умение думать за противника и приходить к мотивированному заключению о возможном характере его действий.

Аналитическая работа органов разведки исключительно важна. Добыть данные о противнике — это еще полдела, а иногда и того меньше. Не менее важно их объективно оценить, отделить дезинформацию от истины и своевременно довести до сведения тех, кто принимает оперативные решения.

Казакевич отлично понимал всю ответственность возложенных на него задач по оценке поступающих разведданных, важность глубокой внутренней убежденности в обоснованности своих заключений и смелости при их докладе командованию.

В начале Великой Отечественной войны не было еще особых проблем с организацией опроса контрольных пленных как средства для уточнения численного и боевого состава противника перед фронтом армии и подтверждения наличия тех или иных частей. Достаточно четкая система комплектования и пополнения личным составом немецких частей и соединений (примерно до середины 1944 года) позволяла обоснованно предполагать, что если, например, захвачен пленный с личными документами 213-го полка 73-й пехотной дивизии, то этот полк и находится на позициях.