Читать интересную книгу Подвиг живет вечно (сборник) - Иван Василевич

— Откуда, товарищ полковник, вы все это знаете?

— Да все оттуда же, из приказа по личному составу 51-й дивизии, из выписки, которую вы именуете фиктивной. Это я лично, будучи тогда заместителем командира дивизии, попросил полковника Телкова подписать этот документ и командировать во Владимир одного сержанта, который и передал эту выписку в запечатанном конверте Казакевичу. Потом я узнал, что сержанта во Владимире арестовали, но, выяснив, что он действительно не знал содержание пакета, отпустили. Таковы дела, и никакого административного или того хуже хвоста за Казакевичем не тянется. А что касается ответа на запрос Московской военной прокуратуры, то напишите: Казакевич воюет. Попросите дело прекратить. Командир нашего корпуса, а также член военного совета армии генерал-майор Королев И. Н. и начальник политотдела армии полковник Калашник М. X. такую просьбу поддерживают.

Дело о самовольном оставлении части старшим лейтенантом Казакевичем на этот раз было закрыто. Однако менее чем через полгода аналогичное дело в новом варианте возникло еще раз, о чем будет рассказано в свое время.

А пока 76-я дивизия продолжала воевать и разведчик Казакевич продолжал свое нелегкое фронтовое дело.

В конце апреля 1944 года под давлением превосходящих сил противника части дивизии отошли на восточный берег реки Турья. Под угрозой окружения оказался командный пункт дивизии, Казакевич был ранен. Месяц пробыл в полевом госпитале и снова заспешил в свою часть, хотя и вынужден был продолжать амбулаторное лечение. Получил очередное воинское звание капитана и в июле 1944 года, как смелый и решительный боевой офицер, хорошо проявивший себя в разведывательной службе, был принят в члены ВКП(б).

Фронтовая биография Казакевича во многом необычна — пройти путь от бойца народного ополчения до помощника начальника разведотдела армии дело непростое, особенно для человека, по состоянию здоровья вообще непригодного к военной службе. Эммануил Генрихович подавляющую часть своего ратного пути прошел в полковой и дивизионной разведке, где средняя продолжительность жизни солдат и офицеров одна из самых коротких на войне. Дважды раненный в боях, дважды побывавший в госпиталях, он снова стремился на фронт, и не просто на фронт, а в войсковую разведку. Это о многом говорит и дорого стоит.

Сохранилось очень мало материалов, которые бы позволили более или менее полно воссоздать его кропотливую работу по вскрытию группировок немецких войск перед фронтом частей и соединений, где ему приходилось служить. К тому же в официальных штабных документах и разведсводках зафиксирован лишь конечный результат повседневного самоотверженного труда солдат и офицеров войсковой разведки. В них почти не говорится о том, как действовали все эти разведгруппы, разведвзводы и разведроты, состоявшие из ярославских, иркутских, владимирских ребят, таких разных и непохожих один на другого, но постоянно готовых прийти на помощь товарищу и, рискуя жизнью, добиваться выполнения боевой задачи.

Эммануил Генрихович, пожалуй, выделялся этой непохожестью больше, чем другие. Она проявлялась и в поведении, и в манере разговора, и, наконец, в сохранении чувства юмора в самых, казалось бы, неподходящих для этого обстоятельствах. Непохожесть особенно отчетливо видна не в том, что делает разведчик, а в том, как он это делает и каким образом себя ведет. Казакевич вел себя не то что необычно, а немножечко не так, как бы вел себя на его месте другой офицер-разведчик. Попытаюсь пояснить это на некоторых примерах, не придерживаясь точной хронологии, а так, как это навсегда запечатлелось в моей памяти.

Для уточнения положения дел на места выезжали офицеры штаба армии и принимали непосредственное участие в организации разведки. С подобной задачей однажды мы добрались до штаба 76-й дивизии и разыскали нового начальника разведки. Мне приходилось видеть немало начальников разведок полков и дивизий. Большинство из них обычно в чем-то отличалось от других офицеров — то ли наличием трофейного оружия, то ли особой манерой носить военную форму, — одним словом, начальника разведки не так трудно было узнать.

Однако старший лейтенант Казакевич в этом отношении был на редкость нетипичен. Перед нами появился не очень складно обмундированный офицер — в больших очках, с тульским наганом на каком-то неуставном поясочке, — больше похожий на лесного обходчика, чем на руководителя разведки боевой дивизии.

Пошли в штаб. Эммануил Генрихович принес свою рабочую карту, на которую он наносил разведданные, не очень сообразуясь с требованиями «Наставления полевой службы» штабов в отношении общепринятых условных обозначений. Докладывал он о сложившейся обстановке и замыслах противника обстоятельно, стараясь обратить особое внимание на моральные и боевые качества личного состава противостоящих частей противника. Группировка войск была действительно пестрой. Перед фронтом 76-й дивизии, по данным Казакевича, находились боевые группы войск СС, венгерские дивизии, немецкие полицейские и саперные батальоны, некоторые другие подразделения.

Закончив доклад и спрятав карту в полевую сумку, Эммануил Генрихович внимательно посмотрел на нас и с серьезным видом, очень доверительно добавил:

— Все, что я вам доложил, относится к фактической стороне дела, а юридически перед фронтом дивизии противника вроде бы нет. По той простой причине, что если судить о его потерях по всем нашим донесениям о результатах боев за последние недели, то каждый противостоящий нам немец убит дважды, а некоторым, по-видимому, особенно не повезло, и их вывели из строя трижды. — Затем, подумав немного, добавил — опять-таки вполне серьезно: — Не исключено, что к общей сумме потерь по ошибке могли приписать немцев, погибших в боях с русскими войсками, наступавшими здесь под командованием А. А. Брусилова в 1916 году…

Упоминание о брусиловском прорыве дало нам понять, что он хорошо знает не только настоящее положение дел, но и боевое прошлое района действий своих разведывательных групп.

Став начальником разведки дивизии, Э. Г. Казакевич строго придерживался своего излюбленного правила — при первом же удобном случае отправиться на передний край и вместе со своими разведчиками принимать участие в поисках и засадах. Добывать данные о противнике нередко приходилось дорогой ценой. Бои на Ковельском направлении в апреле и июле 1944 года стоили Эммануилу Генриховичу двух тяжелых ранений. Но, едва встав на ноги, он снова возвращался в строй.

Упорные бои за Ковель продолжались до 6 июля, когда немцы, не выдержав натиска частей нашей 47-й армии, начали поспешно отходить за реку Западный Буг. 76-я дивизия была отмечена в приказе Верховного Главнокомандующего в числе других частей и соединений, отличившихся в боях за овладение важным опорным пунктом вражеской обороны — городом Ковелем. Капитан Казакевич был награжден орденом Отечественной войны II степени за самоотверженные действия по вскрытию группировки и замысла противника, способствовавшие успеху дивизии в боях за этот город.

Заняв Ковель и преследуя противника, части 76-й дивизии на отдельных участках форсировали реку Западный Буг и вышли на территорию Польши. Наступление успешно развивалось. Этому немало способствовали разведывательные отряды, действовавшие на путях отхода противника. Захватывая мосты и переправы, они обеспечивали быстрое продвижение наших войск.

Один из таких конных отрядов возглавил Казакевич.

22 июля в отряд из дивизионных разведчиков отобрали восемь человек. Перед отрядом стояла задача: захватить мост на шоссейной дороге через речку Влодавка западнее населенного пункта Орхувек и постараться удержать его до подхода частей дивизии.

Оседлали лошадей, проверили оружие и по болотным тропам благополучно перешли линию фронта. Верхом продвигались быстро, переправились через Влодавку, оставили в кустарнике лошадей и направились к мосту. На мосту два немца, вооруженные автоматами. Рядом у блиндажа на берегу еще несколько солдат сушат обмундирование. Других не видно.

Атаковать немцев решили одновременно с Двух сторон, скрытно, по-пластунски, подобравшись к мосту почти вплотную. Казакевич, вооружившись гранатами, пробирался сквозь кустарники, старался не отстать. Сильно ныла раненая нога. Думал, что напрасно оставили лошадей так далеко.

Мост атаковали внезапно, охрана разбежалась. Заняли оборону. Немцы численностью до взвода, вооруженные автоматами и крупнокалиберным пулеметом, увидев, что, кроме небольшой группы разведчиков, в районе моста никого нет, перешли в контратаку. Завязался неравный бой. Соотношение сил примерно один к пяти в пользу немцев. Казакевич понимал, что удержать мост он не сможет. Двое разведчиков были убиты, двое ранены, сам командир группы тяжело ранен осколком гранаты в бедро. Пришлось отступать, унося с собой погибших и оружие. Просто чудом удалось прорваться к своим.