Откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки. Что за чушь? Почему я должна отвечать на это, космос меня раздери? Но спустя минуты вопросы не исчезали и не растворялись в пространстве. Испытывая сильнейшее раздражение, выбрала ответы, задержавшись лишь на том, какие подручные материалы могут заменить кнут и плётку. Это был последний вопрос, и стоит признать: я уже дошла до кондиции, чтобы послать всё к астероиду и, зачеркнув все тестовые ответы, приписать «всегда с собой!».
«Ожидайте результатов в течение двух часов».
Даже представить не могу, что же это будут за результаты. Устало выдохнув, поднялась и ушла наконец из давяще белой комнаты.
Я собиралась подождать в одном из кресел зала ожиданий. Чувствовала себя морально выжатой. Ныла голова. Хотелось кушать и спать. Но планы пришлось изменить.
— Нинэль!
Плотнее укутавшись в кофту, пошла дальше, не оглядываясь на оклик. Имя довольно распространённое, да и голос мне не знаком. Аддерли предупредила, что все накирийцы займутся своими делами, а сама она вернётся к моменту готовности результатов. Так что звать некому.
Через несколько метров меня осторожно придержали за плечо. Или есть кому? Устало обернулась.
Мужчина действительно был не знаком, но вот глаза…
Притягивающие океаны с солнцем, разбившимся на сотни бликов в призме прозрачно-голубой толщи воды. Вот глаза я помню.
На этот раз мне удалось оценить и внешность. Короткие волосы, не длиннее пары сантиметров, оттенок которых я не могла определить. Вроде бы блондин, но и тёплой желтизны или пепельной белизны в них нет. Скорее кремовый оттенок. Словно прибавляющий ему несколько лет и придающий зрелой солидности.
Черты лица не были резкими, но от того не теряли некой отчуждённой благородности. Идеально прямой нос, правильный овал лица, тонкие губы. Всё было выдержано в канонах золотой середины. Даже немного несимметричные брови, будто он часто изгибал одну в сомнении. А на широком лбу дорожками пробегали несколько морщин — часто хмурился.
Идеально сидящий тёмно-серый, с металлическим блеском костюм подчёркивал спортивную фигуру. Всё те же великолепные каноны с широкими плечами и узкими бёдрами. Хотелось потрогать его и убедиться, что это не мираж, столь удивительны были бледная, фарфоровая кожа, тонкие, длинные пальцы.
И наверняка очень редко смеётся. Как бы ни мерцало солнце в синем океане, сам он был холоден. Возможно, кто-то назвал бы этот взгляд пренебрежительным или надменным, пугающим или несущим угрозу. Но я видела в нём грусть. Казалось, этот мужчина враждебно настроен ко всему миру и привык вступать в противостояния. Мне виделась в нём вселенская скорбь и неимоверная сила, стойкость, что-то, заставляющее других отступать и теряться на его фоне. Столь противоречиво было моё первое мнение об этом накирийце. Столь загадочен был для меня он сам.
Немного склонила голову, выглядывая за его плечо и оценивая ещё двух накирийцев. Не было сомнений, что они из охраны. Вернулась взглядом к мужчине и весьма дружелюбно сказала:
— Алик Шторм? Я права в своей догадке?
— Правы, Нинэль Морган.
Его голос можно было сравнить с мелодией виолончели в старинном романсе. С трепещущими триолями на «р» и умеренным крещендо к середине фразы. Так говорят уверенные в себе. Уверенные и знающие собственную цену. Меня покорил чистый минорный тембр, вознося мужчину на самую высокую планку в коллекции идеальных мужчин.
— Так как моя семья ответственна за Вас, но сейчас вынуждена разбираться с бумажной волокитой паспортного отдела, я составлю Вам компанию. Если не возражаете.
— Не возражаю, — монотонно согласилась.
— Голодны?
Кивнула и еле скрыла удивление, когда он протянул мне руку. Сомневаясь, вложила свою ладонь. Он ведь этого хотел? Да, этого. Сжав мою кисть, мужчина неторопливо направился в сторону вывески ресторана. В замешательстве и, что уж скрывать, смущении шла рядом.
Его ладонь была едва тёплой, как и погода Альфы. И сам жест был приятным. Галантным. Чего, признаться, я давно ни от кого не ожидала. Тем более от главы крупнейшей корпорации.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Администратор ресторана моего спутника узнал сразу и приобрёл вид самого счастливого и доброжелательного накирийца в галактике. Деликатно проследив всё ещё зажатую в руке Алика Шторма ладонь, порцию любезностей вылили и на меня, сдобрив комплиментами и пожеланиями.
Что ответил мужчина, я пропустила, занятая разглядыванием дорогого интерьера. Светлое дерево по поверхностям пола и стен. Тёмно-серая мебель прямоугольных форм. Голубоватое стекло столиков и столовой посуды. Рассеянный мерцающий свет и тёмно-зелёные хвойные растения в вазонах, работающие лучше любого ароматизатора.
Глава 37
Посетителей было много, и свободных столиков я не заметила. Однако накириец уверенно повёл меня в сторону аэролифта. Стоило спинам охранников заслонить нас от общего зала, как воздушная подушка мягко подняла кабину на десяток метров вверх, под самый купол вокзала. Стеклянная преграда над головой тихо отъехала в сторону, и кабина поднялась ещё выше.
Ветер пробежался по прядям волос, игриво развевая их в разные стороны. Космос. Я почувствовала приятное волнение, ступая на прозрачную поверхность крыши. Бабочки восторга в животе млели от прекрасного вида Альфы с огромными зелёными парками, высокими небоскрёбами и дрейфующими воздушными станциями. Вдалеке была видна яркая полоса океана.
Здесь располагалось пять беседок. Каркас светлого дерева драпировала кента. Я сразу узнала дорогую магическую ткань по серебристому узору нитей. Кроме великолепной, словно шифоновой, текстуры, она отражала солнечные лучи, защищала от ветра или дождя, давала эффект звукоизоляции и регулировала температуру воздуха. Думаю, не стоит говорить, сколько она стоила. До сих пор я видела её лишь на голограммах научных конференций и передач. Лианы с белыми орхидеями перевивали всю конструкцию. Этому тоже явно способствовала магия. Выходит, я заблуждалась, ограничивая накирийцев антимагичностью. Спектр их способностей шире этого понятия.
Один из охранников приподнял полог, и мы вошли внутрь. Вокруг круглого столика из отливающего голубизной стекла стояли два плетёных кресла с мягкими белоснежными подушками. Мы остались наедине. Отпустив мою руку, мужчина выдвинул одно из них, приглашая присесть.
Я непривычно терялась от изысканного внимания. Во мне боролись две противоречивости. Одна убеждала быть настороже, считая, что мужчине от меня что-то нужно, а вторая — расслабиться и наслаждаться. Будучи человеком рациональным, соглашалась с первой, вот только тот же разум утверждал, что ничего ценного для накирийца у меня нет. Дилемма. И что странно, в его обществе я чувствовала себя иначе. Почему-то я позволяла себе быть слабой…
Слегка поёжилась. Привыкла к статичному терморежиму кораблей и Галактикона, так что было непривычно прохладно. Через секунду мне на плечи опустился мягкий плед, рождая странные мурашки от случайного соприкосновения не скрытой платьем ключицы и мужских пальцев.
— Мисс Морган, расскажите мне о ваших вкусовых пристрастиях. Национальная кухня Накирии может озадачить Вас незнакомыми блюдами и сочетаниями, — присаживаясь напротив, попросил мужчина.
Я украдкой сглотнула. Какое обращение он выбрал… Для этого нужно было очень хорошо изучать межгалактический. Оно устарело с сотню лет назад, оставшись традицией лишь на некоторых планетарных системах. Например, на Лилии, моей родине. Чуткая интуиция, раз угадал.
— Не знаю, что Вам ответить. Не аллергик, не вегетарианка. Пожалуй, острое не люблю и всякую экзотику, вроде лапок, голов и ящерок.
Он улыбнулся. Губами. Глаза не улыбались. Это так странно. Придвинулась ближе, положив на стол локти. Думаю, и такую улыбку видели немногие и нечасто. Но я хочу увидеть другую. Не знаю, зачем. Просто… Просто это вызов. Я всегда их принимаю.
— А Вы? — он отвлёкся от выбора блюд в голограмме и посмотрел на меня с вопросом. — Ваши вкусовые предпочтения?