Я развернулась с намерением выбежать за дверь, но Райхель не дал мне этого сделать. Схватил за руку и развернул к себе лицом.
— Пусти!
— Нет, — отвечает, а я вижу, что он на грани.
Урод.
Замахиваюсь свободной рукой, чтобы ударить по его по лицу, чтобы сделать хоть немного больно. Но Касьян и это не дает мне сделать, перехватывает руку.
— Никогда не поднимай на меня руку, Вероника.
— А то что? Пусти, я хочу уйти. Ни секунды здесь не останусь.
— Не останешься? — переспрашивает с циничной улыбкой на лице. — У нас контракт, Мышка.
— Ты думаешь, что после того, как ты кувыркался с какой — то девкой, я буду…
— Будешь. Ты сама себя предложила. Мы обговорили условия.
— Чхать я хотела на эти условия.
— Я не понимаю, к чему эта дешевая сцена ревности? Ничего не изменилось, а ты истеришь.
— Не изменилось? — голос предательски охрип.
Я смотрю на Касьяна и не узнаю. Это не он. Это просто какой — то страшный сон.
Неужели он собирался бросить меня через четыре месяца?
Да, изначально у нас был контракт. Но я… Я искренне полюбила его.
Каждый раз неслась сломя голову, стоило ему позвать меня. Словно сумасшедшая, одержимая. Видела перед собой только Касьяна, бредила его руками и прикосновениями. Он дарил себя без остатка. У нас был свой собственный мир, где были только он и я.
Так мне казалось.
А сейчас же я на всей скорости врезалась в свои хрустальные иллюзии, разбила на тысячи мелких осколков. Мне открылась истинна, которая всегда скрывалась за стеклом, за розовыми очками…
Он меня не любит и никогда не полюбит. Возможно, не умеет. И Кас мне не врал… Я сама придумала то, чего нет. Моя любовь ему не нужна, только мое тело.
Меня пронзила такая сильная волна боли, что я едва не задохнулась. Слезы покатились по щекам. Меня раздирало изнутри, хотелось вопить, кричать и выть в голос. Но я только и могла смотреть в любимые глаза и тихо плакать.
— Ника…, — прошептал Касьян. Первый раз назвал именно Никой.
— Я поняла, — вырываю руки из его захвата.
И ложусь на кровать. Закрываю глаза. Пусть делает со мной все, что хочет. Маленькая и наивная Ника только что умерла, а новой Нике на все плевать.
Лежала с закрытыми глазами и слышала, как Касьян шумно выдохнул, а затем вышел из комнаты. Он видел, что моя душа разорвана на части и даже не пытался собрать фрагменты воедино. Я перевернулась на бок, подтянула колени к груди и заплакала.
Я даже не знаю, рада что он ушел или хотела бы, чтобы он лег рядом и утешил… Такой опустошенной себя чувствую. Почему в жизни все так несправедливо? И что мне делать дальше? Проглотить обиду и делать вид, что все в порядке? Либо уйти, громко хлопнув дверью напоследок? Как правильно поступить?
Мое сердце разрывалось от любви к человеку, который заключил со мной всего лишь соглашение. Он не обещал ничего, сразу сказал… Но как можно было не влюбиться… По началу я еще пыталась одергивать себя, напоминала, что все это — не навсегда, думала, что все контролирую. Какая глупая! Разве можно контролировать чувства? Просто в один прекрасный день ты просыпаешься и понимаешь, что не сможешь больше жить без этого человека. Без его улыбки, ласки, голоса… Просто любишь… Не за что — то, а вопреки всему! Со всеми недостатками и достоинствами. Он становится для тебя целым миром, вселенной, вокруг которой ты крутишься…
Я вообще не представляла, что мне сейчас делать. Хоть я и старалась жить одним днем, но все равно в тайне мечтала о… Нас. В мечтах мы всегда были вместе, не смотря ни на что. И как теперь жить дальше? Как строить жизнь без него?
Мне так больно лишь от одной мысли, что нам нужно расстаться. Я дышать не могу, такое чувство, что он заменил собой весь воздух… Но и остаться не смогу. Никогда не смирюсь, что он с кем — то еще…
Да, он мне помог, когда я нуждалась больше всего, но сейчас уже нет проблем. Найду работу, что — нибудь придумаю. Правда, придется найти другого адвоката… Несколько недель назад я нашла очень дорого, но эффективного юриста, который поможет вернуть нам с братом дом. Если что продам что — нибудь и оплачу услуги. Не беда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
С такими мыслями я и легла спать.
Утром проснулась с головной болью и без настроения. Сходила в ванную и начала собирать свои вещи, а их было очень много. Я жила здесь. Чемодана у меня не было, лишь огромные клетчатые сумки.
Осмотрелась вокруг, вроде все собрала. Вся моя жизнь здесь поместилась в две сумки. Смотрела на комнату словно со стороны и видела все счастливые моменты, что здесь происходили… Столько радости и счастья, столько планов и тайных желаний…
Касьян был в квартире, я точно знала, слышала, как он ходит по кухне. Странно, что не ушел на работу. Последний раз посмотрела на себя в зеркало: глаза опухли от слез, щеки впали, губы искусаны в кровь. М — да, красотка, ничего не скажешь, но что имеем, то имеем.
Только бы не заплакать.
Я вышла в коридор и поставила вещи. Расправила несуществующие складки на платье, сделала глубокий вдох и зашла на кухню. Кас обернулся на мои шаги и впился взглядом. Я хотела перестать реагировать на него, но разве такое возможно?
— Доброе утро, — тихо поздоровалась, как делала всегда.
— Доброе утро, Вероника, — ответил мужчина.
Я подошла к кофеварке и нажала на кнопки. Буду скучать по этой машине. Спиной чувствовала тяжелый взгляд Райхеля, так и хотелось плечами передернуть.
Взяла кофе и села за стол. Сделала глоток, вкусно.
— Ты так и будешь молчать? — первым нарушил тишину Касьян.
— Я вчера все сказала, — печально улыбнулась.
— Черт, Вероника, — мужчина запустил руки в волосы и взъерошил их.
А затем в несколько шагов оказывается возле меня, тянет за волосы, запрокидывая голову и целует. В этом поцелуе смешалась все: боль, отчаяние, моя любовь, понимание… Я кладу руки ему на плечи, прижимаюсь ближе, хочу почувствовать еще раз, какого это принадлежать Касьяну Райхелю. Он снова заменил собой весь воздух. Мы целовались с такой страстью, будто от этого зависит наша жизнь, хотя, наверное, так и было. Мы понимали, что это мгновение — все, что у нас осталось.
Я первая прерываю поцелуй. Один бог знает, скольких усилий мне это стоило. Оба тяжело дышим. Кас прислоняется своим лбом к моему. Я закрываю глаза, чтобы не смотреть на него, чтобы не дать слабину.
— Я ухожу, — говорю хрипло, не глядя на него.
— На занятия? — переспрашивает, хотя уже все давно понял.
— От тебя, — голос предательски дрогнул.
Поднимаю влажные глаза и твердо повторяю.
— Я ухожу от тебя, Касьян.
А он молчит, только смотрит внимательно. Там где касается его взгляд остаются невидимые ожоги с его инициалами. Мужчина медленно встает и отходит от меня.
А я внутри кричу до хрипоты, чтобы попросил остаться, чтобы остановил меня! Я бы осталась, плевать на гордость, хочу быть с ним.
Ну же, скажи! Скажи, чтобы я осталась… Неужели ты не видишь, как мне нужен, я же уже при смерти, а без тебя умру… Пожалуйста.
Кас продолжает молчать, такое чувство, что сам не может поверить в то, что я ухожу… Я бы многое отдала за то, чтобы узнать о чем он думает, что чувствует… Если у него есть ко мне хоть какие-то чувства, то он попросит остаться.
Бл*дская надежда расцвела в душе, я почти поверила, что он скажет остаться…
— Хорошо, я отвезу тебя домой, — спокойно произносит.
А у меня сердце разбилось на части.
Эти слова — гвозди в гроб, где будет похоронена наша любовь.
16
Вероника
Касьян довез меня до дома. По дороге никто из нас не произнес ни слова. А так хотелось. Но я сжимала губы и молчала. Если бы он хотел, он бы остановил меня. К сожалению, хэппи — энд бывает только в фильмах и книгах, в реальной жизни все не так…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вероничка, давай вставай, хватит хандрить, — говорит баба Тома и открывает занавески в комнате.