Миссис Форрестер ничего не ела; пустив в ход всю свою живость, она старалась вовлечь неуклюжих парней в разговор. Нил понимал, что должен помочь ей или хотя бы сделать попытку помочь. И он энергично и решительно стал обращаться к каждому по очереди, пробуя одну тему за другой — бейсбол, политику, городские сплетни, урожай. Но они отделывались либо междометиями, либо односложными ответами. Вскоре Нил убедился, что его вежливые вопросы совершенно ни к чему — им хочется еще жаркого и чтобы их оставили в покое.
Как бы то ни было, ужин вскоре закончился. Попытки хозяйки продлить его ни к чему не привели — с салатом и замороженным пудингом расправились так же быстро, как и с жарким. Гости перешли в гостиную и закурили сигары.
Миссис Форрестер придерживалась старомодных взглядов, что после обеда мужчин следует оставлять одних. Она не выходила в гостиную с полчаса. Может быть, она даже прилегла наверху, во всяком случае, когда она вернулась, вид у нее был не такой усталый. Теперь молодые люди разговорились, они обсуждали поездку в горы, которую задумал Эд Элиот. Его забросали советами насчет снаряжения, приманки для форели и средств от комаров.
— Вот что я скажу вам, дорогие мои, — вмешалась в разговор миссис Форрестер, послушав их некоторое время. — Когда я вернусь в Калифорнию, я собираюсь обзавестись летним домиком в Сьерра-Неваде и приглашаю вас всех туда погостить. Ну, вы, разумеется, понимаете: чтобы там прожить, надо все делать самим — рубить дрова, носить воду, мыть посуду и ловить рыбу к завтраку. Айви может прихватить с собой ружье и снабжать нас дичью, а я буду печь хлеб в котелке, как трапперы когда-то, если только я не забыла рецепт. Приедете?
— Еще бы! Обязательно! Наверно, вы тамошние горы как свои пять пальцев знаете? — воскликнул Эд Элиот.
Миссис Форрестер улыбнулась и покачала головой.
— Что ты, Эд, на это вся жизнь понадобилась бы, да одной жизни даже мало, ведь этим горам конца нет. О, Сьерра великолепна!
Нил повернулся к ней.
— А вы когда-нибудь рассказывали им, как в первый раз встретились с капитаном Форрестером там, в горах? Если нет, я думаю, им будет интересно.
— Правда? Хотите послушать? Ну что ж… Давным-давно, когда я была совсем молодой девушкой, я жила летом в горах с друзьями отца, — стала рассказывать миссис Форрестер, но на самом деле начало истории было другим. Когда-то Нил слышал от дядюшки, что все началось со скандала и убийства. В девятнадцать лет Мариан Ормсби обручилась с Недом Монтгомери — молодым калифорнийским миллионером, любителем похождений. За несколько недель до свадьбы Монтгомери был убит в вестибюле гостиницы в Сан-Франциско, его застрелил муж какой-то женщины. Последовавший затем судебный процесс привлек всеобщее внимание, и Мариан поспешили убрать от любопытных глаз и отправили в горы, где ей надлежало оставаться, пока страсти не улягутся.
Однако миссис Форрестер начала свои воспоминания словами: «Давным-давно, когда я была совсем молодой девушкой…» Она сидела в углу большого дивана, поставив ноги на скамеечку и обмахиваясь сандаловым веером, лицо ее оставалось в тени, а на белых пальцах сверкали кольца. Она рассказывала гостям, как к ним в горы, к партнеру ее отца, приехал капитан Форрестер, тогда уже вдовец. Она его поначалу не заметила — каждый день она отправлялась куда-нибудь с молодыми людьми. Однажды она уговорила молодого Фреда Харни — бесстрашного альпиниста — спуститься с ней с Орлиного утеса. Они почти достигли цели и стали перебираться через преграждавшую путь скалу, когда одна из веревок лопнула и они рухнули на дно каньона. Харни упал на камни и погиб сразу. А Мариан зацепилась за сосну, и та задержала ее падение. Обе ноги у девушки были сломаны, и она пролежала в каньоне всю холодную ночь на пронизывающем ледяном ветру. Никто из их друзей не представлял, где искать пропавших: они предприняли свою безрассудную вылазку тайком. Никто особенно и не беспокоился, ведь Харни знал все тропинки в горах и заблудиться не мог. Однако утром, когда исчезнувшие так и не появились, на их поиски вышло несколько групп. Мариан нашла группа под началом капитана Форрестера. Девушку вынесли из ущелья по тропе, которая была такая крутая и узкая и, огибая выступы скал, так резко поворачивала, что нести пострадавшую на носилках не было никакой возможности. Мужчины по очереди несли ее на руках и пробирались по тропе, упираясь плечами в стены каньона. Сломанные ноги Мариан задевали за скалы, и она страдала ужасно, то и дело теряя сознание. Однако девушка заметила, что, когда ее несет капитан Форрестер, ей не так больно и что в самых опасных местах он никому ее не доверяет.
— Я чувствовала, как стучит его сердце и напрягаются мышцы, когда он, держа меня на руках, старался сохранить равновесие. И я знала: если мы упадем, мы упадем вместе, из рук он меня не выпустит.
Они вернулись в лагерь, и для пострадавшей было сделано все возможное, но к тому времени, как из Сан-Франциско привезли хирурга, кости начали срастаться, и их пришлось снова ломать.
— Я попросила капитана держать меня за руку, пока хирург занимался моими ногами. Помнишь, Нил, мистер Форрестер всегда хвастался, что пока меня несли по тропе, я ни разу не вскрикнула? Он оставался с нами в горах до тех пор, пока я не начала ходить, опираясь на его руку. Ну и когда он сделал мне предложение, дважды просить ему не пришлось. Вас это удивляет? — Она улыбнулась и, обведя взглядом гостей, машинально провела по лбу кончиками пальцев, словно хотела смахнуть что-то прочь — прошлое или настоящее, как знать?
Ее слушатели были искренне заинтересованы. Пока миссис Форрестер отвечала на их расспросы, Нил вспомнил, как впервые услышал от нее эту историю: в тот раз к Форрестерам заехал мистер Дэлзел с целой компанией друзей из Чикаго. Если память Нилу не изменяла, среди них был Маршалл Филд и президент «Юнион Пасифик». Потом в собственном вагоне мистера Дэлзела они все проследовали в горы Блэк-Хилс. А ведь миссис Форрестер не так уж сильно изменилась с тех пор.
Глядя на нее, Нил чувствовал, что встреться ей подходящий человек, ее еще можно было бы спасти. Она и теперь неизменно оставалась самой собой, продолжая играть роль хозяйки, только теперь она играла ее перед статистами. А из тех, кто делил с ней праздничные забавы и романтические приключения, в живых не осталось никого.
9
Наступило лето, судья Помрой поправился, и как только он начал бывать у себя в конторе, Нил стал подумывать о возвращении в Бостон. Он собирался приехать туда к первому августа и позаниматься с репетитором, чтобы наверстать упущенное за прошедшие месяцы. Для Нила дни перед отъездом были исполнены грусти. Ему не терпелось уехать, и в то же время он чувствовал, что уезжает навсегда и ему предстоит порвать со всем, что было дорого ему с детства. И люди, и сама страна менялись с такой быстротой, что вернись он когда-нибудь сюда, он ничего прежнего уже не застанет.