ч-чем вы? – От неожиданности Тедди перестала плакать, зато начала заикаться.
– У тебя есть мать? – повторила королева нетерпеливо.
– Она умерла, едва я родилась, но папа говорил, что я не виновата, – пролепетала Тедди, от растерянности выложив все, включая то, в чем даже себе признаться боялась.
Отец растил Тедди один с самого рождения, когда скоропостижно скончалась после родов ее мать. Любопытная девочка даже сумела отыскать больничную историю, в которой было указано, что она умерла от внутреннего кровотечения.
«Врачи иногда пропускают такие вещи у рожениц, – сухо пояснил ей отец, когда она еще совсем крохой спросила его об этой истории. – Ты ни в чем не виновата».
Вообще-то до этого момента Тедди и не думала обвинять себя в материнской смерти, а вот после слов отца эта мысль надолго засела у нее в голове. Как бы то ни было, они жили вдвоем, и жили неплохо. Отец хорошо зарабатывал, и у Тедди были няни, гувернантки, готовили им экономки, или же они ходили в ресторан. Все эти женщины менялись рядом с девочкой так стремительно, что она не успевала привязаться ни к одной из них. Она ходила в хорошую школу, а кроме того, постоянно посещала какие-нибудь кружки. Отец тогда словно пытался найти в ней какой-то неизвестный даже ему талант и всегда сопровождал перевод в другой кружок подарком и уверением, что она «особенная девочка». Только тогда Тедди не могла взять в толк, о чем он говорит.
– Ясно, значит, на то, чтобы ее убить, магии и силенок у него хватило. – Королева отмахнулась от Тедди, которая готова была изо всех сил защищать отца, несмотря на червячка сомнения, грызущего ее изнутри. – Дорогая моя, я знаю своего сына куда дольше, чем ты. И поверь, он ненавидит и презирает людей не меньше, чем любая другая мышь, а то и больше многих. Да только развеять проклятие он может лишь с помощью своего ребенка, который будет обладать магией и вернет ему его внешность и королевство. Так сказала колдунья, которая его заколдовала.
– И кто это? – Не реветь. Только не реветь больше при ней!
Королева усмехнулась, словно подслушала мысли Тедди.
– Я, – просто ответила она.
Как рассказала королева, Алисо с детства был жестоким и завистливым даже по меркам мышей, но королева смотрела на это сквозь лапы. Птиц становилось все больше, люди отвоевывали у леса значительные участки под свои нужды, продвигаясь ближе к мышиным угодьям, так что кровожадный король был к месту. Да и сама Мара уже надеялась на помощника, пусть этой жестокостью он и компенсировал свою слабую магию. Будь он сыном любой другой мыши, ему бы предстояло начать с бегунца, где он или погиб бы, или развил способности, но королевский сын имел свои преимущества.
Он стал соправителем Мары, едва достигнув зрелости, но, кроме войны и разбоя, не желал ничего знать. Мыши гибли как во время мора, а он еще наказывал их за каждую проигранную битву. Конечно, и противников было убито немало, но за время правления Алисо не было прорыто ни одного нового склада, кладовые были переполнены мясом, а не зерном или кореньями. Все это Мара принимала как должное: наследнику и полагается быть лучше родителя, не так ли? И пусть ему не дано достаточно магии, он мог наконец занять все королевство, которое пока приходилось делить с птицами и людьми.
Королева игнорировала даже его попытки переворота, когда он надеялся свергнуть ее с трона и править в одиночку. Его глупость она принимала за отвагу: не каждый решится противостоять сильнейшей колдунье королевства!
– И от чего ваше терпение все-таки лопнуло? – не удержалась Тедди.
Она решила слушать рассказ отстраненно, словно королева мышей говорила вовсе не об ее отце, а о каком-то совсем неизвестном Тедди Алисо. Ее отец не убивал мать, он не ненавидел людей и свою дочь, он ее любил, а сказку бабушки можно послушать. Хоть она и страшноватая, эта сказка.
– Не мое, – покачала головой королева. – Меня позвала колдунья с болота, самая могущественная из летунов после их короля. Как оказалось, Алисо не так нравилось сражаться, как разорять гнезда и убивать птенцов. Он их даже не поедал, просто бросал там же. А еще он повадился таскать детенышей людей и подбрасывать окровавленную одежду к гнездам птиц. А люди такого могли не стерпеть и начать жечь лес. Болотная птица потребовала у меня избавиться от сына, или это сделает она, и в том, что она будет с ним справедлива, а значит, его смерть будет мучительной, я не сомневалась. Мне пришлось предложить то, что летуны сочли бы достойным наказанием, и люди тоже. Алисо предстояло стать человеком, пока его ребенок от человеческой женщины не развеет проклятие. Птицы были довольны, они растрезвонили обо всем людям, полагая, что Алисо придется несладко среди них, да еще с его слабой магией. И ни одна женщина не согласится родить ему ребенка, а однажды он погибнет от птиц ли, людей или даже своих родичей, и они даже не указали мне место, где должно было осуществиться проклятие.
– И вы отправили его в другой мир, – закончила за нее Тедди и поежилась.
Она на минутку забыла о том, каким был Алисо, лишь представила, что он чувствовал, оказавшись один-одинешенек в совершенно чужом мире, да еще в непривычном облике.
– И я отправила его в другой мир, – повторила Мара и развела лапами. – Что мне оставалось делать? Я не желала ему смерти, – каким бы он ни был, он был моим сыном.
– Подождите, – неожиданно в их разговор встрял Димка. – Я не совсем понял. Если он ненавидит людей, зачем женился снова? На моей маме?
Тедди опять поймала его ладонь и сжала, стараясь не смотреть на испуганное лицо брата. Она уже давно поняла это, и, наверное, Димка понял тоже. Но как она не хотела верить в рассказ Мары, так сводный брат не хотел верить в то, до чего смог додуматься сам.
– Он решил, что Теодора родилась обычной, – пояснила королева, ласково хлопая лапой по щеке девочки. Страшные когти мазнули совсем рядом с глазом. – Мышиная магия развивается до тринадцати лет, а потом уже только оттачивается. И он попытался снова. Настойчивый мальчик.
– Но… – Димка вырвал руку из руки Тедди, он совсем не смотрел в сторону девочки, только на старую мышь. – Как же моя мама?
– Мне жаль. – Было видно, что мыши нет никакого дела до незнакомой женщины, она скучала за этим разговором.
– Дим, Матильде ничего не грозит, она же пока не… – начала Тедди,