Читать интересную книгу Дальнейшие похождения царевича Нараваханадатты - Сомадева

Вот однажды, словно напоминание о когда-то предсказанном Шарвой проклятии, пришел к дверям Бхимабхаты, чтобы повидать его, мудрец Уттанка, и об этом царю доложили, но он, опьяненный страстью и ослепленный гордыней власти, не слушал привратников. Разгневался Уттанка и изрек: «Ослепленный страстью, забывший о царстве, станешь ты диким лесным слоном!» Услышав такие слова, забыл царь о страсти, выскочил из покоев и, пав к ногам мудреца, смиренно умолял простить ему неразумие. Смягчился великий мудрец и молвил: «Будешь ты, царь, слоном до той поры, пока не встретишь ты Прачандашакти, министра царя Мриганкадатты, разлученного со своим повелителем проклятием нага и утратившего по той же причине зрение. Когда примешь ты его, как гостя, и поведаешь ему свою историю, тогда достигнешь ты избавления от моего проклятия и, как было предречено тебе Шивой, станешь гандхарвой, а твой гость вновь обретет зрение».

При этих словах Уттанка ушел, как и пришел, а Бхимабхата потерял царство и обратился в слона. Узнай же, друг, что я и есть тот самый Бхимабхата, обращенный в слона, а ты — тот самый Прачандашакти, благодаря которому наступит конец довлеющему надо мной проклятию». Произнеся это, избавился Бхимабхата от облика слона и тотчас же обратился в гандхарву, наделенного божественным могуществом, и в тот же миг настало торжество для Прачандашакти — глаза его вновь обрели способность все видеть, и узрел он перед собой гандхарву. И тотчас же слышавший из-за лиан разговор Бхимабхаты и Прачандашакти Мриганкадатта, знающий, что и когда надлежит делать, непреклонный в решениях, вместе со всеми своими друзьями бросился к Прачандашакти и обнял своего министра, а тот при виде своего повелителя — а видеть его для Прачандашакти было то же, что оказаться под потоком живительной амриты — пал к его ногам. И пока они, истомившиеся от долгой разлуки и горестей, обнимались, утешал гандхарва Бхимабхата рыдающих, а Мриганкадатта, склонившись перед ним, промолвил: «Слава тебе, благодаря которому встретили мы друга и благодаря великодушию которого наш друг прозрел!» Ответил на это царевичу гандхарва Бхимабхата: «Скоро встретишь ты остальных своих министров, возьмешь в жены Шашанкавати и достигнешь власти над всеми царствами на земле. Но не теряй мужества, и буду я тебе помогать и всегда являться, как только ты обо мне вспомнишь». Так молвил он, избавившийся от проклятия и довольный доставшимся ему благостным саном. Выразил он дружбу свою царевичу и взвился в небо во главе других гандхарвов, наполнив все вокруг мелодичным звоном красивых ожерелий и браслетов.

Мриганкадатта же, обретя вновь своего министра Прачандашакти и полный поэтому бодрости, провел вместе со всеми министрами этот день в лесу. 

Волна восьмая

Победа Ганеше, устранителю препятствий, заставляющему звезды ударами своего хобота во время танца срываться с небес и падать на землю, подобно цветочному дождю!

Когда ночь прошла и зарделось небо, Мриганкадатта вышел в сопровождении Прачандашакти и других министров из леса и направился в Удджайини за Шашанказати и остальными министрами. И где-то на пути увидел он, как некий отвратительного облика муж мчит в поднебесье его министра Викрамакесари. И пока он в смятении показывал на него другим министрам, Викрамакесари спустился с небес, слез с плеч того мужа и, с глазами, полными слез, пал к ногам Мриганкадатты. Обрадованный, тот обнял его, и по очереди обняли его и все министры, а после этого Викрамакесари со словами «Приходи ко мне, когда я о тебе вспомню!» отпустил того мужа. Тогда Мриганкадатта, одолеваемый любопытством, спросил Викрамакесарина, что же с ним случилось, и тот сел и тут же в лесу рассказал обо всем, что с ним было.

«Когда проклятие нага разлучило меня, повелитель, со всеми вами, много дней скитался я в поисках встречи и однажды подумал: «Отправлюсь-ка я в Удджайини. Ведь они должны в скором времени прийти туда!» Так решив, устремился я к этому городу. По дороге туда дошел я до деревни, называвшейся Брахмастхала, и присел отдохнуть на берегу пруда под деревом. Тогда обратился ко мне укушенный змеей старый брахман с такими словами: «Встань и уйди отсюда, сынок, не то постигнет тебя моя участь! Живет здесь громадный змей — и укусил он меня, и так меня терзает боль, что готов я броситься в этот пруд!» Стало мне жалко сказавшего это брахмана, отговорил я его от самоубийства и с помощью знания своего избавил страдальца от действия яда. Тогда брахман почтительно и подробно расспросил меня, и, когда ему все стало известно, исполненный благодарности, сказал он мне: «Ты спас сегодня мне жизнь. Так прими же, доблестный герой, от меня мантру, дающую власть над веталами, а мантра эта досталась мне от отца. Владеть ею надлежит таким добродетельным, обладающим волшебными силами, как ты. Не таким же беспомощным, как я, владеть ими. Что мне с веталой делать?»

Возразил я на это брахману: «А мне что же делать с веталами, когда я разлучен с Мриганкадаттой?» Улыбнулся брахман, услышав мои слова, и снова мне говорит: «Да разве не знаешь ты, что с помощью ветал можно добыть все, что пожелаешь[124]? И неизвестно тебе, что по милости веталы царь Тривикрамасена в давние времена стал повелителем видьядхаров? Так я расскажу тебе, как это случилось, а ты слушай

повесть о ветале и царе Тривикрамасене

Есть на берегах реки Годавари страна, которая называется Пратшитхана, а правил там в давние времена равный могуществом Индре сын царя Викрамасены, слава которого распространилась повсеместно, и имя ему было Тривикрамасена. Каждый день, когда царь сидел в зале совета, буддийский монах Кшантишила являлся к нему и преподносил плод, а Тривикрамасена брал его и передавал в руки стоявшему вблизи хранителю сокровищницы. Так прошло десять лет, и вот однажды, когда монах передал царю плод и вышел из зала совета, царь бросил плод ученой обезьянке, вырвавшейся из рук надсмотрщиков. Когда обезьянка стала грызть плод, из его сердцевины выпал совершенной красоты драгоценный камень, которому нет цены. Увидел это царь, взял камень в руки и спросил хранителя сокровищницы: «Куда ты девал все те плоды, которые монах мне дарил, а я тебе передавал?» В страхе отвечал хранитель сокровищницы: «Все их я бросал в сокровищницу через окно, не открывая двери. Если ты повелишь, я открою, чтобы посмотреть на них». Когда все это сказал хранитель сокровищницы, согласился царь, чтобы он пошел в сокровищницу, и тот пошел, но, мгновенно вернувшись, доложил повелителю: «Не вижу я там плодов, ибо сгнили они, а вижу груду камней драгоценных, дивно блистающих». Обрадовался царь, услышав это, и велел хранителю сокровищницы беречь их.

На следующий день, когда, как обычно, пришел буддийский монах, спросил его Тривикрамасена: «Скажи мне, бхикшу, зачем, что ни день, ты угождаешь мне такой дорогой вещью? Не возьму я теперь от тебя плод, пока ты мне не скажешь!» А бхикшу в ответ на эти слова царю по секрету так сказал: «Есть у меня заклинание, но, чтобы успешно оно было, нужна мне помощь героя. Поэтому, доблестный муж, я и служу тебе». Выслушав его, согласился царь ему помочь, а шрамана[125], обрадовавшись, снова заговорил: «Коли так, царь, то, когда наступит четырнадцатая ночь темной половины месяца и я буду сидеть на большом кладбище под смоковницей, следует тебе прийти туда одному, без стражи». «Так я и сделаю! Ладно!» — отвечал ему на это государь, и шрамана Кшантишила ушел в свою хижину.

Вот опустилась на землю четырнадцатая ночь темной половины месяца, и вспомнил царь, что обещал он монаху. В первую стражу ночи[126], закутавшись с головой в темно-синий плащ, с мечом в руке, незаметно вышел Тривикрамасена из города и пошел на кладбище, где ужасная тьма казалась еще более мрачной оттого, что пылали погребальные костры, и выбрасываемые ими языки пламени подобны были вспыхивающим свирепым глазам. И переполнено оно было бесчисленными человеческими черепами, скелетами и костями, духами и веталами, неистово дерущимися, и походило на иную аватару Бхайравы[127], безмерно ужасающую, ревущую и визжащую.

Разыскал там дерево вата бесстрашный и увидел сидевшего под ним шрамана, вычерчивавшего магический круг, подошел к нему и молвил: «Вот пришел я, шрамана! Говори же, что должен я для тебя сделать?»

Увидав царя и слушая его, обрадовался монах и сказал царю: «Великую милость оказал ты мне, государь. Теперь же, обратясь лицом в южную сторону, ступай, и увидишь ты вдалеке одиноко стоящее дерево шиншапа. Висит на том дереве труп какого-то человека — так сделай мне доброе дело, мужественный, и принеси его сюда!» Выслушал Тривикрамасена монаха, молвил: «Так тому и быть!» — и отправился, верный слову, в южную сторону. Шел он дорогой, отмеченной огнями погребальных костров, и в темноте добрался до того дерева шиншапа и на нем, дымящемся и смердящем горелым мясом, опаленном языками пламени, увидел висящий, словно свисающий со спины демона, труп. Взобрался царь на дерево, перерубил веревку и сбросил мертвеца на землю. И когда мертвец упал, он вдруг словно от боли зарыдал. Слез Тривикрамасена и, преисполненный сострадания, подумав, что тот, должно быть, еще жив, потрогал тело, и тогда труп разразился дьявольским хохотом. Догадался царь, что в мертвеца вселился ветала, и обратился неустрашимый царь к нему со словами: «Что ты смеешься? Подымайся, да пойдем!» Но тут увидел царь, что нет покойника на земле, а висит он снова на дереве. Опять полез на дерево Тривикрамасена и сбросил его — ведь, как алмаз драгоценный, несокрушимы сердца героев! А затем взвалил труп со вселившимся в него веталой на плечо и молча отправился в путь. Когда же двинулся он, находившийся в мертвеце ветала заговорил: «Слушай, раджа, расскажу я тебе, чтоб не скучно было идти, историю