цейлонцах.
— Я опоздал на корабль, — привел совершенно скучную причину его собеседник. — А на нем была моя спутница. — Он указал на рисунок. — Мисс Одли.
— Невеста? — не очень вежливо спросил Макс, но Деклер не обиделся.
— Нет, — ответил он. — Мы просто пишем вместе одну сказку, и я не хотел бы прерывать наше творчество.
— Сказку?! — Хофер хотел было засмеяться, но вдруг ему расхотелось это делать. — «Черт, а ведь мы все пишем собственную «сказку». Кто, как может».
— Понятно, — вслух сказал он. — Помощь нужна?
Почему-то он был уверен, что Деклер откажется. Так и вышло.
— Нет. У меня все есть. На первое время хватит, — сказал он и поднялся из-за стола. — Благодарю за беседу.
Макс приподнял свой котелок, прощаясь, и посмотрел вслед уходящему Деклеру. Потом он достал из кармана блокнот, написал в нем несколько строк, вырвал страницу, положил на стол несколько монет за чай и тоже вышел из кафе. Он видел, что Деклер уже остановил другого матроса и, очевидно, расспрашивал его про свою спутницу, показывая рисунок.
«Настойчивый,» — подумал Макс. — «Почти как я».
Пора было завершать дела в этом городе, а к старым добавилось еще одно новое дело.
Сцена 34
Мои расспросы в Порт Саиде, как и в Суэце, ничего не дали. Пять матросов, три спешащих по своим делам то ли англичанина, то ли француза ничего не могли сказать ни про Терезу, ни про Генриха. На рисунок смотрели с удовольствием, но потом категорически мотали головой. Один из них посоветовал обратиться к портье ближайшей гостинцы. Совет был разумным. Только вряд ли Тереза стала бы останавливаться здесь. Проше взять билет на пароход, которых здесь было превеликое множество, и отправиться дальше, в Бриндизи.
Надо сказать, что большинство повстречавшихся мне людей были доброжелательны и действительно хотели помочь. А один из них, с которым я даже посидел за столиком в кафе, предложил помощь. Но у меня были в кармане фунты и шиллинги, которые я получил в обмен своих подмокших пятидесяти долларов. Поэтому от помощи я отказался.
Я еще побродил по порту, поспрашивав про Терезу и Генриха. Но результат был тот же. То ли журналистка с моим воспитанником не появлялись здесь, то ли сменяемость людей была такой сильной, что те люди, которые могли видеть Терезу, давно уже отправились по своим делам в разные стороны света. Я же сейчас спрашиваю новых, только что прибывших, которые по определению не могли видеть моих спутников.
Оставалось зайти в близлежащий отель, как мне посоветовали, задать свои вопросы там и, если поиски будут безрезультатными, то начать искать пароход, идущий в Бриндизи.
Я сунул руку в карман, где у меня лежал рисунок, но там было еще что-то. Я достал свернутый в трубочку небольшой листочек бумаги. Такие листки были у Терезы в блокноте, где она писала свои заметки. Я развернул его и прочел.
«Ваша спутница находится в отеле «Гранд Мишен», второй этаж, номер 17. Она переволновалась. Я два дня давал ей успокаивающую микстуру на основе опия. Ведь сон лучшее лекарство. Проследите, чтобы мисс Одли не злоупотребляла подобными снадобьями в дальнейшем. Берегите ее. Она хороший человек.
Ваш случайный знакомый»
Прочитав записку, я посмотрел по сторонам, что было глупо. Вряд ли человек, положивший ее мне в карман, стал бы ждать пока я ее прочту, чтобы помахать рукой. А кто это сделал, я и так знал — тот невзрачный джентльмен, с которым я сидел за столиком в кафе. Только ему я говорил, что на рисунке изображена мисс Одли, и что она была моей спутницей.
«Да и бог с ним!» — подумал я про себя. То, что Тереза именно там, как написано было в записке, я поверил сразу. Это не обман, не ловушка и не розыгрыш. Хотя, возможно, мне просто очень хотелось верить в это. С момента, как я сел на утлое суденышко на набережной Коломбо, во мне все как бы застыло. Я думал, говорил, улыбался, пил вино в Вильямом, вел разговоры в кают-компании крейсера, метко стрелял из револьвера, но этот высоченный соляной столб, выросший внутри меня, не давал ни на минуту расслабиться. Это было хорошо и плохо. Хорошо, потому что это состояние не допускало в мою голову: ни излишних воспоминаний о происшествие в горах, ни про нелепую попытку вернуться в свой мир. Плохо, потому что я понимал, что так долго продолжаться не может. В один прекрасный момент этот столб рухнет, а все мои неурядицы и переживания обрушатся и погребут меня под своими обломками.
Записка и, появившаяся с ней, надежда найти Терезу с Генрихом все переменили. Соляной столб, державший меня в тонусе, не рухнул, а стал медленно рассыпаться. Я спрашивал случайных прохожих, как мне найти отель «Гранд Мишен», а столб рассыпался. Я пробирался по улочкам Порт Саида в указанном направлении, а столб медленно исчезал. Мысли, которые все это время я сдерживал, начинали проникать в мою голову. Горечь от понимания, что я никогда уже не вернусь в свой мир, нахлынула на меня. Я вдруг понял, что, возможно, мое отчаянное плаванье на утлой лодочке было просто завуалированной попыткой самоубийства. Как Мартин Иден*, я хотел обмануть жажду жизни. Тот поглубже нырнул в океан, а я придумал свой способ — выйти в море и подождать пока оно сделает за меня все остальное. Но сейчас эта горечь, это понимание, что я стоял на грани самоубийства, были смягчены надеждой, что я увижу близких мне людей. Ближе у меня никого не было в этом мире. Именно эти люди, общение с ними, те чувства, которые они питали ко мне, а я — к ним, те события, в которые мы все вместе были вовлечены, привязали меня к этой действительности, сделав ее на чуточку родной. Я найду Терезу, увижу Генриха, и мы продолжим наше путешествие. Они помогут мне стать своим в этом мире. Старый дом не вернуть. Это я уже понял. Но можно построить новый.
* — герой романа «Мартин Иден». Джек Лондон. (Примечание автора).
К тому времени, когда я увидел отель «Гранд Мишен», от моего воображаемого соляного столба не осталось и следа, а на душе была лишь радость от ожидаемой встречи.
Я зашел в отель, небрежно махнул портье, что я в семнадцатый номер и, не обращая внимания на его возражения, взлетел по лестнице на второй этаж. Вот нужная мне дверь. Два коротких стука и один длинный. Дверь долго не открывалась. Сзади что-то