– И что это было? – услышал он позади.
– Не знаю, – ответил он.
Доминик не повернулся, так как еще не нашел нужное оправдание. Николь продолжала смотреть на его красивую спину.
«Значит, он так же этого хотел, как и я! – думала в этот момент она. – Но почему мне кажется, что он напуган?»
Николь, обнаженная и влажная, спустилась по ступенькам и подошла к нему. Прислонила к его спине лицо и поцеловала.
– Мы же прекрасно осознавали, что это возможно и даже неизбежно, – прошептала она, – не только ты этого жаждал, поверь, я уже давно об этом думаю.
– Правда?
– Правда.
– Так и что нам теперь делать?
Он медленно к ней повернулся, немного паникуя.
– Не знаю как тебе, а мне ужасно хочется повторить.
Ника специально закусила нижнюю губу, смотря на него. Она взялась за полотенце и развязала его.
– И как я вижу, тебе тоже.
Он жадно впился в ее губы. Обхватив руками, они изо всех сил прижимались друг к другу. Доминик поднял ее, и она обхватила его талию ногами. Аккуратно опустившись на колени возле большого коврика цвета ракушки, расстеленного посередине ванной комнаты, он очень нежно, словно пушинку, опустил ее на ковер, а сам накрыл ее собой. Почувствовав его желание на пупке, Ника укусила его за губу, и он застонал. Доминик схватил ее запястья и, разведя их в стороны над ее головой, силой прижал их к полу. Изгибаясь, она отвечала на каждое его прикосновение. Он целовал ее грудь, шею, подбородок. Поймав губами ее сосок, он взял его в рот и начал водить по нему влажным языком, при этом посматривая на ее лицо. Не выдержав, Николь прогнула спину и сильно запрокинула голову назад. Доминик, воспользовавшись ее дурманом, нежно поцеловал ее в губы, и она впустила его настойчивый язык к себе в рот. Поцелуй был очень нежным и даже милым. Парящее состояние нарушила входящая в нее плоть. Он оторвался от ее губ и, поднявшись над ней, начал рывками внедрятся в нее, прижимая коленом левое бедро к полу. Рывки сначала были плавными, но постепенно ускорялись. Доминик как пловец в открытом океане поднимался над ней. Наконец Николь громко простонала в экстазе.
Глава 20
Восемь лет назад.
Настал долгожданный выпускной, вечер, когда все лучшее веселье остается позади. Осталось последнее лето беззаботной жизни, так как Доминик обещал отцу приступить к работе осенью. Гэбриел предложил после вручения дипломов отправиться компанией в загородный домик у озера, все с удовольствием поддержали его.
И вот настал долгожданный момент: он в окружении друзей стоит в темно-синей мантии с дипломом в руке. Годы стараний оправдать ожидания отца закончились. Родители с братом, счастливые, смотрят на сцену. А спустя несколько часов они направляются в загородный домик на трех машинах. Компания состоит из четырех девушек и шести парней, сформированных пар всего три. Достигнув цели, они веселятся, плавая в озере под кричащую веселую музыку. Элиза, высокая девушка со светло-зелеными глазами, золотистыми длинными волосами и пухлыми бледными губами, единственная девушка без пары, не отходит ни на шаг от Доминика. Все годы обучения она была ему верным другом, но ей всегда хотелось большего, а Доминик всегда делал вид, что не догадывается. Настала ночь, все разбрелись по своим спальням, Доминик принял душ и лег в постель, пытаясь заснуть. В дверь постучали, Доминик нехотя подошел, думая, что там Гэбриел, и открыл дверь.
– Элиза!
Не ожидая и немного испугавшись, он замер.
– Доминик, можно мне войти?
– Заходи. Что-то случилось? – забеспокоился он.
Она зашла, и он закрыл дверь. Элиза подошла к окну и села в кресло, Доминик последовал за ней и сел напротив на кровать.
– И? – нетерпеливо произнес он, нервно гладя колено.
– Доминик, я люблю тебя! – после долгого молчания произнесла она.
Доминик боялся этих слов все время их знакомства. Она была рядом, когда он менял подружек каждый сезон. Только Элиза всегда могла выслушать и поддержать его. Когда он попал в аварию, она навещала его почти каждый день. Он считал ее самой милой девушкой на свете, но за все время их дружбы ему никогда не хотелось даже поцеловать ее. Он надеялся, что через время, возможно, он полюбит ее, но чувства так и не появились.
– Элиза! – тяжело вздохнув, ответил он. – Больше всего на свете я не хочу делать тебе больно, но я тебя не люблю.
Он накрыл ее руку своей, пытаясь успокоить.
– Честное слово, я старался, но против природы никак. Мы можем начать встречаться, но если за все это время, что мы знаем друг друга, наша дружба не смогла перерасти в нечто другое, то я очень сомневаюсь, что у нас получится.
Элиза смотрела на друга, но от каждого слова все болезненно сжималось. Но как всегда совершенно спокойно она встала.
– Хорошо, – произнесла она.
Когда она шла в направлении двери, он окликнул ее:
– Элиза! Ты встретишь того, кто по-настоящему тебя полюбит и сделает счастливой.
– Обязательно.
Остановившись, она повернулась, улыбнулась и вышла из комнаты.
Элиза прошла по темному коридору, спустилась на первый этаж и вышла из дома. Она села на деревянные ступеньки в уверенности, что ее никто не потревожит. Слезы продолжали падать одна за другой. За спиной открылась дверь. Она второпях начала вытирать глаза, думая, что это Доминик. Подошел Гэбриел и сел рядом с кружкой горячего какао в руке. Он видел, как она заплаканная спускалась по лестнице. Гэбриел понял, что она ему призналась, так как никогда ранее он не видел ее слез, а что еще могло ее так расстроить? Он всегда ощущал ее чувства к брату и даже говорил Доминику:
– Неужели ты не видишь?
– Вижу.
– И тебе не жалко ее?
– Жалко, но что я могу поделать? – лишь отвечал Доминик. – Ты хочешь, чтобы я с ней поругался?
– Это не выход.
– А какой выход?
– Она должна встретить кого-то более достойного, – пояснил Гэбриел.
– На себя намекаешь?
Доминик всегда был заведенный, когда разговор касался Элизы.
– Зачем ты так?
Гэбриел всегда менялся в лице, излучая беспомощность, когда вспоминал ее.
– Мне-то не лги. Я прекрасно знаю, что ты в нее влюблен.
– Она любит тебя, а я для нее лишь весельчак, – грустно продолжал брат.
– Почему ты не признаешься ей? – спросил Доминик.
– Зачем? Я знаю, что в лучшем случае она пожалеет меня и мы останемся друзьями.
– А в худшем?
– А в худшем она станет сторониться меня и со временем отдалится, – Гэбриел тяжело вздохнул. – Я выбираю, чтобы она оставалась рядом.
– Ты мазохист!