в Москве приняло решение отозвать спецов от отеля и разместить на пути следования машины, что, впрочем, никакой пользы не дало. Единственным возможным способом получать информацию о ходе проекта стал контакт с прикормленными людьми в ЦРУ. К сожалению для российской разведки, информатор знал только в общих чертах, чем занимается лаборатория, но то же самое знали и в СВР, и именно этим было обусловлено отсутствие деталей разработки вируса.
Николаев, практически лысый и, как и полагается любому нормальному разведчику, внешне довольно невзрачный и не запоминающийся мужчина глубоко на пятом десятке, очень внимательно слушал доклад коллеги-аналитика, вдумываясь в каждое произнесённое им слово и стараясь ничего не упустить. В голове роились мысли, которые Валерий выстраивал в единую картинку и раскладывал по полочкам. Он вообще был очень системным и умным человеком с математическим складом ума, что в какой-то мере ему же и мешало в общении с большинством окружающих его людей: Николаева считали изрядным занудой из-за привычки расставлять всё по местам, особенно те, кто мыслил очень поверхностно, быстро и шаблонно, стараясь не вникать в суть глубинно. Валерий же занимался тем, чем и должен был заниматься в жизни: масштабной аналитикой. И получалось у него это прекрасно.
– …и ещё, Валерий Павлович, утром Волков доложил, что по результату контакта с информатором в Киеве они пришли к выводу, что биолаборатория закрыта. У нас нет прямого подтверждения этому факту, поэтому на месте работают люди, думаю, сегодня-завтра мы что-нибудь узнаем. Однако присутствия украинских спецслужб в данный момент не наблюдается.
– Каким образом закрыли проект? Это же не банка с огурцами, чтобы взять и закрыть её просто так, – Николаев откинулся в кресле, взглянул на шкафчик, стоявший в метре от себя, и приметил за стеклом бутылку коньяка. – Кстати, Саша, коньяк будешь?
– Служба же, Валерий Павлович, – скривился коллега, хотя и покосился на початый «Реми Мартин» вожделенно.
– Ну, смотри. Итак, что с самой лабораторией?
– Как утверждают наши люди на месте, Левинсон уехал из отеля ближе к ночи, поехал в аэропорт. Об этом чуть позднее. А уже на следующий день из лаборатории выехал ещё один человек, данных по которому у нас пока нет. Затем с места снялись сотрудники СБУ, которые сидели на «КиевФармБио» и вели за лабораторией круглосуточное наблюдение.
– Это ничего не значит, в сущности, – отмахнулся Валерий, – есть конкретика?
– Да, есть кое-что, – осторожно ответил ассистент, – наши ребята зафиксировали достаточно сильный подземный взрыв в районе лаборатории. Пока преждевременно говорить о чём-то, но мы предполагаем, что либо там случилась техногенная катастрофа, либо лаборатория самоликвидировалась.
– А люди? Там же люди работали, так?
– Верно. Но эвакуации мы не видели. Либо провели её прямо у наших ребят под носом, что маловероятно, либо там есть система туннелей и выходов, что более вероятно. Однако предположу, что людей в данный момент там нет.
– А если у них какой-нибудь насос взорвался или что-то в таком духе?
Помощник вздохнул. Ответить на это было пока нечего – только предположения.
– Я думаю, навряд ли на поверхности кто-то мог бы почувствовать взрыв насоса или газовой станции, если таковая там вообще имелась. Здесь речь идёт именно о взрыве большой мощности, скорее всего, в несколько сотен килограмм в тротиловом эквиваленте. В теории, это может быть и техногенная катастрофа, как я уже сказал, но мне почему-то кажется, что всё-таки речь идёт о ликвидации. И вполне возможно, что она связана как раз с утечкой вируса.
– Ну хорошо, допустим, – согласился Валерий, затем встал и всё же налил себе и коллеге по пятьдесят граммов коньяка в приземистые бокалы на тонких ножках, – но ведь эвакуированный персонал должен был куда-то деться? Хотя бы улететь из страны или засветиться как-то?
Помощник пожал плечами, показав что понятия не имеет, куда делись люди. Затем взял предложенный бокал и одним глотком осушил его. Шумно выдохнул и продолжил:
– По людям работают. Что-нибудь нароют – я обязательно сообщу.
– Левинсон, как мы выяснили, мёртв, – перевел тему Валерий, сделав определённые выводы по докладу, – что ещё известно?
– Да. Левинсон вёз с собой личные вещи, среди которых, как мы предполагаем, был ноутбук с данными по разработкам. Мы его видели с сумкой накануне, скорее всего он отправил её в багаж. И здесь начинается самое интересное. Когда Левинсона госпитализировали прямо в аэропорту, наш агент принял очень верное решение – перехватить багаж Левинсона на пересадке и привезти его ближайшим рейсом в Москву. Однако чемодан кто-то забрал. Буквально за пару минут до прихода нашего сотрудника в зал выдачи какой-то неизвестный нам гражданин утащил багаж с ленты и скрылся. Нам пока неясно, кто это был, вероятнее всего – кто-то из сопровождавших Левинсона сотрудников СБУ. Ну, или конкурирующая фирма. Моссад, СБУ, может быть немецкая БНД… только предположения, и ничего более.
– Саша, – улыбнулся Николаев, – а вот здесь уже я тебе расскажу всякое. История там из серии «нарочно не придумаешь». Багаж этот улетел в Россию. Более того, как нам сообщили наши лучшие друзья в ЦРУ, они пробивали человека через службу безопасности аэропорта во Франкфурте, и в итоге вышли на нашего соотечественника, некоего Дмитрия Вознесенского из Москвы. Сейчас уточняем его контактные данные и местоположение. Информация пришла поздновато, но думаю в течение часа мы будем понимать, что делать дальше.
– Тогда больше ничего. Всё что знал на данный момент – рассказал.
В дверь постучали. Через секунду в проёме появилась коротко стриженая русая голова.
– Товарищ подполковник, разрешите?
– Давай, заходи уже. Если что срочное – без стука и разрешения.
– Вас понял, – молодой офицер прошёл в помещение и застыл возле стола.
– Докладывай, что у тебя, – Николаев зацепился за подчинённого внимательным взглядом, ожидая новой информации.
– Товарищ подполковник, мы пробили наш объект по всем базам, вот и вот, – молодой выложил две распечатки на стол, – этот гражданин действительно был на рейсе и мы предполагаем, что багаж с, возможно, документами сейчас находится на руках у Дмитрия Вознесенского. Данные по биллингу получены от сотового оператора буквально несколько минут назад. Вознесенский находится в Санкт-Петербурге у своих родственников – Александра и Татьяны, фамилия та же. В течение получаса поставим прослушку на его мобильный телефон. С самим Дмитрием Вознесенским пока не связывались. Ждём ваших указаний.
– С Вознесенским я сам свяжусь. Но новость хорошая. Даже очень. Можно сказать, нам очень крупно повезло. Если бы чемодан уехал куда-нибудь дальше в Европу или остался бы даже на складе хранения во Франкфурте – это очень осложнило бы дело. Особенно ввиду катастрофической нехватки времени. А здесь – чем