и не думал, что человек с его опытом может так по-глупому подставиться. В друзьях он у меня не числится, разговор у нас сугубо официальный и никаких обращений, вроде того же «молодого человека», допускать не следует, если не хочешь нарваться на встречное оскорбление. Можно заставить его извиниться, хотя, скорее всего он на это и рассчитывает. Время-то идёт, а сказано пока очень мало.
– Я и не думаю издеваться, старый казнокрад, – нашёлся я с ответом, не дающим возможности Сумбатову перейти к долгим извинениям, – Самолёт уже существует, а к моменту постройки линкора их не одна сотня у армии будет.
– Да я… Да как вы смеете? – захлебнулся князь собственным ором, – Наглец, без роду и племени…
Дальше слушать было неинтересно, и я поступил радикально. Взял и накрыл Сумбатова Щитом, точнее его новой дополненной версией.
Появилось у меня мощное оглушающее заклинание в арсенале. Такое, от которого у самого звон в ушах стоит. Помозговали мы на пару с Шабалиным, да и дополнили один из Щитов поглотителем звука. Так что Сумбатов может теперь хоть до утра орать, никто его не услышит. Ишь, как на стенки прыгает. Словно крысёныш, накрытый стеклянной банкой.
Нда-а, а с новым Щитом надо поработать будет. Как-то неудачненько у меня с ним вышло. Чуть промазал, и корму у макета линкора, торчащую за столом, моим Щитом в щепки разнесло. Надо как-то сгладить ситуацию, а то люди старались, модельку строили, а я взял и сломал.
– Примерно так будет выглядеть линкор после попадания авиабомбы весом в пятьсот килограммов, – показал я на макет, – За примерами далеко ходить не надо. Линкору «Марат», стоящему в Кронштадте, в своё время хватило одной пятисотки, чтобы корабль перестал существовать. Суровая практика доказала, что крупные боевые корабли не жильцы на море без прикрытия с воздуха, сколько зениток ты туда не впихни, и Перл-Харбор тому пример.
Тут я оглянулся и заметил, что Сумбатов перестал биться и вроде даже начал немножко синеть. Его побагровевшее было лицо приобрело нездоровый оттенок. Странно, воздуха у него там достаточно, сидел бы себе, да сидел. Чего на стены лезть бестолку. Ладно, сниму Щит, а то как бы не помер князюшка.
– Оттого идею с постройкой линкора я считаю не просто бесперспективной в её военном аспекте, но и вредительской. Особенно в свете законченного летом расследования. Как вы наверное помните, князь Сумбатов уже получал деньги на строительство пяти крейсеров. Корабли до сих пор не спущены на воду, а деньги, отпущенные на их постройку, разворованы. К сожалению, трое основных свидетелей пропали без вести, а материалы расследования при пересылке их в столицу загадочным образом исчезли, но не бесследно. Абсолютно случайно мне удалось обнаружить эти документы, и сейчас я, на ваших глазах, передам их князю Обдорину. Соответственно, вопрос о финансировании строительства линкора стоит отложить до суда, а ещё лучше, до окончания отбытия срока князем Сумбатовым.
– Голодранец, щенок безродный, дуэль! – грозно прошипел Сумбатов, отдышавшись.
– Во, дурак-то, а мог бы живым и здоровым на каторгу пойти, – услышали все удивлённый голос Антона Рюмина, прозвучавший в наступившей тишине.
– Не первый раз замечаю, что славными делами предков чаще всего похваляются те, на ком природа отдохнула, – насмешливо заметил я, глядя Сумбатову в глаза, – Ну, пошли выйдем, убогий, – пригласил я его в лучших традициях мальчишеских драк, обычно начинавшихся таким предложением.
Мы вышли на заснеженный двор, и когда князь Юрьевский поставил защитный купол и подал сигнал, Сумбатов очень быстро ударил в меня молниями. Не, реально быстро. Я даже второй Щит ещё не поставил, и принял его заклинание на свой, родной, который ставлю моментально. Похоже, ставку Сумбатов сделал на первый удар, и когда он увидел, что у него ничего не получилось, то на какой-то миг он растерялся. Повтора я дожидаться не стал, да и козыри свои показывать лишний раз мне тоже не хотелось. Просто взял и хлопнул по Сумбатову ещё одним Щитом, сопроводив это таким жестом, как иные прихлопывают муху, ползающую по столу.
Ха, да он действительно убогий. Я-то думал, он хоть какой-то защитой озаботился, но судя по всему, нет. Была бы защита, он бы сейчас контуженный валялся, ну, может с парой переломов ещё. А так – мокрое пятно, метра два диаметром, вдавленное в землю. Словно гигантский слон след оставил.
Развернувшись, я пошёл обратно, прямо на Юрьевского, всё ещё державшего защитный купол. К моему удивлению, снимать защиту он не торопился, я судя по змеившейся на губах улыбке, ждал, что я буду делать.
– Убивать я сегодня больше никого не хочу. Следующего до поноса отлуплю, и достаточно, – сообщил я претенденту на пост Главы Совета Архимагов, что он выслушал с каменным лицом, по прежнему не торопясь снимать купол, и лишь когда я развёл руки и прошёл через его защиту, Юрьевский дрогнул лицом, – Не желаете попробовать?
Ответа я не дождался, поэтому пожал плечами и пошёл дальше.
– Олег, мог бы башку Сумбатову оставить. Повесили бы её на стену, рядом с Куракиным, – громким шёпотом, который был слышен чуть ли ни на весь двор, укорил меня Антон, догоняя.
– Да полно тут голов ещё осталось, и мы не последний раз вопросы решаем, – чуть приостановился я, дожидаясь поспешающего Рюмина.
Надо же, только что народа тут толпилось, жуть, а теперь мы с Антоном идём, как по коридору. Странные люди, эти князья, шуток совсем не понимают.
– Вопрос о выделении финансирования на строительство линкора я снимаю, ввиду того, что основной докладчик не может принимать участие в прениях, – как нечто само собой разумеющееся провозгласил князь Зубов, когда все вернулись в зал и расселись по местам, – Князь Чегодаев, может вы желаете выступить в роли основного докладчика?
– Ни в коем случае. Я как-то не задумывался над военным аспектом, но доводы, приведённые князем Бережковым, меня убедили, – замахал Чегодаев руками, похоже, сам не понимая, насколько двусмысленно звучат его слова, и отчего сидящие вокруг него князья с трудом сдерживают ухмылки.
– Тогда перехожу к следующему вопросу повестки дня, а именно, к обсуждению реформы Боярской Думы, – как ни в чём не бывало, продолжил Зубов.
На мой взгляд Антон, выступавший в прениях по этому вопросу произнёс не лучшую речь в своей жизни. Нет, ну что это такое? Чуть ли не прямо сказал, что тех из князей, кто поддержит бояр-заговорщиков, следует внимательно рассмотреть на предмет их участия в заговоре. Как-то это не дипломатично прозвучало, чуть ли не как угроза.
– Антон, с чего вдруг такая солдафонская прямолинейность. Тебе что, приличную речь