— Мне?! — обиделся собеседник. — Да я бы никогда… За зря…
— Ну не тебе, — быстро замахала руками Гермиона, — каким‑нибудь добрым людям…
— Да я только об вас и переживаю! — выдохнул Лёшка с досадой. — Стал бы я ради кого‑то тайной вашей рисковать!
— Давай уже, выкладывай! — прервала его причитания Гермиона. — Заинтриговал ни на шутку.
— Да приехал тут один англичанин с переводчицей, — начал сбивчивый рассказ помощник васильковского участкового, — недели две назад. У Кареленского поселились. И всё про вас выведывает, всех замучил уже! Я сразу же вам позвонил, а мне всё «абонент недоступен». Это когда я уже роуминг себе подключил. До того вообще…
— Какой англичанин? — перебила Гермиона.
— Кляром назвался, — живо отрапортовал Лёшка.
Гермиона подняла брови.
— Он о вас что‑то знает. Всё про странности вынюхивает, бабу Дарью застращал. А Гришка–поганец ему наплел чего не следует, вот вам крест! Я его, гадину…
— Ой, Лёш, попридержи гиппогрифов! Я за тобой не успеваю!
— Простите, пожалуйста, — тут же смешался ее собеседник. — Но я тут тоже всё это время сложа руки не сидел! Повыведал у этой его переводчицы. Она в нем души не чает, но болтливая стерва… Книгу он пишет.
— Какую книгу? — совсем запуталась Гермиона. — Он маггл?
— Кто?
— Этот твой англичанин?
— Маггл — это как? — растерянно уточнил Лёшка.
— Ну… Не волшебник?
— Ой, да я ж не знаю! — охнул тот. — Но ничего такого он не вытворял. Странного.
— А ну‑ка, погляди мне в глаза да припомни, как он выглядит.
— Ну, волосы черные, короткие… — начал Лёшка.
— Да нет же, мысленно припомни, — засмеялась Гермиона. И быстро помрачнела, когда удивленный Лёша исполнил ее просьбу.
В его воспоминаниях она узнала «англичанина». Это был Оскар Кляр, журналист и писатель, друг Робби Томпсона, с которым ее как‑то познакомили в ресторане.
— О–ла–ла, — озабоченно пробормотала ведьма, отводя глаза в сторону, — какие люди! И что же он обо мне расспрашивает?
— Вы что‑то поняли, да? — восторженно отозвался Алексей, посверкивая глазами в темноте.
— Пока не очень, — призналась Гермиона.
— Он всё выведывает о странностях, которые тут творились тогда, давно, и всё в основном про вас. Мы сначала в толк даже не взяли, о ком он. Он вас Герминоной Саузвильт называл поначалу.
— Гермионой, — поправила ведьма. — Неплохо бы его повидать.
— Это — легко, — оживился Лёшка. — Вот только…
— Что?
— Да вам бы приехать сюда как‑то по–людски, — озабоченно сказал тот. — Народ и так чего только об вас не сочиняет. Хотите, я могу как будто со станции в Петрозаводске вас привезти? Я бы утром уехал, а мы б где‑то с вами встретились и потом к обеду — сюда. Я бы вам и встречу с Кляром организовал, в участке. Только вы это… Вы без смертоубийства, ладно?
— Алексей, ну за кого ты меня принимаешь?!
* * *
— Во имя Мерлина, Кадмина, ну что он может там узнать?
— Однако же он смог выведать уже достаточно много, — упрямо возразила Гермиона. — Смог непонятным мне пока чудом вычислить деревню. Я очень мало рассказывала Робби о России. И из этих крупиц…
— Твой маггловский приятель излишне болтлив, — наставительно вставил Люциус.
— Я еще узнаю, как этому проныре удалось его расколоть! Робби никогда не предал бы меня осознанно.
— Нож в спину летит всегда от того, кто, по–твоему, меньше всего способен сделать подобное, — философски сказал ее супруг. — Предать может каждый.
— Робби не такой!
— Не человек? — насмешливо спросил Люциус. — Опыт показывает, что даже домовые эльфы способны на предательство. Хотя это противоречит всем законам природы.
— При чем тут домовые эльфы?! — рассердилась Гермиона. — Ты собираешься мне помочь?
— Сообщить Темному Лорду было бы…
— Нет! У Papá слишком кардинальные методы. Мне просто нужен человек, умеющий хорошо моделировать память за длительные промежутки времени. Я абсолютно уверена, что ты такого человека знаешь.
— Прекрасный Принц работал некоторое время стирателем памяти в бригаде Экстренных Магических Манипуляций, — задумчиво протянул Люциус после минутной паузы, — еще до женитьбы. Насколько я знаю, ему часто поручались вещицы подобного рода, и он всегда блестяще справлялся с ними.
— Эйвери? — сощурилась Гермиона.
Люциус кивнул.
— Тогда напиши ему. Завтра утром в семь я встречаюсь с Лёшкой около тридцатикилометрового указателя на Васильковку, и он везет меня в деревню, чтобы создать видимость природного путешествия. Эйвери должен трансгрессировать туда со мной.
— Дорогая, скоро полночь, — насмешливо напомнил супруг. — Я же не Темный Лорд, чтобы в любой час призывать своих слуг по первой надобности.
— Брось, милый, такое чудо, как Данкан — или вампир, или продал душу дьяволу за вечную молодость, — рассмеялась леди Малфой. — Он не может спать по ночам. Отправь почтовым заклинанием.
Данкан Эйвери в кругу знающих его людей принес дополнительную славу маггловскому писателю Оскару Уайльду — кто‑то, знакомый с творчеством последнего, прозвал вечного юношу Дорианом Греем, и это прозвище плотно пристало к волшебнику. Впрочем, его чаще называли Прекрасным Принцем[126].
Никто не знал, за счет чего Данкан в свои сорок восемь лет выглядел двадцатилетним юношей — но факт оставался фактом. Не исключено, что у него тоже в какой‑нибудь потаенной комнате спрятан чудесный портрет, потому что, как и в произведении великого классика, на Данкане Эйвери «печать страстей» не оставила и тени своего неумолимого следа.
Сложно было заподозрить этого цветущего юного красавца в той безграничной холодной жестокости, которая была ему на самом деле присуща.
Гермиона знала Данкана довольно бегло, и он ей никогда не нравился. Но выбирать не приходилось.
* * *
— Смоделировать память, — наклонив голову, сказала леди Малфой, — возможно, за несколько лет. Сможешь?
— Смотря какой волшебник, — пожал плечами Эйвери, задумчиво глядя на нее своими блестящими голубыми глазами. — К тому же, нельзя забывать и о его окружении.
— Это маггл. И я не думаю, что он многим болтал о том, что должен будет забыть.
— Без проблем в таком случае, — коротко кивнул ночной визитер.
— Нужно не повредить его разума.
— Без проблем, — повторил Прекрасный Принц.
— Хорошо. Сегодня к семи часам трансгрессируешь со мной в Россию.
— Плохо. Мне нужно время, чтобы подготовиться к модуляции памяти иноязычного человека.
— Он англичанин.
— В семь я буду здесь, — коротко кивнул маг.
* * *
Дорога до Васильковки заняла чуть меньше часа. Молчаливый красавчик Данкан на заднем сидении сильно действовал Лёшке на нервы, хотя он и пытался делать вид, что всё в полном порядке, а Гермиона заверила (и это было чистой правдой), что тот ни слова по–русски не понимает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});